Читать книгу "Инстинкт убийцы - Карин Слотер"

Я очень вам соболезную, но Друид-хиллс — это исторический район, и в нем существуют определенные правила.

— Исторический район, — передразнила ее Абигайль.

Ей очень хотелось сказать этой женщине, чтобы она засунула эту историю себе в задницу. В итоге она написала в ответ разгневанное письмо, источающее сарказм и высокомерие.

Вы представляете, что это такое — знать, что вашего ребенка насиловало дикое животное? Неужели вы думаете, что мне не насрать на ваши правила?

Письмо превратилось в своего рода дневник. Абигайль исписывала страницу за страницей, изливая все те ужасы, которые комом стояли у нее в горле. Не удосужившись даже перечитать послание, она изорвала его в клочья и сожгла в камине.

— Слишком тепло для камина, — заметил тогда Пол.

— Мне холодно, — ответила она, и на этом обсуждение закончилось.

Лишь совсем недавно они смогли начать хотя бы подходить к почтовому ящику, не опасаясь того, что каждый их шаг будет заснят и описан репортерами. Даже самые упорные таблоиды оставили их в покое, когда несколько недель назад в Аризоне исчезла беременная женщина и все подозрения легли на ее мужа. Абигайль тайком спускалась в спортивный зал, чтобы посмотреть телевизор. Она разглядывала фотографии двадцатишестилетней брюнетки, ревниво думая о том, что Эмма гораздо красивее этой будущей матери. Потом женщину нашли мертвой на каком-то заброшенном пустыре, и Абигайль почувствовала себя никчемной и ограниченной.

В отсутствие репортеров они остались совсем одни. Теперь им вообще не на кого было жаловаться, кроме как друг на друга, что по определению было запрещено. С тех пор как они сюда переехали, Эмма выходила из дома только раз в неделю. Пол в буквальном смысле слова доставил к ее двери весь остальной мир: она училась на дому, к ней приходила инструктор по йоге, раз в месяц к ним приезжал парикмахер, время от времени заглядывала маникюрша. Кроме Кайлы Александр и Адама Хамфри, у Эммы не было друзей, поэтому других подростков в доме не было. Единственным человеком, которого Полу не удалось убедить приходить к ним домой, была психотерапевт. До ее кабинета было меньше мили, и Пол каждый четверг отвозил туда Эмму, ожидая за дверью, готовый ворваться и спасти дочь, если она его позовет.

Отец и дочь сблизились еще сильнее, чем прежде, и он был готов предоставить Эмме все, что она захочет. Ирония заключалась в том, что она хотела очень мало. Ей были не нужны ни деньги, ни новая одежда, ни электронные новинки. Она только хотела, чтобы отец всегда был рядом.

Вместо привычных шести рабочих дней Пол теперь работал только пять дней в неделю. Каждое утро он завтракал с женой и дочерью. Ужинали они тоже все вместе. Не стало ни командировок, ни поздних обедов в ресторане. Он превратился в идеального мужа и отца. Но какой ценой? Он стал совсем другим. Он то смотрел телевизор с выключенным звуком, то в полном одиночестве сидел у себя в кабинете. В такие моменты на его лицо было больно смотреть. Абигайль знала, что такое же выражение появляется на ее собственном лице, когда она забывает себя контролировать.

И еще была Эмма. Абигайль часто стояла в дверях ее комнаты, наблюдая за спящей дочерью. Во сне ее ангел был прежним. Ее лоб разглаживался, лицо становилось безмятежным. Ее губы не сжимались в тонкую линию, в глазах не таилась тьма. Но иногда, когда Абигайль входила в спальню, Эмма уже не спала. Она сидела у окна, глядя вдаль. Она находилась в доме, меньше чем в десяти футах от того места, где стояла мать, но Абигайль казалось, что произошел какой-то временной излом и на самом деле Эмма не в комнате, а в миллиардах миль от нее.

Абигайль годами тревожилась о том, чтобы дочь не стала точной копией ее матери. Теперь ее беспокоило то, что она может вообще никем не стать.

Как такое могло случиться с ними? Как они смогут это пережить? Пол больше об этом не говорил. Он вставал и уезжал на работу. Он отвозил Эмму на прием к психотерапевту. Он делал все телефонные звонки, благодаря которым их жизнь продолжалась. Они стали чаще заниматься сексом, но эти встречи выглядели чисто утилитарными. Когда Абигайль заметила, что в их занятиях сексом просматривается некая модель, что Пол интересуется ею исключительно по средам и субботам, ее это ничуть не оскорбило. Она даже вздохнула с облегчением и начала крестиками отмечать эти дни в календаре. Теперь она могла к чему-то готовиться, зная, что это точно произойдет.

Абигайль обнаружила, что пытается отследить и другие модели в своей жизни в поисках событий, на которые можно опереться. Из-за терапии по четвергам Эмма бывала нервной, и Абигайль начала в этот день жарить на завтрак блины. По пятницам дочь грустила, поэтому она ввела киновечера. Хуже всего были вторники. Все самое ужасное произошло во вторник. В такие дни они почти не разговаривали друг с другом. В доме было тихо. Стереосистема в комнате Эммы молчала. Звук телевизора был прикручен. Собака больше не лаяла. Телефон звонил очень редко.

Это и было «новой нормальной жизнью» — все эти маленькие уловки, позволявшие им существовать несмотря на то, что произошло. Абигайль даже казалось, что это не так уж сильно отличается от их прежнего образа жизни. Она по-прежнему встречалась с декораторами и тратила деньги на обстановку для нового дома. У Пола по-прежнему были тайны, хотя в них больше не фигурировали другие женщины. Эмма по-прежнему лгала им о том, где была днем, хотя никогда не выходила из дома.

— У меня все хорошо, — говорила она, хотя всего несколько секунд назад находилась за миллион миль от родителей.

И они ей верили, потому что правда была мучительнее лжи.

Вот так Абигайль создавала их новую жизнь. Дни становились короче, и она знала, что так не может продолжаться вечно. Со временем все должно было измениться, но пока этот новый статус-кво был единственным, что позволяло им держаться на плаву. В конце концов она начала склоняться к мысли о том, что родители Адама Хамфри были правы.

Иногда все, что тебе остается, — это молиться о том, чтобы хватило сил продолжать жить.

Благодарности

Кейт Мисяк, Кейт Элтон и Виктория Сандерс на протяжении всего времени, которое я потратила на работу над этим романом, оставались верны себе, и я хотела бы поблагодарить этих мужественных леди за их неустанную поддержку. Добавьте к этому списку Ирвина Эпплбаума, Ниту Тоблиб, Бетси Халсбош, Барб Берг, Шэрон Пропсон, Сьюзан Коркоран, Синтию Ласки, Каролин Шварц, Паоло Пепе, Келли Чан и всех остальных сотрудников. Мне посчастливилось работать с людьми, которые так преданы книгам!

И мне очень повезло с друзьями, которые меня сейчас окружают. Они знают, о ком я говорю. Д. Т., мой герой, твоя доброта повергает меня в изумление. Ф. М., твои многозначительные наблюдения были и остаются постоянным источником веселья. Д. М., благодаря твоему любящему сердцу мы прошли вместе долгий путь. А что касается тебя, Мо Хэйдер, можешь не делать вид, что ты не пытаешься сравнять счет, перепугав меня насмерть. Но это не я забила канализационную трубу чьими-то ампутированными кистями.