Читать книгу "Меч Немезиды - Данил Корецкий"

Он сплюнул еще раз. Обстановка накалялась. Соболь и Толченый перестали стесняться автоматов и взяли их на изготовку.

— Разворачивайтесь. Будем решать по «закону». За крысятничество, знаешь, что бывает? Про Гулю слышал?

Про страшную судьбу Гули слышала вся криминальная Москва. И аргумент подействовал. Возможно, его усилили два направленных автоматных ствола.

Бульдог приказал, и братва потащила мешки обратно, в огромный гараж под домом. У Фитиля было шесть машин, каждая не дешевле полумиллиона долларов. Но главное заключалось не в машинах. В стены и пол были вмурованы огромные сейфы-шкафы, в которых и хранился криминальный кэш. Сейчас машины были выгнаны во двор, в пустом помещении царила суматоха и стоял невнятный гул. Все хранилища были открыты, братва разбирала мешки, рюкзаки, чемоданы и сумки или просто запаянные в пластик толстенные пачки крупных купюр. Все это напоминало виденный когда-то Питом фильм про революцию, в котором банда анархистов грабила уездный банк. Правда, сейчас здесь присутствовал полумертвый от страха бухгалтер Фитиля, который сличал записи в потертых тетрадках с криво написанными цифрами на сумках и мешках. Судя по его виду, он понимал, что в случае сбоя в приблизительной бухгалтерии расплатится собственной головой.

— Кого грабим, братва? — громко каркнул Пит. — Общество грабим? Так за это живьем сжигают! Или в землю закапывают!

Гул прекратился. Белые пятна не облагороженных добрыми чувствами лиц повернулись в его сторону.

Сейчас Пит почувствовал себя киношным комиссаром, ворвавшимся в разграбляемый банк в тельняшке, с маузером, и силой революционного слова разагитировавшим анархистов. Маузера у него, правда, не было, зато имелся 18-зарядный «Глок», который он, впрочем, не доставал, надеясь на свою способность к убеждению и автоматы в руках подручных.

— Свое берем, — отозвался пахан юго-западных по прозвищу Боцман. — Пока смотрящего нет, пусть у нас полежит, целей будет!

— Я ему объяснял, а он не понимает! — зло выкрикнул Бульдог. — Думает, он главней всех!

— В натуре, Пит, ты от кого говоришь? — Грубое лицо Боцмана побагровело. Он выдвинулся вперед, а за ним, полукругом выстроились полтора десятка до предела обозленных братков. — Ты что, правда думаешь, что самый главный?

Пит сплюнул под ноги и медленно сделал несколько шагов вперед, оказавшись с Боцманом лицом к лицу.

— Я говорю от дяди Фили! — веско произнес он. — Дядя Филя общак держал и мне поручил сохранить его, пока нового смотрящего не выберут!

Наступила тишина. Это было серьезное заявление. Никто и подумать не мог, что Лисица блефует.

— А кто самый главный… — продолжил Пит. — Воровской «закон» самый главный! Я вор в законе и должен его соблюдать. И других заставлять. Еще «законники» здесь есть?

Он знал ответ заранее. Тишина стала звенящей.

— Что нам эти «законы»! — пожал могучими плечами Скала из балашихинской группировки. — Мы по-новому живем! Наши авторитеты парашу не нюхали!

— А понятия у вас есть? — остро глянул Пит. — По понятиям можно общее благо по карманам растаскивать? Без сходки, без старших, как захотелось?

— Свой кэш я всегда возьму! — нахмурился Скала.

— Посмотрим!

Пит сплюнул в очередной раз. Сейчас он был похож не на Лисицу, а на матерого и очень опасного волка.

— Соболь, сделай его!

Огромный бритоголовый парень передал автомат Пыжу, прыгнул вперед и с размаху ударил Скалу в лицо. Они были одного роста и одинакового телосложения, но неожиданность сделала свое дело: опрокидывая братков, Скала отлетел в сторону, ударился о бетонную колонну и, потеряв сознание, рухнул на пыльный бетон. Соболь остался стоять где стоял, внимательно оглядывая остальных. Никто не стремился последовать примеру Скалы. Прошло полминуты, минута. Соболь вернулся на место и вновь забрал автомат у Пыжа.

— Я предлагаю действовать по «закону», — сказал Пит, и в голосе его чувствовалась угроза. — Бабло положим на место. Сейфы заклеим бумажками с подписями каждого. Оставим по одному пацану из каждой группировки, пусть последят… А как дядю Филю схороним, так нового хранителя и выберем. Что скажете?

Некоторое время все молчали. Ни у кого не хватало смелости идти против Лисицы.

— Если так, то пусть так, — сказал, наконец, Боцман.

Пит перевел взгляд на Бульдога. И Соболь посмотрел на него очень внимательно.

— Я не против, — выдавил тот.

— Кто против? — Лисица провел острым взглядом по одинаковым белым пятнам лиц собравшихся.

Против никого не было.

— Ну вот и ладушки, — то ли улыбнулся, то ли оскалился Пит. — Пришли к консенсусу. Знаете, что это такое? Плохо, что не знаете. Надо больше книжек читать!

Братва принялась укладывать деньги обратно, деловито опечатывать сейфы. Потом, оставив контролеров, стали расходиться.

Через полчаса тупиковый переулок опустел. «Крутые» тачки разъезжались по Москве, развозя весть, как Пит Лисица навел порядок и сохранил общак в целости.

Эпилог

Денис Петровский сидел над делом о пропавшем и найденном вагоне. Точнее, над делом об убийстве 16 пассажиров девятнадцатого вагона и двух проводников. Розыск закончился, но следствие только начиналось. И надо сказать, сюрпризы в этом деле не кончились.

Первым удалось идентифицировать труп Буланова-Козыря. Отталкиваясь от него, установили личности еще девятерых — все входили в ближайшее окружение бывшего «Тиходонского герцога». Шестеро убитых пока оставались неизвестными, хотя определенные подозрения у Дениса появились: следы вели в Москву, и после отработки ООО «Удача» картина должна проясниться окончательно.

Сама собой вырисовывалась заманчивая для уголовного розыска картина происшедшего: две противоборствующие преступные группировки перестреляли друг друга!

Такую версию Денису настойчиво подкидывал Седюков — начальник криминальной милиции края.

— Подождите, а как они так перестрелялись, что все убиты? — скрывая любопытство, спрашивал Денис. — Хоть один победитель должен был остаться в живых?

Он прекрасно понимал, чем предлагаемая версия так мила розыскникам. Не надо ничего делать, массовое убийство доблестно раскрыто! Правда, раскрыто следственным, а не оперативным путем, но следаку раскрытия в показатели работы не идут, значит, он бороться за лавры не станет, и вся слава достанется доблестным оперативникам. К тому же фигуранты мертвы, значит, и суда не будет, что напишут — то и останется истиной в последней инстанции! И все же его интересовало: как Седюков объяснит самую главную нестыковку этого дела. Но подполковник не смутился:

— Да очень просто! Последний оставшийся в живых умер от ран! — победоносно улыбнулся он.

— Или застрелился от раскаяния и угрызений совести, — подыграл ему Петровский.