Читать книгу "Царица Шаммурамат. Полёт голубки - Юлия Львофф"

Ану-син, зорко наблюдавшая за Нином, это сразу заметила. Она не защищалась, не бросала царю упрёков. Она прямо потребовала наказания для подлых виновников интриги, внёсшей смятение в душу Нина и едва не ставшей причиной их размолвки. Царь, которого терзало чувство вины перед Ану-син, поспешно на это согласился.

Хранитель печати пострадал из-за злоязычия своей жены: вместе со всей семьёй он отправился в изгнание; Шамхат — главная зачинщица интриги — была брошена в темницу, где и оставалась до конца своих дней; Буршарри же заплатил жизнью за то, что согласился передать царю сведения о мнимом заговоре.

Так Ану-син не только невредимой выскользнула из западни, которую её враги подготовили ей на погибель, но даже укрепила своё положение при дворе. Насколько значительного успеха она добилась, ассирийцы смогли понять тогда, когда все узнали о назначениях на три важных армейских поста. Шамашхасир наконец стал туртаном ассирийской армии; его брату было поручено командование кицир шаррути — царским полком, а подразделение курубти ша шепе, отряд телохранителей царя, возглавил Алпурру. Все назначенные так или иначе были связаны с царицей.

Однажды, проведя полночи в любовных утехах, Ану-син позвала царя искупаться в Большом дворцовом бассейне, чтобы затем, освежившись и отдохнув, дарить друг другу наслаждение с удвоенным пылом.

Окружённый колоннадой плавательный бассейн имел прямоугольную форму; стенки чаши были сделаны из обожжённого кирпича, обмазанного смолой, и выложены цветной мозаикой. Колонны были увиты побегами вьющейся розы и плюща; тёплый влажный воздух был напоен ароматом цветов и благовонных масел.

Войдя следом за Ану-син в просторную залу, Нин сел в вытесанное из белого камня кресло, покрытое подушками и пурпуровым покрывалом. С этого места бассейн был виден почти целиком. Ступени, расположенные в ближней его части, украшали искусно выполненные статуи морских зверей, а дальше их покрывала зеленоватая вода, на поверхности которой колыхались лепестки алых и белых роз.

Ану-син сбросила с плеч лёгкое покрывало и сразу бросилась в бассейн, разбрызгивая воду по мозаичному полу. Её звонкий смех эхом отдавался под сводами высокого куполообразного потолка.

Любуясь резвящейся в воде женой, царь вскоре почувствовал, что тело у него покрывается испариной, и направился в парильню. Во дворце всем — от царских советников до слуг — было известно, что владыка любил попариться перед тем, как доверить своё тело массажисту, который растирал его и умащал благовонными маслами.

Парильня также была украшена мозаикой; через отверстие в полу в неё нагнетался горячий воздух, проходивший по трубам из котла, который нагревали в подпольном помещении. Из этого отверстия исходил пар, наполнявший помещение такими густыми клубами, что трудно было что-либо разглядеть.

Сидевший в углу парильни человек — Нин не мог его видеть — при появлении царя встал и, окружённый клубами пара, незамеченный, вышел из залы. Дверь за ним закрылась мягко, неслышно, и так же неслышно повернулся в замке ключ.

Усевшись на скамье у стены, Нин ощутил приятное успокоение — об этом можно было судить по выражению блаженства, появившемуся на его лице. Между тем воздух становился горячее; Нин чувствовал, как у него открываются поры кожи, по телу вовсю бежали ручейки пота. Постепенно жар сделался невыносимым, а лицо Нина — ярко-красным. Внезапно до него донёсся какой-то странный запах, сопровождаемый едкой вонью серы, а вскоре появилось необычное стеснение в груди. Нину казалось, что его тело набухает и воспаляется; из-за ужасной сдавливающей боли в груди дышать становилось всё труднее.

Раскрасневшийся, тяжело дышащий от невыносимой жары, царь в поисках спасения от неё и удушливого смертоносного запаха, бросился к двери. Всем телом он навалился на дверь, пытаясь её открыть, но его усилия были тщетны: его крепко заперли снаружи.

Нин продолжал хрипеть; его глаза почти что вылезли из орбит и на губах выступила пена.

Корчась от боли, царь напряг последние силы и закричал страшным хриплым голосом:

— На помощь!.. Умираю! На помощь, Ану-син! Шаммурамат, ко мне!..

Он хватал воздух ртом, точно выброшенная на берег рыба, и обеими руками держался за горло. Потом он упал на колени, в последний раз прохрипел: «Шаммурамат!» — и рухнул ничком.

Спустя какое-то время вбежавшие в парильню слуги вытащили царя наружу и положили на ложе из подушек, приготовленное тут же на полу. Лицо Нина было безжизненно, веки закрыты, стиснутые зубы оскалены, губы посинели. Один из слуг исследовал тело своего царственного господина, послушал сердце и, грустно покачав головой, сказал:

— Всё кончено… этемму владыки оставила его тело и отправилась следом за Намтаром!..

Весть о смерти царя разнеслась по Ассирии с быстротой молнии. В ниневийском дворце все были подняты на ноги; пошли тревожные подозрительные расспросы — почему и при каких обстоятельствах произошла эта внезапная смерть. Овдовевшая царица велела дворцовым глашатаям успокоить подданных, объявив, что владыка злоупотребил горячим паром, из-за чего у него остановилось сердце.

Правду же знали только двое: сама Ану-син, уготовившая Нину столь страшную мучительную смерть, и её верный слуга Кумарби, повернувший ключ в двери парильни.

Это была месть женщины, властной, сильной и честолюбивой женщины. Ану-син познала вкус власти, вдохнула пьянящий аромат её ядовитых цветов и принялась с удовольствием собирать её плоды. Она не могла позволить Нину лишить её этой власти, за обладание которой ей пришлось заплатить невероятно высокую цену, не говоря уже о том, что он отнял у неё любимого мужа. Она отомстила за гибель Оннеса, хотя уже ничто не могло вернуть его. Но власть она ещё могла удержать в своих руках!

Царский Совет собрался в Зале Приёмов, чтобы обсудить, какие почести воздать умершему правителю, человеку, столь же славному, сколь и необузданному. Завоеватель, полководец, он совершил великие деяния на благо своего царства, но навлёк несчастье на себя самого, возжелав чужую жену.

Царица пожелала похоронить мужа достойно. Обращаясь к придворным, она заявила о своём желании поместить прах Нина во Дворце царей, а над его могилой возвести внушительных размеров террасу. После неё в Совете выступил Шамашхасир, который, напомнив о том, что Ниний, законный наследник ассирийского престола, ещё слишком мал, чтобы занять его, назвал царицу-мать регентшей. Никто из присутствующих в Зале Приёмов не посмел спорить с человеком, за спиной у которого была вся мощь ассирийской армии.

Отдав последние почести супругу и навсегда забыв его, царица Шаммурамат взошла на трон Ассирии единовластной правительницей.

Глава 25. Божья невеста

Царица Шаммурамат и те, кто отныне являлись её подданными — ведь обладая почётным званием царицы-матери и титулом регента, она по закону наследовала трон умершего государя до совершеннолетия царевича, — решили сделать всё возможное для того, чтобы ускорить строительство храма бога Мардука, начатое при Нине.