Читать книгу "Боги Падшие - Алексей Рудаков"

С одной стороны, пока на небосклоне господствовал жёлтый карлик, это была редкая жемчужина мироздания, найти которую мечтает любой исследователь пустоты.

Буйная растительность, но не джунгли, полные склизких гадов и насекомых. Просторные луга, полные сочной травой, ни единая травинка которой не спешит спутать вам ноги, или, обездвижив иным способом – спорами, отравленными колючками, а может ещё чем, превратить вас в своё удобрение. Кристально чистые реки – без хищный и зубастых рыб, множество ручьёв – всё это делало планету просто мечтой для многих и многих поколений.

Но стоило лишь ласковому жёлтому карлику покинуть небосклон, наполняя тёплым сумраком просторы планеты, как спешивший ей на смену красный гигант, немедленно наполнял вечернюю полутьму тревожным багрянцем, окрашивая растительность чёрным цветом и превращая воду в подобие крови.

Поначалу, первые несколько месяцев, подобная ситуация мало беспокоила исследователей, вусмерть выматывавшихся в ходе дневных работ. Картографирование, био и гео разведка, выбор мест под будущие поселения и их предварительное планирование – всё это отнимало массу сил, бросая людей в объятья сна, стоило им только добраться до желанных коек.

Первые проблемы – симптомы проблем, проявляющиеся в виде повышенной утомляемости, раздражительности и отсутствия хорошего настроения, начали замечать спустя пару месяцев, но спеша, практически горя на работе, на них не обратили внимания.

Устали – да. Кто ж спорит. Вот закончим, с основными задачами, тогда и отдохнём.

Так и продолжали, снимая стресс медикаментами, разработанными для такого случая всё той же Ролашей.

Настоящую тревогу поднял врач экспедиции – Асклепий, позже, много лет спустя, занявший место в совете учёных, ставших для своих подданных, Богами.

Анализируя анамнезы работников, он вывел интересную закономерность – более всего страдали от нервных расстройств те, чьи смены чаще прочих выпадали на время красного гиганта. Заинтересовавшись этим, он принялся копать глубже, и почти сразу наткнулся на второй факт, приведший его в замешательство – наибольшее количество срывов приходилось на те дни, когда работы проводились во время дождя.

Спешно проведённые анализы влаги, кровавыми слезами падавшей с неба, не дали ровным счётом ничего. Вода как вода, без следов каких-либо примесей, или бактерий.

Но срывы-то – были!

Дополнительные исследования, когда едва ли не каждую каплю воды, разбирали на атомы, так же не смогли пролить хоть толику света на происходящие, всё более и более глубокие срывы работавших в дождь людей.

Разгадка пришла неожиданно, принесённая мощной бурей, набросившейся на рабочий лагерь в точно предсказанный синоптиками момент.

Собравшиеся в самом крепком ангаре люди, бессильно сжимали кулаки, видя, как бушующий снаружи шторм крушит строения, на возведение которых было потрачено столько сил. Предотвратить подобное, задавив в зародыше развитие бури было им вполне по силам, но вот беда – всё оборудование, необходимое для подобного, было на орбите – в трюме транспортника, куда его загрузили ввиду редких, в этом раю, штормов.

Винить в произошедшем было некого – все прежние бури были слабы, но эта, поначалу не отличавшаяся от прежних, словно сошла с ума, стоило ей только оказаться поблизости лагеря, где она принялась буйствовать, спеша выплеснуть все свои силы на возведённые людьми строения.

Разломав очередной коттедж – строители ответили непогоде громкими ругательствами, буря начала стихать, словно удовлетворившись десятком покорёженных домов, и Савф, бывший одним из руководителей экспедиции, поспешил к широкому, хорошо укреплённому окну, чтобы лично, насколько это возможно, оценить полученный ущерб.

Тёмные капли дождя, вкупе с неярким светом тусклой звезды не позволяли разобрать детали и он, убедившись, что бушующая за окном непогода начинает стихать в точном соответствии с прогнозом, хотел уже выйти наружу, как за окном промелькнул очерченный струями силуэт – призрачный, но, несомненно, материальное.

В том, что все члены экспедиции собраны здесь – кроме, конечно, бывших на орбите, Савф не сомневался – индикация наручного коммуникатора врать не могла.

Застыв у окна, он осторожно, боясь спугнуть неведомое нечто поднял глаза, и, присмотревшись, смог разобрать очерченный косыми струями силуэт человека, замерший, напротив.

Нет, Савф, скосив глаза, скользнул взглядом по экрану коммуникатора.

Нет, точно же – все свои здесь.

Тогда это кто?

Кто бродит там, снаружи, то проявляясь, то исчезая в сумраке тусклого солнца?

Непроизвольно дёрнув головой, спеша вновь увидеть непонятное, Савф развернулся к окну, но там – на прежнем месте уже не было ничего, кроме падавших с неба тяжёлых капель.

– Ты тоже их видел? – Вопрос Асклепия, который бесшумно, в своей излюбленной манере, подкрался к нему, заставил Савфа вздрогнуть.

– Тьфу! Напугал, клистирник проклятый, – зло посмотрел он на своего старого товарища, но тот лишь пожал плечами, пропуская и взгляд, и слова мимо себя.

– Видел, – понимая, что достать Асклепия не удалось, кивнул ему Савф: – Вот только не пойму – что именно видел.

– Значит всё нормально, не галлюцинация. А то, – врач хихикнул: – Я уж, грешным делом, подумал, что свихнулся. Ты кого именно видел? – Подойдя к окну почти вплотную, он упёрся руками в неширокий подоконник, вглядываясь в сумрак снаружи.

– Да я и сам не понял, – встав рядом, Савф тоже принялся разглядывать иссечённый дождём – уже не бурей, просто сильным дождём, сумрак: – Нечто… Непонятное. Вроде человек, но странный какой-то. Словно прозрачный.

– Угу. Прозрачный. Я двух видел. Один – точно человек, а вот второе… Не знаю. Если то был человек, то он сидел. Прямо на земле.

– Или крупный зверь.

– Или, – качнул головой, соглашаясь с ним Асклепий: – Но ты знаешь – тут, – он кивнул за окно: – Ничего крупного нет. Птички, ящерки, землеройки, но ничего похожего по размеру на то, что мы, прости, что я видел, тут нет. Интересная здесь эволюция.

– Природа и не на такое способна, – произнёс Савф, желая развить мысль в сторону обсуждения чудес мироздания и скоротать время в приятной болтовне с товарищем, но тут створка двери, врезанная в широкие полотнища ангарных ворот, взвизгнула и по металлу её тела пробежала широкая трещина.

Визг повторился и люди, собравшиеся внутри, заметались по помещению, ища хоть что-то, что можно было применить как оружие – добрых намерений от так настойчиво ломившегося внутрь гостя никто не ждал.

Ещё один вскрик двери, и она, признавая своё поражение, срывается с петель, а в проёме, прежде закрытом её телом, уже копошится что-то стеклистое и прозрачное, спеша пропихнуть свою тушу к замершим в страхе людям.

Время замерло и Савф, успев не только удивиться его вязкости, но и оттолкнуть Асклепия прочь – дверь была совсем рядом с ними, сам метнулся в сторону, уходя с пути втекавшего внутрь, ему показалось именно так, монстра.