Читать книгу "Как боги - Юрий Поляков"

Мак-Кенди. Я подам на него в Европейский суд!

Максим. Мама, это очень долго!

Мак-Кенди (истерично). Какая я тебе мама? Просила же!

Максим. Прости, Тина!

Гаврюшина. Не ссорьтесь! Алевтина, а ты что, своего первого мужа совсем уже забыла?

Мак-Кенди. Конечно забыла. Когда часто выходишь замуж, все они в голове перемешиваются. Это как в круизе, уже и не помнишь, где какой музей или замок и у кого какой шпиль…

Гаврюшина. Я напомню. Когда он трезв, с ним лучше не разговаривать. После двухсот граммов теплеет. Между тремястами и полулитром щедр до неузнаваемости. Потом резко мрачнеет и засыпает. Вспомнила?

Мак-Кенди. Вспомнила! Сынок, мы можем опоздать! Скорее! К нему!

Мать и сын, налетая на мебель, мчатся в столовую. Гаврюшина уходит на кухню. Из ванной появляются, слившись в поцелуе, Алена и Артем. Возвращается Гаврюшина.

Гаврюшина. Брек!

Алена (отскакивая). Уп-пс!

Артем (отдышавшись). Повеситься на два месяца!

Гаврюшина. (рывком снимает со стула забытый передник; дочери). Марш в детскую, коллекционерша!

Алена понуро бредет в свою комнату, оглядываясь на Артема.

Артем (смущенно). Это не то, о чем вы подумали…

Появляется Гаврюшин с рюмкой в руке.

Гаврюшин. К столу! Заждались…

Гаврюшина (Артему). Вам, молодой человек, лучше уйти.

Гаврюшин. Вера, он же из Сибири!

Гаврюшина. Артем Михайлович, жду вас завтра. В двенадцать тридцать.

Артем обиженно удаляется. Гаврюшина, посмотрев ему вслед и покачав головой, уходит на кухню, захватив фартучек. Из-за ширмы появляется Китаец и декламирует:

Китаец.

Случайно встретились они,

Как два листка в реке.

Что суждено им — вместе плыть?

Расстаться навсегда?

Картина вторая

Та же гостиная. Все по-прежнему. Правда, на полке теперь только два старинных сосуда-жертвенника. Алена шваброй протирает пол. В кресле сидит Артем и наблюдает.

Артем. Давай помогу!

Алена. Не надо. Я наказана.

Артем. За что?

Алена. Сам знаешь, за что!

Артем. Ты первая начала.

Алена. Просто хотела проверить твою реакцию.

Артем. Я думал, эрекцию.

Алена. У вас в Сибири все такие простые?

Артем. А что я такого сказал?

Алена. Разве можно порядочной девушке напоминать про ее слабости. Она и так все помнит. В отличие от непорядочной девушки. Кстати, твоя реакция запоминается. (Смотрит на пол.) Господи, откуда же столько грязи?

Артем. Осень. Вы бы хоть тапочки гостям выдавали.

Алена. Мама говорит: в приличном доме гостей не переобувают.

Артем. Она у вас всегда опаздывает на занятия?

Алена. Никогда… Очень редко.

Артем. Папа-то жив после вчерашнего? Четверть — не четвертинка все-таки.

Алена. Ты его недооцениваешь. Для дипломата алкоголь — часть профессии. Прикинь, он однажды самого Ельцина перепил!

Артем. Если твой отец дипломат, почему дома сидит, а не за границей?

Алена. Он в отставке. Но посол — это как генерал — на всю жизнь.

Артем. Ясно. За что выгнали?

Алена. За правду!

Артем. А-а… Я думал за это! (Щелкает пальцем по кадыку.)

Алена (вздохнув). Кто же на трезвянку правду скажет? Ельцин приехал с государственным визитом, подписал что-то, а вечером собрались в узком кругу, в посольстве. Раскрасили мир. Ну, он и приказал: «Говори, Леонид Иванович, мне всю правду! А то мои Чубайсы врут, как враги!» Ну, папа ему и вывалил: про шоковые реформы, обнищание народа, предательство геополитических интересов…

Артем. И про предательство?

Алена. И про предательство! Ельцин папу обнял и заплакал. Сказал, что давно не встречал такого порядочного человека и место ему в Москве! Потом его унесли…

Артем. Папу?

Алена. Ельцина. А папа стал ждать красный халат.

Из-за ширмы появляется Китаец в красном халате. Он подходит к полке и оглаживает оставшиеся сосуды, горюя об утрате.

Артем. Чего?

Алена. Красный халат. В Древнем Китае в красном ходили самые крутые боссы. И, знаешь, президент слово сдержал: папу действительно отозвали в Москву. Лет пять он почтительно ожидал назначения. Это китайцы так выражаются. А потом его уволили из МИДа. Вот и все!

Артем. Повеситься на два месяца! Президентам, как и девушкам, правду лучше не говорить. А это что это там за кастрюли?

Алена. Сам ты кастрюля! Это жертвенники. Знаешь, сколько стоят?

Артем. Сколько?

Алена. Каждый, как новый «мерин».

Артем. Да ладно!

Алена. Ты больной? Это же эпоха Троецарствия. Им две тысячи лет!

Артем. И откуда дровишки?

Алена. Из Китая. Папа на рынке купил. За сто баксов.

Китаец хватается за голову.

Артем. Врешь!

Алена. Девушки не врут, а экономят правду. Но это — правда. Там же во время культурной революции всех преподов разогнали, поэтому в артефактах никто вообще не шарил. А на сто долларов семья могла целый год прожить. У нас ведь тоже раньше можно было у бабульки икону семнадцатого века почти даром взять…

Артем. Это точно! Но моя бабушка продавать отказалась, и у нее украли, пока она огород полола. Дверей-то не запирали. Но воры честные оказались. Оставили пять банок тушенки и бутылку кагора. Вместо денег. Вот времена были! Теперь еще и дом бы спалили — для смеха. А как же он провез эти горшки через таможню?

Алена. Дипломатов не досматривают. Так ты, значит, из крестьян?

Артем. А ты что — из дворян?

Алена. Мама точно из дворян.

Артем. Вот откуда она этикет знает!

Алена. Нет, она в протоколе работала. Потом стала послихой: приемы, официальные завтраки, то да сё… А вот папа у нас из простых. Гаврюшин. Смешная фамилия, да?