Читать книгу "Встреча с хичи. Анналы хичи - Фредерик Пол"

предложение.

– На мой взгляд, ты выглядишь по-другому, – сказал он.

Он не улыбался. Это ничего не значит, потому что даже в старину, на Вратах, Мечников никогда не был улыбчивым типом. И конечно, я для него выгляжу по-другому, потому что он не видел меня гораздо дольше Клары – с тех самых времен на Вратах.

Я понимал, что настало время заняться вопросом об адвокатах, поэтому сделал то, что всегда делаю, когда нуждаюсь в совете и информации. Я крикнул:

– Альберт!

Конечно, я не произнес это «вслух» – то есть таким образом, чтобы Клара и двое мужчин смогли услышать. И когда он появился, им он виден был не лучше, чем я сам, – но реальный, не двойник.

Это хорошо. Альберт явно в игривом настроении.

Выглядел он забавно. В облегающем изношенном свитере, который можно натягивать на голову, как тюрбан. И со своей внешностью он обошелся свободно. Глаза у него сузились и как будто обведены темной краской. Лицо стало более смуглым. Волосы совершенно черные.

– Слушаю и повинуюсь, о господин, – пропел он. – Зачем ты призвал своего джинна из его прекрасной уютной бутылки?

С такой верной информационной программой, как Альберт Эйнштейн, вам не нужен придворный шут.

– Шут, – сказал я. – Попрошу Эсси перепрограммировать тебя, если ты не прекратишь. В чем причина всей этой комедии?

– О господин, – ответил он, склоняя голову, – твой скромный посыльный боится, что благородный гнев твоей особы обрушится на него, когда ты услышишь дурные новости.

Я сказал:

– Дерьмо. – Но вынужден признать, что он меня рассмешил, а это единственный способ сделать дурные новости легче переносимыми. – Ну хорошо, – сказал я, кивая, чтобы показать, что знаю, какими будут эти дурные новости. – Расскажи мне о Мечникове. Он был в черной дыре и теперь вернулся. Я уже сообразил, что он собирается потребовать часть моей премии за полет к этой дыре.

Альберт с любопытством взглянул на меня. Потом сказал, стягивая свитер с головы:

– Верно, Робин. И дело не только в нем. Клара вернулась к черной дыре вместе с Харбином Эскладаром…

– Подожди! С кем?

– Вот это Харбин Эскладар, – сказал он, указывая на второго мужчину. – Вы сказали мне, что слышали о нем.

– Альберт. – Я вздохнул, разбираясь с предположениями и недоразумениями, чтобы получить новую картину. – Ты должен уже знать, что когда я говорю тебе, что знаю все, я лгу.

Он серьезно смотрел на меня.

– Этого я и опасался, – сказал он. – Боюсь, что это и есть дурная новость.

Он помолчал, как будто не решался продолжать, поэтому я поторопил его.

– Ты сказал, что они вдвоем отправились к черной дыре, где я их всех оставил.

Он покачал головой.

– О Робин, – вздохнул он, но, слава богу, не стал снова говорить со мной о чувстве вины. Просто сказал: – Да, верно. Они с Кларой вместе спасли остальных, весь экипаж: двоих Дэнни, Сузи Эрейру, девушек из Сьерра-Леоне…

– Я знаю, кто участвовал в полете, – прервал я. – Боже мой! Они все вернулись!

– Да, вернулись, Робин. – Он кивнул. – И все в некотором смысле рассчитывают на свою долю награды. Вот зачем Дейн Мечников обращался к адвокатам. А теперь, – сказал он задумчиво, сунув руку в карман и доставая трубку – незаметно внешность его стала обычной, волосы – снова седыми и растрепанными, – тут, конечно, возникает несколько необычных этических и юридических проблем. Как вы помните по предыдущим процессам, есть принцип, который юристы именуют «теленок следует за коровой». Что означает: все ваши последующие накопления и приобретения можно в известном смысле рассматривать как следствия первоначальной научной премии за этот полет. Если бы они вернулись вместе с вами, они бы все, конечно, разделили эту премию.

– Итак, я должен отдать им деньги?

– «Должен» слишком сильно сказано, но такова главная мысль, Робин. Как вы поступили с Кларой, когда она появилась в первый раз? Вы тогда передали ей сто миллионов долларов за отказ от своих прав. Так как я предвидел, что подобная проблема возникнет, я взял на себя смелость связать вашу юридическую программу с юристами мистера Мечникова. Такая сумма кажется приемлемой. Я думаю, что с каждым вернувшимся придется заключить аналогичное соглашение. Конечно, они потребуют большего. Но не думаю, чтобы им удалось этого добиться; можно применить также закон о давности сроков, естественно.

– О, – сказал я облегченно. Я никогда точно не знал, насколько богат. Знал, что у меня несколько десятков миллиардов, так что одним миллиардом больше или меньше, особой разницы не составляет. – Я думал, ты мне расскажешь действительно дурные новости.

Он закурил трубку.

– Дурные новости я вам еще не сообщил, Робин, – сказал он.

Я посмотрел на него. Он попыхивал трубкой и глядел на меня сквозь дым.

– Так сообщи, черт возьми!

Он сказал:

– Этот другой мужчина, Харбин Эскладар.

– А что с ним, черт тебя побери?

– Клара встретилась с ним, после того как покинула «Истинную любовь». Он тоже пилот. Они вдвоем решили вернуться в черную дыру. Так что Клара наняла корабль Хуана Генриетты Сантос-Шмитца, который способен совершить такой полет. И прежде чем они улетели… гм… дело в том, Робин, что Клара и Эскладар поженились.

Существуют сюрпризы, услышав о которых вы тут же понимаете, что были к ним готовы. Это приходит словно ниоткуда.

– Спасибо, Альберт, – опустошенно сказал я, отпуская его. Он вздыхал, уходя, но все же ушел. У меня не хватило решимости продолжать разговор с Кларой. Я сообщил двойнику, что сказать ей, Мечникову и даже Харбину Эскладару. Но не стал ждать, пока это произойдет. Вернулся в гигабитное пространство и закутался в него.

Я знаю, Альберт считает, что я слишком много времени провожу в размышлениях. Не стану отрицать этого. Это не означает, что я с ним согласен. Нет, не согласен. Я, конечно, не так умен, как он считает, но и не настолько причудлив. Я, в сущности, всего лишь человек. Реально я запись человеческого существа, но когда меня записывали, записали все человеческое во мне, и я по-прежнему испытываю те же чувства, что испытывал во плоти. И хорошие, и плохие.

Я понимаю, что важно. Не хуже Альберта я знаю, что Враг страшен. Если бы я спал, мне снились бы кошмары (я сплю, вернее, делаю вид, что сплю, но это совсем другое дело) о вселенной, обрушивающейся нам на головы, и меня охватывает возбуждение или депрессия, когда я думаю об этой банде, которая сидит в своем кугельблитце, готовая в любую минуту выйти и сделать с нами то же, что она сделала с лежебоками, с существами с кораблей-парусов