Читать книгу "Звездный страж - Эрик Фрэнк Рассел"

— Ах, как вы правы! — сказал Мэйсон.

Собеседник посмотрел поверх него ничего не значащим невыразительным взглядом:

— Однако я не думаю, что вы измените свое решение. Вероятно, вы из тех, кто откладывает решение, пока не становится слишком поздно.

— Я вас понял. Позвольте вам заметить, что я уже спасовал шесть раз за последние два года. Я не собираюсь сдрейфить в седьмой раз.

Он осмотрел комнату. Не считая стола и настенного календаря, она была совершенно пуста.

— Я что-нибудь почувствую? Как это произойдет?

— Неожиданно.

— Это я понимаю, но как?

— Мы работаем с индивидуальным подходом к клиенту, — сказал консультант.

— Я еще больше заинтригован.

— Это пройдет — впоследствии, — пообещал собеседник. Он продолжил: — Процедура такова: вы проходите через эту дверь и вызываете лифт. На лифте поднимаетесь в отель Терминала, где можете выбрать любой из номеров по желанию. Все они комфортабельные и…

— Подняться на лифте куда? — пораженно переспросил Мэйсон.

— В отель, — повторил консультант. — Там вы будете жить, пока все не случится: прекрасный сервис, программа развлечений, приятная компания, вплоть до наступления кульминации, которая произойдет, как только вы полностью расслабитесь и совершенно ничего не будете ожидать. Произойти это может через несколько часов или дней, в соответствии с психологией субъекта, но это самый гуманный метод.

— Так что же, я должен теперь просто сидеть и ждать, как курица на яйцах?

— У всех получается по-разному. На самом деле никто не скучает в ожидании. Все намного проще: вы или меняете свое решение или получаете то, что хотели.

— Вы не могли бы рассказать мне об этом поподробнее?

— В данный момент не представляю, чем вам это поможет.

— Я тоже, — согласился Мэйсон. — Ничего не понимаю. Ну что ж, приступим или есть еще какие-то бюрократические проволочки?

Собеседник наморщил лоб:

— Есть две анкеты, которые мне надо бы заполнить. Но если вы так торопитесь, я оставлю их пустыми.

Он указал на две следующие двери:

— Выбирайте. Это выход. — Он указал на ближайшую. — И это — тоже выход, — сказал он, указывая на вторую дверь.

Мэйсон без колебаний направился к первой, открыл ее и огляделся. За ней лежал мозаичный зал с гигантской гранитной рукой.

ОСТАНОВИСЬ! ПОДУМАЙ! ВСЕ ЛИ ТЫ СДЕЛАЛ?

Тогда он открыл вторую дверь. За ней находился лифт, совершенно пустой, выложенный металлическими рейками, и на стенке лифта была всего одна красная кнопка.

Ступив в кабину, он выглянул напоследок и сказал с каким-то недобрым предчувствием:

— Поехали?

Затем закрыл дверь и надавил большим пальцем красную кнопку, тут же поняв, что это такое.

Кнопка поддалась, в то время как он смотрел на нее, не в силах оторвать ни завороженного взгляда, ни пальца. Казалось, она уходит в стену страшно медленно, что было вызвано искажением чувства времени в минуту смертельной опасности. Приближение смерти нелегко, ее прикосновение захватывает дух. Поры широко раскрылись, тело одеревенело, сердце глухо застучало, рассудок помутился, когда кнопка замкнула электрическую цепь и мнимый лифт выполнил свою задачу.

Затем были только бледное свечение в воздухе и в долю секунды грандиозная агония, во время которой его тело, казалось, разрывается на миллион частиц, а после распыляется до последней молекулы.

Глухие голоса в белой бесцветной мгле. Они медленно росли, удалялись и затем прибывали вновь. Они звучали совсем рядом, уносились шепотом сквозь бескрайние пространства и возвращались. Был особенный ритм в этом прибое голосов, словно бы постоянное колебание звуковых волн, чудовищно растянутых во времени. Прошло немало времени, прежде чем он смог различать слова, доступные пониманию.

— Трое — один за другим. Это здорово спутало карты.

— Не знаю, не знаю. Редкий мозг долетит до середины. У тебя слишком узкий взгляд на вещи.

— А может быть, они, наоборот, улучшаются?

— Хотелось бы верить. Но пока этого не видно.

Мэйсон сел и поднял голову. Голоса убегали прочь, а потом возвращались.

— Вколи-ка ему… да, вот сюда.

Он почувствовал укол.

Открыв глаза, он внезапно увидел перед собой лицо, которое могло принадлежать Деду Морозу: седая борода и румянец на всем, что она не закрывала. — Прошло нормально? — спросил Дед Мороз. — В сорочке родился. Крепкие мозги.

— Счастливчик, — добавил второй, не очень-то похожий на Снегурочку, тяжело скроенный мужчина, нависавший над ним, как медсестра. — Некоторые проходят через такое только с половиной мозга, а другим не остается и этого.

— А некоторые никогда и не пользовались второй половиной, — произнес Мэйсон. Он отнял руки от головы и, опираясь о пол, поднялся. Комната бешено закружилась перед глазами, когда он попытался обрести равновесие.

Дед Мороз взглянул на него изучающе, приладил длинный вороненый ствол поудобнее к бедру и прошел к грубо сколоченному столу. Сев за него, он схватил бланк-распечатку, лизнул кончик химического карандаша и вновь посмотрел на Мэйсона.

— Имя?

Мэйсон, шатаясь, почувствовал, как крепкая рука Снегурочки удерживает его, и сипло запротестовал:

— Правый Боже! Опять эта канитель?

— Все, что нам надо, — сообщил Дед Мороз, — это ответ на три вопроса: ваше имя, неиспользованный запас омоложений и род деятельности.

— Дуглас Мэйсон, двадцать четыре, самоубийца, — лаконично ответил Мэйсон.

Коренастая Снегурочка хохотнула в рукав. Когда же Мэйсон повернулся в ответ на это, Снегурка добавила:

— Тебя разыграли.

— Заткнись, Корлетт. — Дед Мороз был слегка раздосадован. — Уже сколько раз говорено было тебе, береги психику новоприбывших.

Затем он показал белые зубы и потряс белой бородой:

— Вы нуждаетесь в уходе.

— А я не тепличный цветок, — заявил Мэйсон. — Не бойтесь, не завяну.

Корлетт издал еще один смешок и прибавил:

— Ты слышал, Декстер? Он не хочет ухода.

Дед Мороз, которого звали Декстером, перевесился через стол и сурово спросил Мэйсона:

— Это еще почему?

— Вот как это случилось, — стал рассказывать Мэйсон. — Мне не осталось ничего, как только сидеть и думать. Через некоторое время я передумал обо всем на свете, и многое показалось мне пустяком. Я стал бесполезным винтиком в большой сложной машине, и все, что мне оставалось, — это ждать, пока меня заменят.

— Мне это знакомо, — кивнул Декстер. — Самому пришлось через это пройти.