Читать книгу "Безликий - Павел Корнев"

После этого я спалил окровавленное рванье, закинул в топку еще пару десятков лопат угля и обнаружил, что вымотался сверх всяких сил. Не смог даже поднять тело санитара, чтобы запихнуть его в импровизированный крематорий. В итоге сначала взвалил труп на каталку, а уже с нее переправил в печь и согнул не поместившиеся внутрь ноги лопатой.

Будто в страшной сказке очутился.

Не в сказке конечно же. Вовсе нет.

От хорошей тяги пламя басовито гудело, но даже так по комнате начала распространяться вонь горелой плоти, пришлось захлопнуть железную крышку.

После этого я натянул мокасины мертвеца, убрал в карманы халата деньги и бритву, затем выпрямился и вытянул перед собой руку. Та дрожала, как осинка на ветру.

Санитарам я сейчас не соперник. Еле на ногах стою. Дунь – упаду, а уж если разрядником приголубят…

Я обреченно вздохнул и отправился в кладовку, где приметил лентяйку и ведро с грязной водой. Выставил их в коридор и принялся отмывать пол от крови. А только кое-как очистил трубку телефонного аппарата и стену рядом с ним, как на лестнице послышались голоса.

Бросив наводить порядок, я заскочил в комнату с печью, уселся на край стола и понурил плечи. Под рукой – бритва…

Почти сразу распахнулась дверь и через порог шагнул высокий плечистый санитар, вслед за ним прошел крепко сбитый коротышка. При виде залитого кровью пола они на миг просто утратили дар речи, а потом здоровяк матерно выругался и заорал:

– Макс! Где шпик?!

Я молча указал на топку.

Санитар натянул на свою лапищу асбестовую перчатку, распахнул крышку печи и поспешно отступил от вырвавшегося наружу длинного языка пламени. Но обугленные пятки он разглядел и так.

– Вот дерьмо! – выругался санитар. – Ты что творишь? Совсем сбрендил?!

– Он руку как-то высвободил и до ножа дотянулся. Меня ткнул, я навалился сверху… Ну и вот…

Мускулистый коротышка покрутил пальцем у виска.

– Ну ты и баран, Макс! – поддержал напарника здоровяк. – Док с тебя живьем шкуру спустит!

Я понурил голову и хрипло сказал:

– Его ж все равно…

– Поговорить! – рявкнул бугай. – Док собирался с ним поговорить!

У меня вырвался обреченный вздох, насквозь фальшивый. Перевоплощение обмануло санитаров, никаких подозрений у них не возникло. Теперь если выгадаю момент для внезапного нападения…

Но тут наверху раздался требовательное дребезжание электрического звонка. Длинный встрепенулся и требовательно махнул рукой.

– Идем!

Мы поднялись из подвала на первый этаж, там в коридоре нас уже дожидался профессор Берлигер.

– Готовьте установку к погрузке! Только не сломайте ничего! – распорядился он. – Нет, Макс, стой! Отопри дверь!

Санитары выразительно посмотрели на меня, но кляузничать «доку» не стали и отправились выполнять распоряжение Берлигера. Вновь задребезжал звонок; я сдвинул с глазка металлический кружок и выглянул на улицу. На крыльце стоял пожилой господин, весь изящный и утонченный, словно за всю жизнь не поднимал ничего тяжелее чековой книжки. А вот в двух его спутниках утонченности не было ни на сантим. Крепкие, жилистые и подтянутые. Костоломы.

– Там трое, – на всякий случай предупредил я профессора.

– Запускай! – приказал он, прежде чем уйти к себе в кабинет.

Я сдвинул засов, открыл дверь и отступил в сторону, не столько из-за предосторожности, сколько не желая демонстрировать собственную слабость. На ногах я едва стоял, а так появилась возможность небрежно прислониться к стенке.

Пожилой господин первым шагнул через порог, повернулся и остро глянул на меня сквозь толстые стекла очков. В таком ракурсе сухое породистое лицо вдруг показалось знакомым. Не сам человек – именно лицо, словно мне доводилось видеть его фотографию или портрет.

– Вас ждут, – сообщил я, не став задавать никаких вопросов из опасения попасть впросак.

Голова у меня гудела будто колокол; сознание тщетно пыталось свыкнуться с произошедшей метаморфозой и подогнать мышление под новые реалии, но тщетно. Я не взял от Макса ничего, кроме его внешности. Раньше таких проблем никогда не возникало. Раньше у меня всегда было время вжиться в роль.

К счастью, поддерживать беседу не пришлось. Гость уверенно зашагал по коридору, словно ему доводилось бывать здесь и раньше. Один из телохранителей поспешил вслед за патроном и запустил его в кабинет профессора, а сам за ним проходить не стал и остался в коридоре. Я со вторым охранником присоединился к нему, и мы выстроились у стены рядочком. Друг на друга не смотрели, только ловили краешками глаз чужие движения. Мне парни не доверяли.

О-хо-хо… Тут никакая бритва не поможет. Ребята тертые…

Разговор в кабинете пошел на повышенных тонах, но слов было не разобрать. После очередного гневного возгласа я приоткрыл дверь и уточнил:

– Все в порядке, док?

– Скройся! – раздраженно рыкнул тот в ответ.

Я так и поступил. Но прикрыл дверь не до конца, намеренно оставил небольшую щель. Слова зазвучали самую малость четче. Телохранители гостя разницу едва ли заметили, а вот мой тонкий слух оказался как нельзя более кстати.

– Сегодня или никогда! – объявил пожилой господин. – Пойми, Карл! Второго такого шанса у нас не будет! Неужели механистические убеждения для тебя пустой звук?

– Я всецело предан науке, но вы снимете сливки, а зачем идти на такой риск мне? Мы так не договаривались! Тебе была нужна установка, я сделал ее! На этом все!

– Мы творим историю, пойми! У нас колоссальная поддержка!

Профессор Берлигер рассмеялся.

– А Тесла и Эдисон? Они в курсе происходящего?

Повисла напряженная тишина.

– Мы не стали посвящать их.

– Эх, Густав, Густав! – сказал профессор так тихо, что мне едва удалось расслышать его слова. – Решил примерить корону спасителя человечества?

– Я не доверяю этим политиканам! Если поможешь, я в долгу не останусь!

– Почему я должен тебе верить?

– А почему я должен верить тебе, Карл? Ты уверяешь, будто научился избавлять сиятельных от их противоестественных способностей, но пока это все лишь твои слова! Голословные утверждения, если угодно!

Профессор Берлигер так и взвился, задетый за живое.

– Ты сам видел результаты! – рявкнул он во всю глотку. – Ты говоришь о сомнениях? Ерунда! Тебя бы здесь и близко не было, сомневайся ты в моих словах!

Аргумент оказался весомым, и гость профессора смягчил тон:

– Я готов рискнуть, а ты рисковать не готов. Так кто из нас не верит в себя?

– Чего ты хочешь? – спросил Берлигер.