Читать книгу "Школа обмана - Борис Пугачев"

— Вы, вероятно, имеете в виду не дефекты, а дислокации, происходящие в кристаллах? Дефекты никуда не исчезают. Вы хоть известные научные факты не отрицайте.

— Да. Я имею в виду микродефекты, не видимые глазом. Их движение создает поток информации, которую воспринимает человек. Мы ее ощущаем лучше других и можем посылать ответную информацию, прося у кристалла выполнить те или иные действия.

— И он выполняет? — скептически поинтересовался Родик.

— Несомненно! Мы таким образом лечим людей. Подбираем камни, которые гармонируют с биополем того или иного человека… Кстати, мы для вас купили сердолик. Он очень живой. Смотрите, эти неоднородности, как глаза, а он светится изнутри.

— Хороший образец, но не для резьбы. У меня в коллекции таких несколько. И что мне с ним делать?

— Для начала вы должны друг к другу привыкнуть. Положите его рядом с собой, но не носите. Меняйте его местоположение в доме.

— А вдруг он меня не полюбит? Как об этом узнать? — притворно приуныл Родик.

— Вы это почувствуете. Он вам скажет. Однако надеемся, что с этим камнем ничего такого не произойдет. Во-первых, это ваш зодиакальный камень, во-вторых, мы его подобрали именно для вас так, что он будет стараться обеспечивать отдых от забот, усиливать интуицию, проницательность, разумные решительность и мужество. Хотя последнего у вас и так в избытке. Дополнительно посоветую вам расширить свою коллекцию в части агатов, яшм, нефритов. И приобрести себе что-то с сапфирами… С одним сапфиром.

— Спасибо. Я знаю, как подбирать камни по знакам Зодиака, цифрологии, талисмано-амулетоведению — читал об этом. О лечебных свойствах камней тоже в курсе, но верю в это с трудом. Кстати, у нас Юра в этом специалист. Мы делаем соответствующие каменные сувениры и даже снабжаем их рекламными пояснениями… От меня будет ответный подарок. Я, правда, не знаю, когда у вас дни рождения. Ваша организация разрешает разглашать такие сведения?

— Мы сообщаем вам по секрету. У меня — двадцать восьмого ноября, а у Лены — пятнадцатого сентября.

— Угу… Значит вы — Стрелец, а Лена — Дева. Хорошо, попробую запомнить. А за камень огромное спасибо. Мне так редко делают подарки. Обычно только на день рождения. Я постараюсь полюбить его, хотя… Ладно, вы знаете мою позицию.

В это время кто-то хлопнул Родика по плечу. Он обернулся и увидел Юру и Игоря Николаевича.

— Приветствую вас, господа, — он пожал обоим руки. — Мы обсуждаем необычайные свойства камней. Ребята подарили мне сердолик, который может стать моим счастливым камнем. По их утверждению, он живой и способен обмениваться со мной чем-то таинственным, а если полюбит меня — то и помогать в делах.

— Понятно, — отозвался Юра. — Я тебе много лет об этом рассказываю, но ты — Фома неверующий.

— Почему? Я часто об этом слышу, но ни разу не встретил документально подтвержденного случая, когда камень изменил что-то к лучшему. Лишь ссылки на тайные знания предков. Они что, умнее нас были? Где их знания? Потеряли, растяпы. Про несчастья от драгоценных камней, правда, пишут. Однако что-то не припомню ни одного происшествия из-за поделочных камней. Все страшные истории касаются крупных драгоценностей. Вам не кажется это странным? Я думаю, все эти истории связаны не с камнями, а с человеческой алчностью. Алчность является самым, по моему мнению, страшным пороком. Не важно, чего алчет человек, но рано или поздно он становится хищником, а хищник, даже если он добрый, должен убивать, чтобы жить. Закон природы. Вот и сопровождают каменную красоту хищники. Кстати, я не уверен в том, что цепочки событий, известных в связи со знаменитыми камнями, — именно несчастья. Может, это справедливые и закономерные наказания за алчность или просто война ради обладания сокровищами. Хотя желание обладать — это и есть алчность, а движущая сила войны — деньги, другая форма которых — как раз драгоценности. Поэтому счастливый камень — вероятно, тот, который никому, кроме тебя, не нужен. Сердолик красивый, но кто из-за него затеет войну, а вот если бы это был такого же размера алмаз…

— Родик, ты, как обычно, зафилософствовался, — вмешался Юра. — Вы завершили осмотр?

