Читать книгу "Эльфийский клинок - Ник Перумов"

— Помоги нам Дьюрин до Тракта целыми добраться, — не унимался Малыш. — Лесом надо было ехать! Того и гляди, налетят…

— И нос тебе откусят, — буркнул Торин.

— И тишина здесь… слишком уж тихая, — продолжал Малыш, вертя головой.

Неожиданно он натянул поводья и, остановившись, принялся торопливо надевать доспехи. Торин хмыкнул, пожал плечами и повернулся к хоббиту.

— Ты ничего не замечаешь, Фолко?

Хоббит развёл руками. Торин ещё раз глянул на вооружившегося с головы до ног Малыша, что-то проворчал, махнул рукой и, в свою очередь, стал натягивать кольчугу. Примеру друзей последовал и Фолко, хотя и не разделял тревоги Малыша.

Миновав старый мост, хоббит послал было своего пони вперёд, когда внезапно его остановил негромкий, едва слышный оклик Малыша, задержавшегося на серых древних брёвнах:

— Эге!.. Вот так штука!

Торин и Фолко поспешили к нему. Малыш сидел в седле, низко наклонившись, и пристально разглядывал что-то между копыт своей лошадки. Присмотревшись, хоббит увидел, что в этом месте подгнивший и заросший мхом край бревна разбит, выкрошились тёмно-коричневые кубики, словно туда сильно ударили чем-то острым — причём совсем недавно. Они молча переглянулись, и Торин словно невзначай потащил из-за пояса топор.

— Здесь кто-то проехал. Может, вчера, может, ещё раньше, но по мосту прошёл верховой, — заявил Малыш, разгибаясь и, в свою очередь, обнажая оружие. — Тронулись, что ж мы здесь на виду торчим…

Осторожным шагом они въехали на гору и приостановились, чуть не достигнув гребня, чтобы осмотреться и в то же время не маячить на фоне неба. Их глазам открылась заросшая высокой травой некошеная поляна; справа она обрывалась к реке, а слева тянулось мелколесье, кое-где выбросившее вперёд языки молодого ольшаника. Совсем рядом с дорогой, над самым обрывом, стоял большой чёрный камень сажени полторы в высоту и две в ширину. Дорога спускалась круто вниз, и примерно в миле от них вдоль обочины стояли странные приземистые дома с пологими односкатными крышами. Несколько минут друзья молча разглядывали необычное поселение, казавшееся пустым и безжизненным.

— Ну что, поехали? — нарушил молчание Торин.

— Ха! А если там кто засел? — возразил осторожный Малыш.

— Не гадайте, деревня пуста, — вмешался до этого внимательно прислушивавшийся к чему-то Фолко. — Можно ехать смело.

— С чего ты взял? — удивился Малыш. — Может, они все по погребам попрятались?

— Слышишь, как птицы кричат? — прищурился Фолко; слабый ветер доносил до них голоса лесных обитателей. — Это краснозобики, я их знаю. Они такие сторожкие, что ближе, чем мы сейчас, никого к себе не подпустят. А кричат они чуть ли не в самой деревне. Людей они заметят за милю, подобраться к ним — ох как нелегко!

— Гм! — пожал плечами Торин. — Вот что значит — житель Верхов! Слушай, а что это вообще за птицы? Почему я о них раньше не слышал? Какие они из себя? Большие, нет?

— Не только большие, но и вкусные, — усмехнулся Фолко, перетягивая колчан поближе. — Вы меня тут подождите, я пойду вперёд. Глядишь, дичинкой разживёмся!

Однако, прежде чем разделиться, они должны были миновать оставшийся чуть в стороне чёрный камень; Торин настоял, чтобы они осмотрели его.

