Читать книгу "Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова"

— Теперь она живет у меня, просто даже не знаю, что с ней делать. Друг посоветовал купить клетку. Но что-то мне подсказывает — в клетке мышь жить не хочет. Она вообще странная… — Он засмеялся и прибавил: — Как-нибудь познакомлю.

Девушка хмыкнула.

— Это вряд ли.

Он пристально взглянул на нее.

— У меня такое чувство, что я вас где-то видел.

— Обычно с этого начинаются все знакомства, — насмешливо заметила она.

— Я серьезно.

— Ага…

Они умолкли, глядя друг на друга.

Неожиданно для себя он предложил:

— Не хотите зайти ко мне в гости? Я неподалеку тут живу, дом у Дворцовой площади. На мышь посмотрите.

Взгляд девушки резко изменился, улыбка исчезла.

— Все понятно, нет, спасибо.

— Что понятно? — приподнял он бровь.

— Вы из тех типчиков, кто первую же симпатичную понравившуюся девушку ведет домой на чай, — последние слова были сказаны с таким сарказмом, будто ей предложили что-то оскорбительное.

— Не очень-то вы и симпатичная! И получше видел! — фыркнул он. Сейчас она его по-настоящему разозлила. Ведь приглашая ее к себе, он действительно ни на что не намекал. И уж точно не планировал секс. Хотя обычно ему и намекать не приходилось. Но эта… Что она о себе возомнила?

Он не сразу заметил, с каким бешенством смотрят на него серые глаза, а когда увидел — было поздно, она плеснула на него водой из банки, куда обмакивала кисть.

— Смазливый выпендрежник! Вы тоже мне не нравитесь!

Молодой человек хищно прищурился, подбирая слова пообиднее, но взгляд его упал на пса. Тот лежал у перил, накрыв лапами голову, как будто все услышанное привело его в ужас.

Тогда молодой человек круто развернулся и зашагал прочь. А все так хорошо начиналось…

Он злился на себя. Зачем сказал, что она не симпатичная? Торчал бы он на мосту больше получаса, всячески пытаясь очаровать девчонку, если бы она ему не понравилась. Было в ней что-то… необъяснимое.

Девушка со вздохом поставила пустую банку на перила, глядя вслед бессовестному незнакомцу. Только сейчас сообразила — она и имени-то его не спросила. Собственно, он у нее тоже.

Она глянула на пса, внимательно наблюдавшего за ней, и поделилась:

— Нет, ну чего он такой хам? Я же ему ничего не сделала…

Пес вильнул хвостом и, скуля, потерся о ее коленку.

Девушка погладила его, пробормотав: «Вот, ты меня понимаешь», и принялась складывать мольберт. Рисовать больше не хотелось.

Она уже собралась, когда услышала позади визг покрышек. Обернулась. У поребрика стояло золотистое авто. Дверца со стороны пассажира распахнулась, с водительского сиденья выглядывал ее новый знакомый. Самодовольства и наглости ему было не занимать.

— Неужели решил, что дурнушка опомнится?

Девушка взяла чехол с мольбертом, перевесила сумку через плечо и зашагала по мосту.

Машина медленно поехала за ней.

Волк затрусил следом.

Девушка повернула на набережную, машина остановилась, молодой человек вышел и, приблизившись, отрывисто произнес:

— Мне жаль, что я вас обидел. Начнем заново? Позвольте, я подвезу вас до дома?

Девушка изумленно моргнула. Слово «Позвольте» заставило ее сердце до странного сжаться, как будто вспомнило нечто из прошлого.

Она насмешливо усмехнулась:

— А что вы будете ждать за свое «подвезу»? Вы не похожи на того, кто делает что-то просто так! А пить чай или спать с вами я не собираюсь.

— У меня есть с кем спать, — успокоил он, галантно подхватывая ее за локоть и ведя к машине.

Девушка устроилась на переднем сиденье и через стекло помахала псу. Тот выглядел очень довольным, у него даже глаза блестели.

Водитель сел рядом. Машина мягко тронулась с места.

Негромко играло радио, в салоне необыкновенно пахло ледяной свежестью. С каждым вздохом девушке отчетливее казалось, что все это уже происходило. Морозный аромат что-то напоминал ей, был таким родным и как будто любимым.

За окном проносились старинные дома, мосты, солнце сияло в реке и на куполах соборов, в лобовое стекло летели красные листья. Их в самом деле в этом году было больше обычного.

Из магнитолы неслась негромкая болтовня диктора. Но она смолкла, и раздались звуки, от которых сердце девушки взмыло высоко-высоко и замерло, не позволяя вздохнуть.

Звучал вальс Дога.

Двое одновременно посмотрели друг на друга. В их глазах застыло удивление и растерянность.

— Красивая музыка, — выдохнула девушка.

Молодой человек вынул из бардачка стильные очки в черной оправе. Надел их и, глядя на нее, тихо сказал:

— Это вы красивая. Иногда у меня что-то со зрением… и я не сразу вижу.

И она ему несмело улыбнулась.

Они молчали, думая о своих внезапных чувствах, но каждый про себя уже решил, что чуть позже они назовут их просто — с первого взгляда…

Волк бежал за машиной, катящей по набережной, пока золотистое авто с синим правительственным номером не скрылось за поворотом.

Тогда волк перебежал мост и устремился на другую набережную. Из окна дома на Фонтанке звучала негромкая музыка. Через стекло был виден силуэт женщины за фортепиано.

Волк забежал в небольшой дворик, а там на качелях качалась красивая беловолосая девочка. Завидев его, она спрыгнула с качелей, поправила подол голубого платья, видневшегося из-под белой теплой курточки, и обиженно воскликнула:

— Ну где же ты бродишь?!

Волк подбежал к ней и принялся лизать руки.

Девочка засмеялась, пристегнула к его ошейнику поводок и сказала:

— Нам пора домой.

Где-то вдали женщина на фортепиано играла «Лунную сонату» Бетховена, и опавшие листья словно под музыку кружились над асфальтом.

Где-то золотистое авто мчалась под стук сердец, еще не до конца осознавших, но уже бесконечно полюбивших.

Где-то двое влюбленных плевали с башни.

Где-то на огромной постели страстно сплелись красивые тела молодоженов.

А девочка с белыми как снег волосами шла рядом с огромным волком к двери подъезда и негромко рассказывала ему:

— На обед был яблочный пирог… Я припрятала для тебя кусочек. Только не убегай больше, я ведь волнуюсь за тебя.

Эпилог II

Игры падших ангелов

На первом небе — том, что над землей, в долине облаков, напоминающих своей белизной земную Антарктиду, стояли двое. Один златовласый с пронзительно ледяными глазами, облаченный в безукоризненный белоснежный костюм, а второй — темноволосый, зеленоглазый, одетый в светлую тунику.