Читать книгу "История Литвы с древнейших времен до 1569 года - Эдвардас Гудавичюс"

В начале XV в. появились наемные немецкие пушкари. Сравнительно спокойные сороковые-восьмидесятые годы XV в. позво- /425/ ляли не увеличивать наемную армию. С конца XV в. положение изменилось, в Литве появились наемники, завербованные в других странах Центральной Европы, поскольку в своем краю не сложились структуры свободных крестьян и городской бедноты, кормящихся военным ремеслом. Агенты Литвы, вышедшие на рынок подобных структур, не обладали нужным опытом, кроме того, не могли предложить больших денег. Поэтому первые результаты военного найма на рубеже XV–XVI в. были вполне печальными. С начала правления Сигизмунда II, возобновившего персональную унию с Польшей, сам великий князь организовывал в Польше кампании по вербовке рекрутов. В эту работу были вовлечены и представители рады панов, научившиеся бережливо и разумно расходовать выделяемые средства. Польша давала немного наемных пехотинцев, ибо сама в достатке не располагала соответствующими социальными слоями. Зато нанимались на военную службу всадники – средние дворяне, имевшие хорошее вооружение и высокие профессиональные навыки. Польские ротмистры принимали в свои роты (копы) местных профессионалов, которые со временем начали появляться. С ростом государственных доходов, во второй половине первой четверти XVI в. возникли первые подразделения местных наемников – великокняжеских придворных, пошедших на платную военную службу. По воинской выучке они еще уступали польским наемникам, однако местный «платный» воинский контингент уже начал формироваться. Литовская казна не могла содержать много наемных воинов, однако и небольшое их число действовало эффективно. Это была ударная сила; из наемников набирались гарнизоны замков, когда призывная армия распускалась.

Дворяне Полоцкого, Витебского, Смоленского, Киевского, Подольского (Восточного) воеводств (земель) в общее войско не призывались, но оставались в ведении своих воевод. Они считались пограничной охраной, и их призыв диктовался местной необходимостью. Самой специфичной была организация Киевского воеводства. В начале XVI в. тут была создана целая система замков с землевладением военно-служилого сословия (дворян, военных слуг, особых категорий крестьян). Их повинности, которые жестко контролировали старосты замков, шли на поддержание замкового охранения, широкой разведки, транспорта и постоянной военной готовности. Старостами замков непосредственно руководил киевский воевода. В случае надобности вмешивался сам гетман. В первой четверти XVI в. в замковых гарнизонах появились слуги киевского воеводы на денежном довольствии. С /426/ конца XV в. замки были обеспечены, пусть немногочисленным, огнестрельным оружием. Городские привилегии сформировали локальную, осуществляемую самими горожанами, оборону, которая дополнила нужных тут пехотинцев, а их всегда недоставало Литовскому войску. Рельеф страны с открытыми равнинными границами, которым угрожал очень подвижный противник, диктовал обязательное применение кавалерии. В XV–XVI в. Литва располагала конным войском, характерным для восточной части Центральной Европы. Современники определяли его численность в 40 000 человек, однако практически на поле боя выводились 20 000 или немного больше.

Начавшиеся в конце XV в. войны с Россией пришлись уже на второе, привычное к мирной жизни, поколение. Призывному литовскому войску не хватало организационного и боевого опыта, однако его нехватку вскоре восполнило хорошо вооруженное ядро этого войска. Особенно боеспособными оказались панские контингенты, которые были способны мобилизоваться даже быстрее, чем дворянские отряды в поветах. В пору Мохачской катастрофы, постигшей Венгрию в 1526 г., когда к региону с юга подступила турецкая угроза, вооруженные силы Великого княжества Литовского уже достигли уровня современных им рыцарских войск Центральной Европы.

