Читать книгу "Зажечь звезду - Софья Ролдугина"

Я с трудом поднялась на локтях, озираясь по сторонам. Зал, достаточно большой, но потолки низкие. Вверху – большая круглая дыра, через которую проникает лунный свет. По кругу, у стен, в треножниках тлеют угли. Прямо под дырой – большой чёрный камень, покрытый барельефами.

Меня передёрнуло.

Чудовищные рожи. Точно, демонам поклоняются.

– Не сильно похоже на алтарь, – проворчала я. – Что от меня-то требуется?

– Ничего особенного, – равнодушно ответил Первый. – Всего лишь твоя сила.

– Сила? – У меня перехватило дыхание.

– Именно, – ветром по спине прокатился знакомый голос.

Лобейра.

– И как вы собираетесь ею воспользоваться? – Я медленно обернулась, скрывая дрожь обгоревших ресниц. Волчица стояла у входа, протянув руку к треножнику. Голубая шаль всё так же уютно укрывала плечи, словно мы и не покидали затемнённую полуподвальную аудиторию.

– Просто прочитай это.

Она швырнула мне на колени смятый тетрадный листок. Я протянула руку и, щурясь в неверном багровом свете углей, пробежала глазами.

«О, великий Теояомкуи, повелитель смерти, тра-та-та… призываю и верую, тра-та-та… я, такая-то, клянусь именем своим, силой, тра-та-та… и приношу её в жертву».

Кожа покрылась мурашками. Бездна, это самое настоящее отречение. Искажённое донельзя, обращённое к демону, но действенное.

– Я не буду это читать. – Голос прозвучал хрипло.

– А ты не думаешь, что у нас есть способы тебя заставить, равейна? – вкрадчиво поинтересовалась Лобейра.

Я оглянулась на неё, болезненно улыбаясь:

– Попробуй. В живых вы меня так или иначе не оставите, так что смерти я не боюсь. Будете пытать? Уверяю вас, долго я не протяну. Слишком высокая чувствительность к боли. А отдать свой дар какому-то демону… Увольте.

– Дрянь! – Жадный подскочил и наотмашь хлестнул меня по лицу. Я не сделала даже попытки увернуться. Нет, от силы я отрекаться не буду. Просто не смогу. И не потому, что это страшно само по себе. Нет. Дело в тексте отречения. Это не абстрактный ритуал, как в инквизиции, это жертвоприношение. Для демона. А Древний, получивший частичку Изначального, получает способность проникнуть на иной план.

Рисковать так? Ну уж нет.

Белобрысый псих пнул меня под рёбра. Я согнулась, жадно глотая ставший вдруг сухим и густым воздух. Сквозь ватный барьер до меня долетел голос Лобейры:

– Тише, сынок. Здесь нужно действовать тоньше. Иначе эта равейна и вправду загнётся до того, как проведёт ритуал. Принесите пленников. Слышишь, – она обратилась к кому-то третьему. – Я была права. А ты хотел оставить детишек в лагере… Вот и пригодились.

Детишек?!

Это же не значит, что Ханна и Ками…

– Найта!

В зал кубарем вкатился встрёпанный мальчишка с разноцветными волосами. И почти сразу же за ним внутрь втолкнули испуганную девчонку с кровавыми подтёками на лице.

Моя… Хани? И Ками? Нет…

Горло свело судорогой.

– Их-то за что? – просипела я, жмурясь. Солёные капли чертили дорожки на обожжённой коже.

– Как за что? – наигранно удивилась Лобейра. – Мальчишка – полукровка. Лис, если я не ошибаюсь. Мы полагали, что очистили землю от его мерзкого клана, но, похоже, ошиблись. Видимо, кто-то из заботливых родителей решил спрятать ребёнка среди людей. Мои благодарности, Ната, – она издевательски поклонилась мне, – если бы не ты, мы бы ни за что не вышли на этого мальчишку. А что до девки… Равейны заслуживают смерти. Все равейны.

В глазах потемнело. Это я виновата, только я. Если бы не моя безалаберность, то сейчас мы не оказались бы в такой ситуации. Посчитала себя сильно взрослой? Давно не получала по носу? Забыла, что на любую силу найдётся сила коварнее и хитрее?

Дура. Дура, дура!

– Интересно, – задумчиво протянула Лобейра, прижимая к себе девчонку, – если я сделаю так, – из рукава вылетел нож, упираясь в бронзово-загорелую кожу шеи, – твоё решение не изменится?

Я встретилась взглядом с Ханной. Огромные зрачки – как чёрные зеркала. И в них страх, страх. И немой вопрос: почему? Почему я?

– А если изменится – что тогда? – угрюмо спросила я, не отводя взора от посеревшего лица девочки. – Отпустите её?

– Посмотрим, – промурлыкала волчица, чуть надавливая ножом. По горлу скатились алые капли, теряясь в пушистом вороте свитера. Ханна вскрикнула.

Чёрные, дрожащие зеркала. Что в них отражается?

– Поклянись, что не убьёшь её, – потребовала я. – Что не убьёшь ни Ханну, ни Ками, и это не сделает никто из твоего клана.

– Клянусь, – легко пообещала Лобейра. Первый довольно усмехнулся. Наверняка лжёт. Но это шанс… В конце концов, я несу ответственность за этих детишек… За моих друзей. Которых я подвела…

Листок смялся под моими пальцами.

А отречение… Вспышкой настигло озарение. Они ведь знают меня, как Нату Верманову? Вот и вставлю это имя. Оно все равно не настоящее… Силы, я, конечно, лишусь, но к демону она точно не попадёт.

– По рукам, – кивнула я. Зрачки Ханны вздрогнули.

О, великий Теояомкуи, повелитель смерти…

…Тёмное стекло в обрамлении старой бронзы…

…взываю к тебе…

…Тонкие пальцы тянутся к поверхности… Невесомый щелчок ногтем…

…я, Ната Верманова, клянусь именем своим…

…невыносимо долгое мгновение, когда по целому ещё стеклу разбегаются трещинки-паутинки…

…силою своей…

…тихий вздох – и зеркальная крошка осыпается на землю…

Рывок вперёд – и сталь разрывает смуглую кожу. Кровь выплёскивается, как в фильмах ужасов – густым, горячим, остро пахнущим потоком. Лобейра вскрикивает. А из горла равейны вырывается хрип.

– Я хочу… я хочу… – Взгляд стекленеет. Голос становится тише. В зрачках осыпаются серебряные осколки. – Я хочу, чтоб вы все сдохли, гады!

Кровь на полу начинает искрить, будто сквозь неё пропускают электрический ток. Ханна медленно выскальзывает из расслабленных рук Лобейры и оседает на пол. Мир подёргивается потусторонними тенями. Вой, хохот, тихий плач… Ветер завывает, но этот вой не похож на волчий. Так воют брошенные собаки.

Кажется, я слышу крики. Полные ужаса, боли, отвращения. И сквозь них прорывается звук рыданий…

Пляска стихий продолжалась лишь несколько секунд. Когда она остановилась, то вокруг не было ничего живого – только обломки алтаря, остывающие угли и изломанные, мёртвые тела. Много тел…

И Ханна…

Нет…

Тихо поскуливая, я подползла к девочке, тряпичной куклой застывшей на полу. Обрывки джинсов тут же намокли от крови. Всё так бессмысленно… Я мягко обвела пальцами веки – как крылья мёртвых бабочек, мягкие ресницы, чёткую линию скул… Она могла вырасти и стать такой сильной, такой необычной, такой прекрасной… А я отняла у неё это всё. Купила её жизнью свою. Во всём виновата только моя беспечность…