Читать книгу "Дальше фронта - Василий Звягинцев"

Он уже тянулся пальцами к бронзовой дверной ручке, когда удар тяжелого ботинка снизу вверх, под подбородок, отбросил его к стене. Для того чтобы уйти в заднее сальто, просто не хватило пространства.

Смотреть на результат Ричард даже не стал. Чего тут смотреть? Позвонок под названием «атлант», на который опирается основание черепа, вылетел со штатного места, разорвав проходящий сквозь него спинной мозг. Пациент и выдохнуть в последний раз не успел.

Тут и помощники его подскочили. Горящие боевым азартом, но старательно прячущие глаза. Ну что им скажешь?

– Успокоились? Тогда вперед, ур-роды! Скажите спасибо анклу Дику…

Возражений не последовало. А могли ведь и обидеться, все ж таки тоже дворяне. Но здесь была другая схема отношений.

Разумеется, тащить пленных по лестницам, предварительно нейтрализовав посты внешней охраны, грузить в машину, везти по городу никто не собирался.

В очередной раз рискуя сотрясением реальности, Ричард, который в других кругах отзывался на имя Александр Иванович, а кое для кого был просто Сашкой, снова включил межпространственный переход. Попутно посетовав о тех буколических временах, когда он с соратниками безмятежно скакал сквозь пространство-время в режиме нон-стоп, наподобие героев «Фантастической саги» Гаррисона.

Так ведь молодежь всегда безмятежно беспечна. Жареный петух представляется не более чем туманной абстракцией. И без страха пьется в неограниченных количествах портвейн номер тринадцать в студенческом общежитии, бывает и до утра громоздятся горы окурков дешевых сигарет в консервных банках. Но мало кто рискнет повторять подобные подвиги, выйдя из кардиологической клиники после второго инфаркта…

Перед тем как ввести пленников на свою базу, с ними проделали давно отработанные процедуры дезориентации, так что в результате должно было сложиться впечатление, что их просто перевели в другое помещение этого же дома, только несколькими этажами ниже. А за собой оставили классическую ситуацию запертой комнаты.

Начинать сэр Ричард решил с Лубенцова, резидента Интернационала в Москве. Остальные в настоящее время для него практического интереса не представляли. Люди, конечно, солидные, с положением и связями, ведущие каждый свое направление, в зависимости от личных склонностей и возможностей, предоставляемых должностным положением. Но – что от них потребуется, скажут и Анатолию с Володей, ибо «уже сломались они в сердце своем».[87]

В знак уважения к рангу Семена Лукича велено было препроводить его в хозяйский кабинет и немедленно снять мешок с головы и наручники. Дать время осмотреться, прийти в себя. Подготовить линию поведения, исходя из его собственных представлений, в чьи руки он попал.

Судя по тому, что за игрой несколько раз поминалось имя Чекменева, именно его, или одного из ближайших соратников генерала господин Лубенцов и ожидает увидеть. Значит, надо его удивить.

А как раз это, наряду со многими другими вещами, Александр Иванович умел делать в совершенстве. Тут главное – не торопиться.

Переодевшись в неброский, но элегантный костюм, сшитый в одном из знаменитых лондонских ателье, никак не представившись, он со скучающим лицом выслушал набор стандартных протестов по поводу вторжения в частную квартиру, ссылки на собственное высокое положение и еще более высокопоставленных друзей и покровителей.

Покивал, сообщил, что и сам считает заключение людей под стражу величайшим злом, хотя, увы, до сих пор необходимым. Но ведь разве сейчас речь идет о заключении? Нет, нет и нет. Это просто такой, не совсем, может быть, джентльменский способ обеспечить условия для откровенного разговора. По душам. Не случайно ведь никто никого не бил, не швырял с размаху в тюремный фургон, не заточал в смрадное узилище. Окружающая нас обстановка вполне комильфо, вы не находите? Ну а наручники… А что наручники? Не более чем общепринятый способ избавить человека от неприятностей, которые он может на себя навлечь, проявляя неумеренную двигательную активность.

– Ведь согласитесь, при попытке пригласить вас приватно пообщаться каким-то иным способом, вы непременно бы насторожились, начали связываться со своими хозяевами, постарались обеспечить мощное силовое прикрытие…

При этом Александр Иванович ни за что не извинялся, не обещал немедленно устранить возникшее недоразумение. В обмен на откровенность, разумеется.

Просто задал несколько лобовых вопросов, свидетельствующих о глубоком знании предмета. В том числе каким именно способом осуществлялось внедрение в мозг террористов нужной программы и дальнейший контроль за их поведением. И предусмотрено ли, в случае необходимости, ее бесследное снятие?

Ожидаемые ответы отмел легким движением щеки и брови. Не изменяя тональности, попросил назвать место, куда планировалось отвезти захваченного князя и кто с ним должен был продолжить работу. Лубенцов вновь заявил, что не понимает, о чем идет речь.

– Вот ведь в чем подлость ситуации, Семен Лукич, весь ваш сегодняшний разговор записан, пленку я готов прокрутить и вам, и вашим сотрудникам, после чего начать спрашивать о смысле и содержании каждой произнесенной фразы отдельно, с применением всех используемых в таких случаях средств. В режиме очной ставки. Причем совершенно как в преферансе на распасах, сидящий на третьей руке будет иметь ощутимые преимущества. Но вы-то все время будете на первой. Так как?

– Выпить чего-нибудь можно? И закурить?

– Это как водится. Не звери же мы какие, обеспечим. Чего желаете?

Верный слуга Джо Кеннеди, названный так в честь лакея доктора Фергюссона из романа «Пять недель на воздушном шаре», вкатил сервировочный столик.

Дав время собеседнику подкрепить слабеющие душевные силы, а заодно подумать о своем печальном положении, Александр Иванович, за компанию употребив рюмку коньяку и высосав дольку лимона, неожиданно широко и дружелюбно улыбнулся.

– Что вам сказать, милейший Семен Лукич, в определенном смысле вы испытание выдержали. Держались почти до упора. Говорить-то вы в любом бы случае начали, я лично не знаю людей, которые способны выдержать допрос третьей, не говоря о четвертой степени. Но вы старались. Это – зачтется. Ваши соратники, ставлю вас в известность, уже поют на три голоса, выкладывая все, о чем спрашивают, и многое сверх того…

– Откуда вы знаете?

– А вот, прошу…

Он вытащил из левого уха телесного цвета капсулу, как раз по размеру слухового прохода. Протянул Лубенцову. Тот услышал слабый, как комариный писк, но отчетливый голос банкира Андрея Платоновича, признающегося, кающегося, обещающего всякое возможное содействие следствию.

– Но суть не в этом. Такая вот фраза вам о чем-либо говорит?

И произнес пароль, означающий, что владелец его принадлежит к персонам высшего круга посвящения, для которых региональный резидент ненамного значительней приказчика табачной лавки.