Читать книгу ""По своим артиллерия бьет..." Слепые Боги войны - Владимир Бешанов"

6. Командный состав артиллерии должен принять все меры для установления наилучшего наблюдения, без которого содействие артиллерии остальным родам войск невозможно. Войска других родов должны охранять артиллерию и оказывать ей всемерное содействие для устройства путей и позиций, чтобы сохранить материальную часть артиллерии и ее личный состав, пополнение которых крайне затруднительно.

7. Помощь войсковых аэростатов, летчиков-наблюдателей, в особенности для батарей крупного калибра, крайне необходима.

8. Орудия крупных калибров, по существу, являются средством атаки, а не обороны. Поэтому при обороне и в период позиционного затишья применение орудий крупного калибра должно быть крайне ограничено и расходование снарядов этих орудий должно быть сокращено до наименьшего предела.

9. Нельзя требовать огня артиллерии во всех случаях и по тем целям, с которыми может и должна справиться пехота ружейным (пулеметным) огнем».

Так уж и нельзя? Командир 473-го гаубичного артполка майор Н.В. Мухин приводил в качестве примера, как артиллерийскому полку ставили задачу уничтожить «отдельно действующего снайпера». Снаряды выбрасывали на ветер вагонами, не имея представления о том, где находится противник, стреляли по любому подозрительному предмету и друг в друга. Начальник оперативной группы НКВД, действовавшей в войсковых тылах, доносил начальнику УНКВД по Ленинградскому округу С.А. Гоглидзе: «Необходимо отметить, что бесцельная стрельба благодаря нераспорядительности ряда командиров и имеющих место фактов трусости в некоторых частях 7-й армии приняла значительные размеры». Судя по всему, капитан госбезопасности Ермолин знал Полевой устав, где черным по белому было записано: «Беспорядочный огонь, вызывая расточительный расход боеприпасов, является лишь показателем неумелого ведения боя и неуверенности в своей силе».

Из доклада штаба 8-й армии начальнику Генштаба:

«При переходе границы применение артиллерии было централизовано. Но это ничего не дало, тан как в артиллерии разведывательных данных не было, и артиллерийский огонь велся по карте, по предполагаемым местам сосредоточения противника, где зачастую его не было…

На первых порах войскам при действиях в лесу было неясно, как осуществлять взаимодействие. В мирное время этим вопросом не занимались… Если учесть, что разведка целей производилась слабо, то надо признать, что зачастую артиллерия действовала вслепую и существенного эффекта не давала…

Радиосвязь в артполку отсутствовала, проволочная обеспечивалась на 30–40 процентов. Это отражалось на организации взаимодействия, так как передовой наблюдатель мог продвигаться за пехотой до тех пор, пока ему хватало кабеля, а затем связь поддерживалась посыльным, который бегал от наблюдателя к концу провода. К тому же связь часто рвалась, ибо ее тянули в основном по земле, вдоль дороги… Были случаи, когда артиллерия выпускала массу снарядов, не достигая никаких результатов…

Учитывая краткость светлого времени в Финляндии в декабре, надо признать, что времени на организацию взаимодействия пехоты с артиллерией всегда не хватало, так как для этого требовалось весь день заниматься организацией взаимодействия, а наступать уже на следующий день. Но это было невозможно, так как высшие инстанции беспрерывно упрекали в медленном продвижении и требовали ускорения темпов».

Темп продвижения в сутки был равен скорости пешехода в час, росли потери, падала дисциплина, с каждым пройденным метром все больше разваливался тыл. На склады беспорядочно поступали килотонны имущества, кроме того, что действительно было необходимо. Так, из 142-й стрелковой дивизии жаловались, что завезено «много снарядов ненужного калибра» и почти все — в неокончательно снаряженном виде. О состоянии самой дивизии комбриг П.С. Пшенников сообщал:

«Дивизия погрузилась и отправилась к месту ее назначения с некомплектом людского состава 10 %, конского 23 %, автотранспорта 60 %. Причем необходимо отметить, что 2 % личного состава дивизии по состоянию здоровья были признаны непригодными к службе. Когда мы получили возможность проверить боевую подготовку полученного личного состава, то оказалось, что до 47 % красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия. Это главным образом относилось к станковым пулеметчикам и ручным пулеметчикам. До 60 % личного состава, призванного из запаса, не стреляло в течение трех последних лет. Командный состав не знал друг друга и бойцов, и наоборот…

Пример — из начальствующего состава дивизии оказалось только 17 %, знающих компас, карту и умеющих ходить по азимуту.

Командный состав, особенно его среднее звено, не умеет использовать мощный огонь пехоты. Управление огнем и движением на поле боя фактически отсутствовало».

На фронт гнали пополнение — разутое, голодное, разбегавшееся по пути. Из донесения капитана Ермолина:

«Из Ленинграда на фронт проходили значительные группы бойцов (до 4-х тысяч) совершенно без командиров и без снабжения, естественное(!), занимаясь мародерством по пути, вплоть до того, что в районе Териок разграбили 2 машины с хлебом, идущие на фронт».

К главной оборонительной полосе войска 7-й армии вышли 8–12 декабря уже с новым командующим. Им стал командарм 2 ранга К.А. Мерецков. Общее руководство боевыми действиями приняла на себя Ставка Главного командования из четырех человек во главе с маршалом К.Е. Ворошиловым, организованная 9 декабря.

Новое поколение штатных историков сегодня делает вид, что так оно и было задумано, первый этап операции прошел успешно, советские части «преодолели оперативную зону заграждений и разгромили части прикрытия»; далее перечисляется количество захваченных блиндажей, сараев и даже пройденных километров, но не упоминается ни об одном убитом или взятом в плен солдате противника, хотя, конечно, потери у финнов были. Маршал Маннергейм тоже утверждает, что все прошло по плану: «Задача заградительных войск была выполнена, и они в полной боевой готовности отошли на главные позиции. Потери противника были огромны и несопоставимы с нашими. Все части подтвердили свое качественное превосходство, и это вселяло уверенность».

В период с 10 по 25 декабря армия Мерецкова, уже разбросавшая по окрестностям половину боеприпасов, безуспешно и кроваво лобовыми атаками пыталась взломать линию Маннергейма. Пушкари снова палили, не зная конфигурации переднего края, не видя противника, занимаясь поквадратным долблением «вражеской территории», перемалыванием валунов и корчеванием леса. Впрочем, почему вражеской? Правильно говорить, «территории, отошедшей к Советскому Союзу по договору с Финлядской Демократической Республикой».

Ворошилов из Москвы советовал:

«Там, где имеется у финнов система бетонированных укрепленных районов… продвижению нашей пехоты должна предшествовать хорошо организованная артиллерийская подготовка, при этом артиллерийская подготовка должна иметь целью не только обстрел по площадям, в тылу противника, но прежде всего обстрел по целям, по ДОТам передового края расположения противника и разрушение этих ДОТов…