Читать книгу "Риджийский гамбит. Интегрировать свет - Евгения Сафонова"

А ещё с непреклонной улыбкой попросил Повелителя дроу как-нибудь по секрету поведать, как нам удалось это провернуть: чтобы учесть ошибки на будущее.

– Если у нас с Лодом когда-нибудь дойдёт дело до подобного рассказа, – сказала я, – наша история будет не лучше.

– Насколько я знаю, он спас тебе жизнь, – заметил Восхт с ухмылкой. – Это романтично.

– А потом нацепил на меня ошейник и держал на коврике перед камином.

Колдун поперхнулся вином.

– Что, правда?

– Нет, конечно. К моменту, когда я поселилась на коврике у камина, с меня уже милостиво сняли ошейник. Так что я всего-навсего спала вместе с комнатной собачкой.

Улыбнувшись недоверчивому ужасу в глазах Восхта, я потянулась к блюду с фруктами: за время, проведённое у дроу, где меня не баловали свежими углеводами, я успела по ним соскучиться.

Забавно. А ведь сухое изложение фактов и правда звучит довольно страшно.

И насколько всё меняют маленькие детальки.

– Кто-то так и будет видеть в моей истории унизительную участь домашней зверюшки. Жалеть бедняжку… или презрительно морщиться от того, что меня, несчастную влюблённую дурочку, это не особо смущало. Видеть стокгольмский синд… извращённую привязанность жертвы к пленителю. И в истории Альи с Навинией – тоже. – Я с хрустом надкусила бочок большого красного яблока. – И попробуй докажи, что в обоих случаях всё либо совсем не так, либо куда сложнее.

– А надо ли доказывать, если кто-то не способен сам этого понять? – философски заметил Фаник, и я была с ним согласна.

Мы занимали места на скамье за почётным столом, ближайшим к королевскому возвышению. В душном воздухе мешались запахи специй и женских духов, жареного мяса и цветочного вина, мёда и свежевыпеченного хлеба. На светлых каменных стенах висели знамёна: серое с серебром – Бллойвугов, жёлтое с чёрным – Сигюров, синее с белым – Бьортреасов, зелёное с золотом – владыки лепреконов. Пир обходился без танцев – хоть это и был праздник, но всё же печальный; лишь несколько музыкантов, сидя у подножия высокого стола, перебирали струны лютен, и мелодичные звуки взлетали под своды пиршественного чертога, словно сияющие птицы, которых когда-то мы с Лодом запускали в Айвентирри.

Доев яблоко, я сложила огрызок на краю серебряной тарелки с затейливыми вензелями. Окинула взглядом зал, увидев, как иные эльфы и люди любезно переговариваются с серокожими соседями по столу, и ощутила запоздалую гордость.

В Риджии наконец воцарился мир. А то недоверие, те раны, что ещё болят, рано или поздно уйдут. И всё наладится – не сразу, но обязательно…

Взгляд натолкнулся на Морти, сидевшую на другом конце стола, рядом с Лу. Улыбавшуюся своему жениху: улыбкой, в которой невозможно было различить боль.

Призрак хорошего настроения мигом растаял.

– Пойду немного подышу свежим воздухом, – сказала я, поднимаясь из-за стола.

Фаник кивнул, Восхт и вовсе не отреагировал – и, стремительно пройдя по бесконечному залу, я выскользнула в огромные двустворчатые двери.

Миновав анфилады, предшествующие выходу из дворца, я оказалась в саду. Здесь журчали фонтаны, мерцало стекло фонарей, благоухали осенними цветами пышные клумбы и шуршали на ветру ровные аллеи пёстрых крон, аккуратно подстриженных. Изящный, с чётко выдержанной композицией, этот сад напоминал о Петергофе – сильно отличаясь и от эльфийских, и от того, к чему я привыкла у дроу. Шатры и павильоны с разноцветными шёлковыми стенами, подсвеченными изнутри, не скрывавшие отзвуков голосов и звона чаш, чудесно вписывались в обстановку: они казались огромными бумажными фонариками, вот-вот готовыми взлететь. Дождливая морось заставила меня укрыться под ближайшим деревом – и, прислонившись спиной к шершавому стволу, застыть, вглядываясь в ночь. Без куртки, в одной тонкой рубашке я уже замерзала, но мне было всё равно.

В особые дни, неизбежно наступавшие каждый месяц, моё настроение всегда металось синусоидой. Сейчас наступили именно они – пусть и с задержкой, явно вызванной скитаниями между мирами и просто нервами. И навели меня на мысль, что в Риджию надо решительным образом привносить некоторые недостающие средства гигиены. Если приличное мыло, зубной порошок и даже щётки здесь были, то более интимные вещи – увы, а тряпочки в качестве заменителя меня не особо устраивали. Хорошо хоть обошлось без крючащей боли внизу живота и обычного трёхдневного приступа мигрени: Лод дал лекарство, которое я пила каждое утро, бесследно снимавшее все неприятные симптомы… лекарство, наверняка позаимствованное у Морти.

И наверное, из-за всего этого у меня на душе теперь и было так скверно.

– Почему ты ушла?

Услышав голос колдуна, подкравшегося из темноты, я вздрогнула.

– И не говори, что подышать свежим воздухом, – добавил Лод, пристально вглядываясь в моё лицо.

– Нет. – Я отвела глаза, уставившись перед собой. – Просто… – тяжёлый вздох невольно сорвался с губ. – Глядя на Морти… наверное, я до конца жизни буду вспоминать, что счастлива за чужой счёт.

Лод, ничего не сказав, прижал меня к себе. По случаю пиршества поверх штанов и рубашки он набросил не обычную рабочую мантию, а другую, шёлковую, имевшую право зваться праздничным одеянием. Ткань, гладкая и тёплая, пахла ароматами, к которым я уже привыкла, – полынью, свежестью и книгами. Потом, взяв меня за подбородок, заставил вскинуть голову. Поцеловал: недолго, твёрдо, решительно.

– Мы не были бы счастливы. Ни я, ни Морти, – мягко произнёс Лод, когда наши губы разъединились. – Поверь. Только мучили бы ещё несколько лет и друг друга, и других.

Я не ответила. По крайней мере, не на это.

– Ты вышел сразу следом за мной. Не слишком ли красноречиво?

– Мы всё равно не можем прятаться вечно. Не можем и не должны, и я не хочу мучить тебя и дальше. – Лод коснулся моих волос. – Алья сам сказал мне, что разбитое сердце прекрасно лечится в женских объятиях, и чем скорее я в них упаду, тем лучше.

– Как мило с его стороны…

И правда. Удивлюсь, если Повелитель дроу не заметил моего интереса к Лоду, – но для Альи горюющий колдун просто воспользуется тем, что за ним хвостиком бегает влюблённая девочка. И не будет ничего удивительного в том, что поиск утешения перерастёт в нечто большее. Алью, наверное, ещё и порадует такой расклад.

Только вот боли Морти всё это не отменяет.

– Как думаешь… она сможет действительно быть счастливой с Лу? – тихо спросила я.

– Она сможет быть счастливой. И будет. Я уверен. – Лод вскинул голову. – Тэлья Эсфориэль, вас тоже утомила духота?

Я испуганно дёрнулась, но колдун не выпустил меня из объятий; и за приближением Эсфора я проследила, беспомощно повернув голову.

– Да. Есть немного. – Эльф смотрел на нас без любопытства, без осуждения. Пальцы Лода коротко погладили моё плечо, словно говоря «успокойся», и это правда успокоило. – Светлые оправдывают твои ожидания?