На чёрной поверхности камня выступали контуры двух фигур — звериной и человеческой. Широкоплечая, широкобёдрая женщина с округлым лицом стояла на левом колене, правой рукой опершись о длинный лук, а другую уронив на загривок подавшейся вперёд волчицы с оскаленной пастью и вздыбившейся шерстью. Головы фигур, выполненные необычайно тщательно, поражали искусством работы; тела сливались с камнем, уходя в его глубину. Фолко как заворожённый глядел на изваяния; что-то пугающее, недоброе было в них, что-то необычайное, заставившее хоббита долго и пристально вглядываться в них, пока его наконец не осенило — у женщины были глаза волчицы, а у зверя — человеческие! Фолко замер; в ту же секунду скрывшееся на время солнце выглянуло из-за белых кучевых облаков, его лучи упали прямо на лица каменных фигур, и тут уже содрогнулся не только хоббит — женщина и волчица внезапно прозрели! На казавшихся слепыми глазах появились чёрные зрачки, направленные прямо на светило. Лица изваяний ожили; звериная чуткость и нечеловеческая мудрость читались в разбуженном солнцем взгляде женщины, и человеческая глубина и разумность — в зрачках её спутницы. Волчье и человеческое начала так переплетались в них, что они казались сёстрами.

Гномы согласно и восхищённо вздохнули, прицокивая языками, как делали всегда, видя чью-то замечательную работу.

— Как такое у них получилось, объясните вы мне? — бормотал Малыш, близко-близко подойдя к камню.

Оставив наконец за спиной загадочное творение неведомых мастеров, они неспешно и осторожно двинулись вперёд. Вскоре Фолко остановил своих спутников, спешился и крадучись зашагал дальше. Он вновь надел на левую руку изрядно поношенную рукавичку лучника без пальцев, достал из колчана две стрелы и приготовился.

Краснозобиков он поднял, не доходя шагов ста до края деревни. С полдюжины тяжёлых красногрудых птиц, наполняя воздух упругим хлопаньем крыльев, вырвались из зелени невысокой гибкой поросли и, стелясь над самой землей, помчались прочь, лишь немногим уступая в быстроте молниеносным орлам. Их взлёт был настолько неожидан, что ни один из лучников Арнора не успел бы даже прищуриться; ни один человек или гном — но не хоббит! Просвистела его длинная белооперённая стрела, и серо-алая птица тяжело ударилась оземь.

Привязав подбитого краснозобика за спину, Фолко махнул рукой ожидавшим его друзьям. Пока они подоспели, — а им нужно было преодолеть почти милю, — хоббит рассматривал ближайшие строения. Выглядели они, по правде говоря, весьма неуютно, видно было, что деревня давным-давно заброшена; Вдоль сгнивших и обвалившихся изгородей поднялась густая зелёная трава, почти скрывшая изглоданные временем колья. Дома покосились, венцы осели, ветер шуршал рассохшейся дранкой на крышах. Ближайший дом вообще стоял, сиротливо обнажив чёрные обросшие каким-то мхом стропила. Смертью и запустением повеяло на хоббита от этих домов, вдруг показавшихся ему так похожими на древних, забытых детьми стариков, что ждут и не могут дождаться возвращения наследников.

Трое друзей медленно проехали по единственной улице, с грустью глядя на чёрные провалы окон. У одного из домов, побольше других и на первый взгляд не столь развалившегося, Торин придержал пони.

— Зайдём, что ли?

Малыш согласился легко и сразу, Фолко же поплёлся вслед за гномами с тяжестью на сердце. Он никак не мог привыкнуть к виду брошенного жилья — в Хоббитании такое не приснилось бы и в страшном сне.

Низкая дощатая дверь оказалась даже ничем не подпёртой; длинные железные петли, покрытые вековой ржавчиной, тягостно заскрипели; перешагивая через высокий порог, хоббит глянул вниз и увидел, что и порог, и крыльцо возле него присыпаны кое-где мелкой ржавой пылью, явно с этих петель. Подивившись, откуда она могла здесь взяться и кому могло понадобиться околачивать ржавчину с дверных петель пустого дома, он вошёл внутрь.