Читать книгу "Меридон, или Сны о другой жизни - Филиппа Грегори"

— Понимаю, — неуверенно произнес он. — В таком случае возможно медицинское освидетельствование, если вы решитесь на это.

— Это будет делать доктор? — спросила я.

— Да, — кивнул он. — С целью доказать отсутствие серьезных намерений при заключении брака и подать просьбу на его аннулирование. — Теперь он пристально изучал коврик перед камином, покраснев, как школьник.

Я вспомнила о всех своих падениях с лошадей и бесконечных поездках верхом. О прыжках на спине неоседланной лошади и лазании по деревьям.

— У меня никогда не было мужчины, но боюсь, что я не смогу доказать это, — тихо произнесла я. — Там, откуда я пришла, лишь немногие девушки имеют в первую ночь кровь на простынях. Там живут слишком трудной жизнью.

Адвокат кивнул, но я была уверена, что он ничего не понял.

— Тогда мы столкнемся с проблемой развода, — осторожно начал он. — Но развод, даже если мы выиграем дело, не возвратит вам вашего состояния.

От подступившей слабости я прислонилась к спинке стула.

— Поясните, пожалуйста, то, что вы сейчас сказали, — попросила я. — Я не смогу добиться аннулирования брака?

— Нет.

— Тогда я согласна на развод.

— Причиной развода может быть вопиющая жестокость и насилие, — мягко объяснил он.

Я взглянула на него недоумевающе.

— Например, лишение свободы, пытки, побои.

Теперь я все поняла. В моей прежней жизни, если муж и жена уставали друг от друга, им достаточно было появиться в людном месте и объявить себя неженатыми. После этого они могли вновь жениться или оставаться холостяками. Но знать должна была отвечать за свои земли и наследников.

— К тому же теперь это земля лорда Хаверинга, — продолжал адвокат. — Он ваш муж и хозяин. Все, чем вы владели до свадьбы, теперь принадлежит ему. И он может поступать, как ему заблагорассудится. Таков закон нашей страны, леди Хаверинг. Религия, законы и наши традиции полагают, что гораздо больше пользы, когда всем управляют мужчины. — Тут он немного помолчал. — Я знаком с вашим брачным контрактом и должен признать, что он составлен на редкость великодушно. Вы будете получать прекрасное содержание.

— Все будет принадлежать ему? — переспросила я.

Перед моими глазами встала буковая роща у подножия холма, пронизанная солнцем и пахнущая орехами.

— Все, — твердо ответил он.

— Значит, я обвенчана и обеспечена прекрасным содержанием, — горестно сказала я. — Придется мне с этим примириться.

Адвокат взял со стула шляпу и перчатки.

— Очень сожалею об этом неприятном происшествии во время вашей болезни, — церемонно сказал он. — Но как только вы поставили свою подпись под брачным контрактом, дело было сделано.

— Понимаю. — Я даже ухитрилась улыбнуться. — Мне не мешало быть осторожней. Я прожила первую половину своей жизни среди воров, и мне следовало знать, что я и теперь живу среди них.

Мой собеседник промолчал. Он не мог разделить мое мнение о том, что почтенная вдова пэра и его сын являются ворами, но, так как он получал жалованье за счет моего Вайдекра, он предпочел не вносить ясность в этот вопрос.

После его ухода я позвонила Эмили. Чтобы подняться наверх и лечь в постель, моих сил было недостаточно. Я чувствовала себя как наполовину утопленный котенок.

Все долгие недели моего выздоровления я не видела Пери, он уезжал на скачки в Ньюмаркет. Он появился дома ясным морозным днем, когда в воздухе носился запах снега, поглотивший вечный лондонский смог.

Я выезжала кататься в ландо леди Кларенс и теперь возвратилась уставшей. Пери сиял, как только что отчеканенная монетка. К тому же он был изрядно пьян. Он буквально вывалился из дорожного дилижанса и стоял, хихикая, как младенец. Когда он попробовал направиться к дому, его ноги разъехались в разные стороны, и он бы свалился прямо к ступеням крыльца, если бы не подоспевший лакей.

— Смотрите-ка, Сара! — радостно изумился он при виде меня. — Ты уже на ногах? Как я рад! Выглядишь ты замечательно.

Я прекрасно знала, как я выгляжу: бледная как смерть, с коротко подстриженными волосами.

— А мне так везло! — продолжал радоваться Пери. — Я все время выигрывал, и теперь новенькие гинеи просто отягощают мой кошелек. Давай отправимся сегодня в театр, Сара, и отпразднуем это событие.

— Помогите ему войти, — коротко приказала я лакею и пошла впереди них.

Очутившись в доме, Пери стал держаться прямее. В гостиной он тяжело опустился в кресло и одарил меня улыбкой.

— Мне и вправду чертовски везло, — продолжал он.

— Я рада за тебя, — едва выговорила я.

Послышался стук в дверь, и вошедшая служанка подала нам чай. Пери принялся жадно пить; пока я допила свою чашку, он опорожнил целых три и с удовольствием откинулся на спинку кресла.

— Как хорошо все-таки быть дома, — блаженно произнес он.

— Я советовалась со своим адвокатом, — резко начала я. — И брак, и контракты признаны действительными, и изменить уже ничего нельзя. Документы на Вайдекр они перешлют тебе на днях.

Лицо Пери вытянулось.

— Мои дела были ужасно плохи! — сказал он. — Меня бы посадили в долговую тюрьму, если б мы не поженились.

Мое лицо оставалось каменным.

— И мама сказала… — Но тут он оборвал себя. — Я чертовски сожалею, Сара, если огорчил тебя. Но я ни о чем плохом не думал. Доктор сказал нам, что ты умрешь, и я совсем не стремился получить Вайдекр. Я хотел только свои собственные денежки. Мне казалось, что ты не станешь возражать. В конце концов, ты же не собиралась выходить замуж за кого-то другого. Мы с тобой очень подходим друг другу.

На гнев у меня не было сил, и я просто смотрела на него. Тряпка и пьяница. Настолько труслив, что не может спорить со своей собственной матерью, и настолько глуп, что не в силах бросить игру и выпивку. Мужчина, который не только не может влюбиться в женщину, но не в состоянии даже просто уважать ее. И тут я подумала о себе: а кто же я? Женщина, которая не выносила прикосновений мужчины, которая отказывается принять его любовь. Я всю свою жизнь мечтала только о Вайдекре, а когда я обрела его, оказалось, что богатство, досуг, роскошь, которые он мне принес, почти ничего не значат.

Я не была больше маленькой Сарой Лейси, мечтавшей о блестящем лондонском сезоне, о светском обществе, о всем самом лучшем для себя. Теперь я снова стала Меридон, которую достаточно обманывали в детстве и грабили во взрослой жизни. Грабили те, о которых я думала как о прибежище.

— Да, мы подходим друг другу, — подтвердила я. — Но не знаю, почему это тебя радует.

Пери забеспокоился.

— Помнишь, ты хотела домой, — заговорил он. — В деревню. Как только ты поправишься, мы можем уехать в Хаверинг. Или, если захочешь, в Вайдекр.