Читать книгу "Серебряный век в нашем доме - Софья Богатырева"

В редакции “МЛ” терпеливо дожидались текста Виктора Шкловского. Я молча протянула листки. Их прочли и тоже молча со вздохом вернули: некролог так выбивался из принятого казенного стандарта, что даже в столь узко профессиональной, наподобие многотиражки газетке публикацию его сочли невозможной.

Времена изменились, изменился стиль чувств и способ их выражения. Слова Виктора Шкловского о разобщении, ослаблении дружеских связей, о том, что разделяет нас, о чувстве вины за то, что мы позволяем себе отдаляться друг от друга, мне кажутся теперь, без малого сорок лет спустя, современными и своевременными. Надеюсь, они будут услышаны. В завершение своих кратких воспоминаний привожу здесь этот ранее не печатавшийся текст.

Виктор Шкловский. Признание вины

К старости лестницы становятся круты, особенно если к ним не приделаны перила.

Люди отделены друг от друга этажами.

Говорят, что моря соединяют земли, а не разъединяют их. Но даже метро для человека совсем не молодого не соединяет его с друзьями.

О скольких книгах я не написал.

Главным образом – о книгах друзей. С друзьями переписываешься, письма в лучшем случае уходят в архив. Только потом они сопоставляются друг с другом – через полстолетия.

Я ничего не написал о книгах моего друга Александра Ивича. Одна из его книг, много раз переизданная, называется “Приключения изобретений”.

Изобретения трудны для понимания, и очень трудно оценить их в колыбели.

Я искал материал о том, когда в Москве в первый раз загорелись электрические лампочки. Пока не нашел. Кажется – по затерянным запискам современников, что копию памятника Пушкину в саду “Эрмитаж” осветили электрическими лампочками.

Это должно было быть в 1881 году.

Даже шумная железная дорога появляется в газетах скорее описанием больших крушений. Первое удивление осталось в картинах, но не в литературе.

Александр Ивич – хороший детский писатель и теоретик детской литературы, создал хорошую тему “Приключения изобретений”.

Их несчастья, их трагедии, жалобы на них – все это высокая трагедия.

Марк Твен – великий писатель, сам был изобретателем: он изобрел пустяки – игрушки, кажется, изобрел подтяжки. У него был друг Белл, тот изобрел телефон.

Белл просил у Марка Твена денег на последнюю модель – в награду он обещал наполнить цилиндр Твена акциями будущих телефонных заводов.

Марк Твен отказал, хотя он и был великим человеком и не только автором “Гекльберри Финна”, но и штурманом пароходов, которые ходили по Миссисипи.

Телефон был создан – по тогдашним временам иногда бывали чудеса. Изобретатель Белл приехал к Марку Твену в экипаже, запряженном чуть ли не двумя квадригами.

Я шучу горько.

Книга Александра Ивича много раз переиздана, рассказала о других ошибках. Есть рассказ о том, как машина с двигателем Папена не имела пропуска. Пропуска для таких машин не были предусмотрены; машину сломали.

Вся книга читалась как роман со множеством приключений. В ней предупреждение против ложного изобретательства: перечислено множество случаев отсутствия интереса к новому.

Один старый русский писатель Свиньин при поездке по Северной Америке видел пароход Фултона и написал о нем с приложением рисунков. Конечно, не с фотографии – их еще не было.

На эту книгу тогда написал басню знаменитый баснописец Измайлов:

Павлушка медный лоб —Приличное прозванье,Имел ко лжи большое дарование…

Свиньина звали Павлом.

Много хороших книг написал старый друг мой Александр Ивич. Он писал даже тяжело больной, в постели.

Во время войны он служил майором в осажденном Севастополе, заслужил орден Великой Отечественной войны II степени и военный орден Красной Звезды.

Последняя книга Ивича вышла в 1975 году. Она называлась “Природа. Дети”. Я не написал о ней рецензию. Пропустил.

Теперь о самом печальном.

Александр Ивич после долгой болезни умер в Москве 18 декабря 1978 года.

То, что я написал, – некролог о друге, прожившем трудную и трудовую жизнь без рецензий.

Иллюстрации

Мой дед Игнатий Бернштейн, путеец.

Бабушка Полина с сыновьями Сергеем и Игнатием, 1906 г.

Петр Богатырев с родителями, братьями и сестрой.

“Кто эта красавица?” – спрашивают гости. “Профессор Бернштейн в четыре года”.

Лингвист Сергей Бернштейн и писатель Александр Ивич, 1907 г.

Сергей Бернштейн, выпускник гимназии Гуревича, 1910 г.

Сергей Бернштейн-“умный” в своем кабинете, 1939 г.

Анна Ахматова и Мария Кузьмина-Караваева (Мать Мария).

Михаил Кузмин.

Инскрипт Михаила Кузмина на книге стихов “Форель разбивает лед”: “Дорогому Игнатию Игнатьевичу Бернштейну на память об искренней дружбе, которой большие промежутки между встречами не помешали. Искренне любящий его М. Кузмин. 4 июня 1929”.

Издатель Саня Бернштейн. Фото М. Наппельбаума, 1928 г.