— Грубый ты человек. Пришел и мое приобщение к космосу опошлил. Посмотрели все, — беззлобно ответил Родик. — Куда пойдем обедать?

— Предлагаю сначала прогуляться вокруг фонтана, а потом я вас отведу в новое кооперативное заведение, — предложил Юра. — Не блеск, но закуску дают по приемлемым ценам и водку распивать разрешают. Водочка у меня с собой.

— Биндюжник. Я давно на ВДНХ не был. Тут чего-то поприличнее нет? — усомнился Родик.

— Приличное в твоем извращенном понимании — известный всем ресторан, но там социализм, и распивать не дают. Что мне делать с водкой? Не домой же нести. Рекомендую принять мое предложение. Платить обещал ты, но имей в виду: я сегодня намерен выпить много, разорю.

— Ладно, разоряй. Я нынче готов к этому. Хочу не столько есть и пить, сколько хорошую обстановку. Я этот ресторан помню с семидесятого года, когда прогуливал деньги, заработанные в первом стройотряде. Там тогда еще красивая веранда была… А насчет кружочка вокруг фонтанов — не возражаю. Погода шепчет. Игорь Николаевич, вы что-то сегодня молчаливы, вас не смущает программа?

— Я как коллектив.

— Ясно. А коллектив одобряет?

Остальные радостно закивали, а Юра вдобавок любовно погладил видавший виды полиэтиленовый пакет, в котором зазвенели бутылки, и комично прошептал:

— Вы еще пригодитесь. Домой вам не попасть.

Прогулка оказалась недолгой. Вскоре все проголодались и, не сговариваясь, зашагали к ресторану.

— Не так плохо, как ты, Юра, расписывал, — сделав заказ, сказал Родик. — Чистенько. Официант профессиональный, старой закваски. Кстати, и цены нормальные.

— Ничего себе нормальные! Видел, сколько водка стоит? — проворчал Юра.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — парировал Родик. — Ты что, за последние месяцы на родине хочешь напиться на всю жизнь? В Германии шнапса сколько хочешь. Делать тебе там будет нечего — хоть залейся этим шнапсом. Найдешь себе эмигрантскую компанию и предашься ностальгии на все пособие по безработице…

— Родион Иванович, вы совсем его затюкали, — вмешался Игорь Николаевич. — Юрию и так очень тяжело. Он ведь в душе уезжать не хочет.

— Можно подумать, его гонят! Нам тоже нелегко, но мы боремся. Призвание свое забыли и всякой всячиной занимаемся. А он не желает руки марать. Кто его там ждет? Кому он там нужен?

— Опять завел свою шарманку. Анекдот про червяков в дерьме знаешь? Хочешь, как они, — живи на своей родине. Я не хочу и детям этого не желаю. Время нас рассудит. Давай это не обсуждать, а то опять рассоримся.

— Ладно, проехали. Пока пить не начали, задавайте мне вопросы.

— Может, в другой раз? — предложил Игорь Николаевич. — Я в целом все понял. Если мне доверяете, я возьмусь заменить Юру, хотя, как и вы, его решения не одобряю. Эмиграция — тяжелое мероприятие. Я где-то читал, что даже при очень благоприятных условиях она не лучше тюремного заключения в плане отчуждения от привычной жизни, от прошлого, от друзей и родственников. Что здесь поделать? Переубедить его невозможно. Мы должны смириться с этим как с данностью. Станем за него болеть.