Читать книгу "Маг крестоносец - Кристофер Сташеф"

— И мы на самом деле можем найти их и освободить! — с жаром воскликнул Марудин. Пресвитер Иоанн кивнул:

— Так ступайте же и найдите их.

Лакшми снова охватила неуверенность.

— Но как? — озадаченно проговорила она.

— С помощью этого перстня, — ответил пресвитер Иоанн и взял за руку Балкис.

Девушка испуганно посмотрела на него. Крупный изумруд сверкал в лучах утреннего солнца.

— Когда я впервые увидел эту девушку, — объяснил пресвитер, — я обратил внимание на то, что камень в ее перстне всегда светится. А когда появился ифрит, камень ослепительно засверкал. Станет ли он светиться, если вас не будет рядом?

— Нет, — прошептала Лакшми, широко раскрыв глаза.

— Следовательно, когда вы приблизитесь к вашим детям, камень снова вспыхнет, — сказал Иоанн. — Спросите у камня — и он укажет вам дорогу.

Балкис пристально смотрела на Лакшми. Джинна бросилась к девушке и крепко обняла ее.

* * *

Они так и сделали — спросили дорогу у камня. Балкис успела подзабыть заклинание, но Мэт подсказал ей последние строчки. Затем девушка вытянула руку с перстнем и стала медленно поворачиваться на месте. Когда она встала лицом к востоку, камень ярко засиял.

— В той стороне — Мараканда! — ахнул Иоанн. — Они — в моей столице!

— Ну конечно! — подхватил Мэт. — Располагая столь ценными заложниками, Арьясп наверняка держит их при себе!

— Я убью его, — заявил Марудин и приготовился взмыть в небо.

— О нет! — Мэт схватил джинна за руку. — Не сомневайся: тем, кто стережет детей, дан приказ убить их, если погибнет Арьясп!

Принц Марудин озадаченно глянул на Мэта из-под нахмуренных бровей.

— Как это, интересно, смертный может убить джинна — даже джинна-ребенка?

— Не знаю, — в отчаянии отозвался Мэт. — Но только наверняка любого джинна можно заклинанием загнать в бутылку, закрыть ее пробкой и запечатать Соломоновой печатью или еще как-то и потом спрятать этот сосуд так, что никто его не...

Он умолк и уставился в одну точку.

— Верно! — воскликнула Лакшми. — И как я только раньше не догадалась о том, как именно он ухитряется держать в заточении моих детей?!

— Просто-напросто мы думали, что всякий, кому достало хитрости и умения выкрасть двоих джиннов, владеет колдовством, силы которого достаточно для того, чтобы удерживать их в плену, — глубокомысленно изрек Мэт. — Ну хорошо, допустим, он этого добился с помощью проверенного веками метода. — От предвкушения победы у Мэта чаще забилось сердце. — Что может представлять собой место заточения джинна?

— Бутылка или лампа — без сомнения, — отозвалась Лакшми.

Марудин в отчаянии покачал головой:

— Простая бутылка, не более того?

— Да, — кивнул Марудин. — Любая. Но только на воске, которым залита пробка, должна быть нанесена печать Соломона.

— Печать Соломона? — удивился Мэт. — Чтобы такой печатью мог владеть человек, поклоняющийся злому демону? Что-то не верится.

Все пятеро чародеев переглянулись и с минуту молчали. Наконец пресвитер Иоанн неуверенно проговорил:

— Но может быть, Арьясп не ограничивается колдовством с помощью Аримана?

— Верно подмечено, — кивнул Мэт. — Наверняка он неразборчив и готов пользоваться любыми разновидностями колдовства — лишь бы оно действовало. Ведь если на то пошло, на самом деле он вовсе не предан Ариману. Он лжив и подл и думает только о себе.

Пресвитер Иоанн пожал плечами:

— А я так думаю: всякое колдовство может быть поставлено на службу Ариману. В конце концов, все зависит только от того, какими знаками пользуется Арьясп, и от его намерений.

— Стало быть, печать может быть всего-навсего подделкой, — заключила Балкис. — И поскольку джинны — совсем малютки, этой поддельной печати достаточно для того, чтобы держать их в бутылках.

— А что, разумно, — кивнул Мэт и посмотрел на Марудина. — И какого же размера бутылки нужны для того, чтобы держать в плену джинна? Фута четыре высотой?

— И четырехдюймовой бутылки хватит, — усмехнулся джинн. — На самом деле размер не имеет никакого значения. Джинн, помещенный в сосуд, уменьшается при помощи соответствующего заклинания. Не сомневаюсь: Арьясп так уменьшил всех четверых детей, что их темница кажется им настоящим дворцом!

— Что ж, — пожал плечами Мэт, — должен заметить, что существовали дети, которых выращивали в гораздо более стесненных условиях — в пробирках, например. Ну да ладно. А как еще можно удержать джинна, если не с помощью лампы, бутылки или какого-либо еще сосуда?

— С помощью перстня, — ответил принц Марудин.

Взгляд Лакшми устремился к перстню на пальце Балкис. Мэт покачал головой:

— Не может быть. Иначе камень постоянно пылал бы, как горящий уголек. Кроме того, когда мы завладели этим перстнем, мы находились очень далеко от Арьяспа. К тому же он наверняка не отдал бы перстень другому колдуну. Проклятие! — Мэт в сердцах стукнул кулаком по ладони другой руки. — Теперь мы знаем, где дети, — до них день пути верхом на коне. Но если Арьясп заметит наше приближение, он запросто сможет так упрятать бутылку, что мы ее никогда не найдем!

— Ты хочешь сказать, что мы не сможем выкрасть наших детей? — метая глазами молнии, вопросила Лакшми.

— Именно это я и хочу сказать, — неохотно отозвался Мэт. — Не сможем.

— А я смогу, — прозвучал в наступившей тишине голос Балкис.

Глава 29

Все, как по команде, повернулись к ней.

— Я должна одна идти на поиски детей, — умоляюще проговорила Балкис. — Не могу позволить, чтобы четверо котят... то есть детишек, остались оторванными от своих матерей.

Мэт видел в ее глазах страх пополам с решимостью.

— Ты уверена? — спросил он у девушки. — Ведь это не твоя беда.

— И моя тоже, — покачала головой Балкис, провела рукой по лбу, прикрыла глаза и покачнулась так, словно у нее на миг закружилась голова. Лакшми бросилась, чтобы поддержать ее, но Балкис открыла глаза и махнула рукой. — Почему-то я всей душой чувствую, что ваша борьба имеет ко мне самое прямое отношение. Волшебница Идрис говорила мне о том, что я родом с Востока. Караванщики, к которым я пристала, шли с востока на запад, в Европу. Кто бы ни отправил меня с ними, наверняка пострадал от злодеяний этих подлых варваров. — Глаза ее гневно полыхнули. — Арьясп украл у меня часть моей жизни, и мне все равно, ведал он сам о том или нет, и хотя добрые духи даровали мне защиту, это нисколько не извиняет злодея. Пусть он и не помышляет о том, какую боль мне принес, пусть не ведает о том, скольких еще людей он обездолил, но тем больше причин наказать его!