е. Возникновение литовской феодальной правовой системы

Бурное формирования рыцарского землевладения и рост сословных дворянских прав, подкрепленный необходимыми рецепциями, не позволили великокняжеским наместникам превратиться в удельных владык и волостных сеньоров. Политическая власть феодальной элиты сконцентрировалась лишь в крупном землевладении и государственных должностях. В Литве, как и во всей восточной части Центральной Европы, сохранился непосредственный суверенитет монарха по отношению к большинству мелких феодалов, но феодальная знать монополизировала высшие государственные должности. Неполное развитие рыцарской корпорации и ее трансформация в дворянское сословие (при том, что феодальное право стремительно превращалось в сословное, не достигнув уровня и объема ленного права), – эти процессы приобрели в /427/ Литве особенное ускорение. Дворянское сословие здесь окончательно сформировалось одновременно с рыцарским землевладением и вытекающими из него принципами рыцарской иерархии. Понятие «рыцарь» стало лишь дополнительным атрибутом и синонимом понятия «дворянин». Ленное право слилось с дворянскими привилегиями, будучи лишь бенефициарной разновидностью управления феодом.

Феодализация страны расколола обычное право на дворянское право, оформленное законом в виде привилегий, и нормы обычая, подкрепленные лишь традицией и применяемые к непривилегированному большинству населения. Рецепция магдебургского права выделила мещанское сословие, великокняжеские привилеи определили замкнутое положение иноверческих (нехристианских) общин. Католическая Церковь пришла в страну как универсальная корпорация со своими правовыми канонами; нормы существования православной Церкви, установленные русскими князьями, были признаны еще в пору присоединения русских земель. В Великом княжестве Литовском возобладал общий для всей Европы принцип применения права: городским правом отменяется краевое право, краевым правом – общее право. Проблему взаимодействия краевого и общего прав страна унаследовала от времен военной монархии, когда столкнулись литовское и русское обычное право, причем последнее уже имело свою кодификацию – пространную «Русскую правду» XII в., «Кормчие книги» и «Мерило праведное» в редакции XIII в. Законодательную базу литовского права с конца XIV в. начали формировать великокняжеские привилеи и прецедентное право, вытекающее из провозглашаемых актов. Общие для литовцев и русских правовые понятия были в XV в. заменены локальными правовыми понятиями отдельных земель (включая и Великое княжество Литовское в узком смысле). Последнее дополнилось польским (мазовецким) правом, главенствовавшим в Подляшье. Локальное право отдельных земель обеспечивалось предоставлением великокняжеских привилеев. Однако, наряду с сословными правоположениями, утвержденными едиными для всей страны великокняжескими привилеями, к концу XV в. сформировалось понятие общегосударственного права, т. н. право Великого княжества Литовского (или просто – Литвы). Привилегии земель фиксировали их «старину». В общем праве Литвы наиболее отразилось развитие феодальных отношений и необходимые ему рецепции. При главенстве права земель на местах, в конце XV в. обозначилась потребность в нормах общего права, которая особенно возросла с началом законодательного регулирования усложнившихся имущественных отношений. Первая такая систематизация произошла в 1468 г. с изданием Казимирова судебника, посвященного пре- /428/ имущественно воровству. Списки с Казимирова судебника сохранились в русских сборниках «Кормчих книг», что свидетельствует: этот общий законодательный акт был принят и на местах. Далее издавались отдельные законы о дворянском праве (уложения). По мере складывания прецедентного права и фиксации его практики в форме актов и судебных книг, становилось всё более очевидным преимущество общего права, направляемого законодательной деятельностью рады панов. Дворянство отдельных русских земель ощущало этот разрыв в повседневной жизни. Оно не в меньшей степени, чем дворяне центральных воеводств, стало заинтересовано в едином для всей страны праве. Первым откликом на это было обещание великого князя, зафиксированное в привилее Александра II Волыни 1501 г. Под руководством канцлера Николая Радзивилла из Гонёндзи Младшего началась подготовка вселитовского государственного судебника. В привилее Сигизмунда II 1522 г. было предусмотрено печатное издание судебника. В том же году, после смерти Николая Радзивилла, подготовку продолжил ставший канцлером Альберт Гаштольд, под чьим началом работа над этим судебником, известным как I Литовский статут, была завершена. Распоряжением Сигизмунда II от 29 сентября 1529 г. он вступил в силу.