Читать книгу "Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения - Лоуренс Сутин"

На протяжении всего романа Жирный Лошадник окружен друзьями и любовницами, которые придают силы его вере, даже когда высмеивают его рассуждения. Как раньше было отмечено, образ жены Жирного, Бет, навеян Тессой, а его больная раком подружка Шерри Сольвиг в большой степени основана на Дорис. Морис, великодушный врач Жирного, который использует агрессивный подход, чтобы встряхнуть толстяка и вывести его из состояния суицидального уныния, во многом обязан психотерапевту Барри Спатсу, который лечил Фила после его попытки самоубийства в феврале 1976 года. Друг Лошадника Дэвид – наивный, добродушный, верующий католик – «срисован» с Пауэрса. А друг Кевин – едкий, ироничный, но величественный в своем правдоискательстве – это портрет Джетера. В интервью Джетер подчеркивает стилизованную природу персонажей «Валиса»:

Тим не являлся законченным религиозным фундаменталистом или ревностным католиком. Я не был законченным, издевающимся над церковью скептиком, и Фил не был полностью одурманенным человеком. На самом деле в каждом из нас были фрагменты всего этого и были частичные совпадения с темами разговоров, которые мы вели. Но в книге Фил особо выделил этих героев так, чтобы их отношения стали более прозрачными. […] Ведь мы не говорим о достоверности, когда идем смотреть кино, точно так же и книга отличается от реальности. Хотя, как раз было и кино, которое мы все вместе ходили смотреть.

Это фильм «Человек, который упал на Землю»[283] режиссера Николаса Роуга с Дэвидом Боуи в главной роли. Филу он очень понравился, и в скором времени они с Джетером стали внимательно слушать альбомы Дэвида Боуи в надежде разглядеть скрытый внезапный знак Бога/Валиса/Зебры. Безуспешно. Но провалившийся эксперимент мог стать полезным для сюжета, и в «Валисе» Лошадник и Кевин идут смотреть фильм под названием «Валис», где изображена борьба между персонажами «Альбемута» Николасом Брейди (который пронизан силой розового света) и воплощением зла – Президентом Феррисом Фримонтом. Лошадник знакомится с рок-звездой Эриком Лэмптоном и его женой Линдой, которые оба играют в этом фильме. Жирный убежден, что они знают о ВАЛИСе – Всеобъемлющей Активной Логической Интеллектуальной Системе – и могут спасти его от духовной изоляции.

Лэмптоны живут в Сономе, пейзаж которой был еще свеж в памяти Фила из-за лета, проведенного с Джоан. В честь их предполагаемого визита Жирный, Кевин и Дэвид создают «Общество Рипидон» – это название реальный Фил услышал во сне от ИскИна в 1974 году. Rhipidos по-гречески значит «веер», и благодаря своим веероподобным плавникам «рыбы не носят оружия». Жирный верит, что в этом девизе содержится вся сущность христианства. В Сономе они узнают, что Валис – это информационное передающее устройство со звездной системы Альбемут, и, что еще более удивительно, ВАЛИС и Линда родили дочку – Софию. Это Пятый Спаситель, по подсчетам Жирного, и первый, воплощенный в женскую форму.

Во время их самой первой встречи София развеивает то, что «Фил» воплощал в «Жирном Лошаднике». Она дарует здравомыслие, мудрость, доброту. Но автор саундтрека к фильму под названием «Валис», композитор Брент Мини, который тоже был облучен информацией ВАЛИСа, из-за чего заболел и медленно умирал, случайно убивает Софию с помощью лазера в попытке извлечь из нее максимум информации.

Жирный Лошадник возвращается. Пронзенный горем Лошадник дает клятву отправиться в путешествие по миру в поисков дальнейших знаков от ВАЛИСа. А Фил-персонаж в своей одинокой квартире переключает каналы телевизора в поисках скрытых ключей.

В Bantam были более чем просто напуганы «Валисом». Херст уже сошел со сцены, и Bantam не решались публиковать роман до самого окончания действия контракта. В «Экзегезе» бедный Фил задавал обеспокоенные вопросы «И-Цзин»: примет ли его другое издательство, если Bantam окончательно откажется печатать?

«Валис» озадачил многих верных читателей Фила; он снискал себе репутацию трудной книги.

Но «Валис», наряду с «Палмером Элдричем», считается величайшим произведением Фила – кратким изложением духовной жизни Америки, где путь к Богу проходит по разбросанным в попсовом «отстое» подсказкам. Безумный святостью, буйный, как бред длинной ночи, он разрывает мрачные цепи догмы, чтобы оставить нас если не просветленными, то свободными в поисках.

Что все это значит? В записях «Экзегезы», которые Фил делал на протяжении всей своей жизни, он снова и снова возвращался к «Валису», пораженный каждой новой интерпретацией, как будто бы роман был написан кем-то другим.

Глава 12

1979–1982

Я ищу ключи к невидимому гигантскому бытию, чьи очертания туманны, но реальны для меня. Я называю это бытие Христом. Но я не знаю его настоящего имени (одно время это был Убик, потом Валис). Это имена, которые придумал я сам. […] Это моя цель: узнать подлинное имя. И выяснить, что я с ним встречусь, и услышать, как он говорит со мной. Об этом знает только он сам. Я однажды его видел; я увижу его снова. Если я продолжу свои поиски.

Фил, дневник (ноябрь 1981 г.)

Я поставил сам себе такое условие, здесь, в последнем образе течения моей жизни. Я знаю это и беру на себя ответственность за это. Единственно, почему? Почему я хочу быть изолированным? Что я от этого получу? Много времени, чтобы писать и думать. БЧС – большая чертова сделка. […] Я думаю о людях, которых я любил (dilexi – латинское слово, которое обозначает: «Я любил»), но где они сейчас? Рассеянные по миру, мертвые, мне неизвестно, где они и как они. […] Это страшно; я должен жить в настоящем и быть привязан к будущему. Ну да, я привязан ко времени; я ожидаю издания ВАЛИСА. «Он чокнутый, – таким будет ответ. – Принимал наркотики, видел Бога. БЧД. Харлан Эллисон прав насчет него».

Фил, письмо (декабрь 1980 г.)

Его филантропия, его тепло, его верность, его преданность своему искусству и изменчивость его настроений.

Мэри Уилсон, ответ на вопрос в интервью: «Какие пять качеств были у Фила постоянны»

Большие «бабки» и комфорт кондоминиума, первый проданный нью-йоркскому издателю «мейнстримный» роман, голливудский блеск «Бегущего по лезвию», но всего этого мало для мира, взывающего к искуплению, а упрямая реальность остается неопределенной, но время вышло, и Фил знает об этом

Фил наслаждался приятными воспоминаниями о своем tour de force[284] с «Валисом». Роман, который мучил его в течение четырех лет, внезапно обрел форму за две недели. Естественно, он уже замышлял продолжение под названием Valis Regained[285], в духе Мильтона. Но Филу нужно было время для передышки – ему уже не хватало физической выносливости, чтобы нырять из одного романа в другой, как это было в шестидесятых годах. Однако еженощные «исследования» в «Экзегезе» продолжались все с той же регулярностью.