Читать книгу "Место под солнцем - Полина Дашкова"

А Глеб, оказывается, недооценил Маргошу, при всей своейупорной неприязни к ней. Неприязнь – это мягко сказано. Он с самого начала немог спокойно о ней говорить, не стеснялся называть «щукой» и «тварью» даже приотце.

Катя ясно вспомнила, как на дне рожденияКалашникова-старшего, чуть меньше месяца назад, случайно услышала обрывокразговора на кухне:

– Глеб, ну я же не просила, он сам настоял, – вполголоса,почти шепотом, говорила Маргоша, – просто он любит меня. И вообще, ты прости,конечно, но это не твое дело.

– Это мое дело, это мой отец, и если ты думаешь, что сумеешьвот так, по-тихому, вытянуть из него все до копейки, то ошибаешься. Ты емуможешь петь про чистую любовь. А мне не надо. Учти, еще один такой фортель, ия… – Глеб, ты хотя бы отца пожалей. Он этого не вынесет.

Катя вошла. Они замолчали. Она успела уловить в воздухеособенный, оглушительный запах ненависти, который еще несколько минут продолжалвисеть в тишине уютной кухни.

Потом, когда они возвращались домой, Катя сказала:

– Ну что ты все время грызешься с Маргошей? Хватит уже. Зачто ты ее так ненавидишь? Прямо искры летят.

– Эта тварь заставила отца открыть на ее имя еще один счет,и туда идет чуть ли не весь доход от его доли в нефтяных операциях. А наочереди – его деньги от казино. Она его оберет до копейки, старого болвана.

– Можно подумать, твой отец младенец или впал в маразм. Онведь сам понимает, что делает. Она не силой его заставляет.

– Да уж я знаю, чем она его заставляет, – буркнул Глеб, – номне надоело. Теперь у меня есть управа на эту тварь.

– Ну что ты говоришь? Прямо страшно слушать. По-моему, тебяпросто зациклило. Попробуй посмотреть на нее другими глазами. Красивая,талантливая девочка, сама, между прочим, успела многого добиться.

– Сама?! – взревел Глеб. – Ты что думаешь, ее взяли быпросто так сниматься во все эти дурацкие боевики? Вон их сколько,красивых-талантливых, готовых душу заложить, чтобы хоть в эпизодик взяли. Тыведь знаешь, никаких особых данных, кроме яркой морды и длинных ног, для такогокино не надо. А этого добра навалом. Не была бы она папиной женой, фиг бы еекто брал на главные роли. Все эти сказки про золушек с бензоколонки пустькинозрители кушают. Уж ты-то знаешь, как подобные вещи происходят.

– Глеб, почему ты такой злой? Она ведь любит его.

– Она его проглотит с потрохами и не поперхнется, – сказалон спокойно и мрачно, – еще недавно у меня оставались слабые иллюзии, а теперьвсе. Нет там никакой любви и быть не может. А моего старого дурака жалко. Ноничего, переживет. Вернется к маме. Побаловался, и будет с него. Вообще, хватитоб этом. Надоело.

Катя отчетливо помнила тот вечер потому, что крайне редковидела своего мужа таким разъяренным и решительным. Да и времени прошло совсемнемного с тех пор, меньше месяца. Тогда она не придала особенного значения нислучайной склоке в кухне, ни их разговору в машине по дороге домой. Ей в головуне пришло, что за этим может стоять. А зря.

Все теперь понятно, все сходится. Если бы КонстантинИванович увидел эту кассету, безусловно, с Маргошей бы развелся.

Он женился на чистой, честной девочке, далекой от грязи ипошлости. А что оказалось? Его обманули, посмеялись над его возвышеннойтрепетной любовью, из него сделали идиота. Он бы не просто развелся – выгналвон. Кто-то другой, возможно, и простил бы. Калашников – никогда. Она моглапотерять в один день если не все, то почти все – деньги, благополучие, дажекарьеру. И это зависело от Глеба, от человека, который с самого начала еетерпеть не мог… Только одна осталась прореха – время. Она ведь улетала в Парижтой ночью.

Катя взглянула на часы. Десять минут двенадцатого. Маргошаулетала ночью… Каким рейсом? А ведь это несложно вычислить. Сегодня ровнонеделя со дня убийства.

Катя открыла телефонный справочник и стала дозваниваться всправочную «Шереметьево-2». Там было безнадежно занято.

Интересно, что Паша имел в виду, когда сказал: «Я, кажется,все понял»? Конечно, она даже не соблаговолила выслушать. Она вообще относитсяк Паше совершенно по-хамски. Он готов мчаться куда угодно по первому ее зову,он всегда рядом, когда ей это надо. А между прочим, именно сейчас ей оченьнеуютно одной.

Она сама не заметила, как вместо номера справочной набралаПашин номер. Это получилось машинально. И когда только она успела запомнить егонаизусть?

– Я так и знал, что ты позвонишь.

– Вообще-то, я звонила в справочную Шереметьева-2, – Катяулыбнулась в трубку.

– Там безнадежно занято. Я тоже туда пытался дозвониться.

– Зачем?!

– Выяснить, какие есть ночные рейсы в Париж. Думаю, и тызвонила за тем же. Сегодня ведь ровно неделя… Но, знаешь, наверное, лучшепросто туда съездить. Для чистоты эксперимента.

– Подожди, я не поняла… – Она отлично стреляет, этаКрестовская, – задумчиво произнес Паша, – я обратил внимание, когда смотрелбоевик, что актриса работает без дублера, и выучка у нее не хуже, чем укакого-нибудь крутого спецназовца. Я как раз подумал, что это, пожалуй,единственное достоинство идиотского фильма. Если честно, я не поленилсяпересмотреть его еще раз, после визита в морг. Но до конца опять не досмотрел.Выключил в том месте, где героиня накидывает удавку на шею наркоторговца. Правда,в фильме она таким образом спасает благородного героя от верной смерти. Ладно,это действительно не телефонный разговор. Я в принципе могу и один прокатитьсяв Шереметьево.

– Нет уж, вместе. Я за тобой заеду.

Прежде чем выйти из дома. Катя спрятала черную коробку скассетой назад, в сейф, в потайной ящичек.

Паша ждал во дворе.

– Надо было мне за тобой заехать. Для чистоты эксперимента,– сказал он, садясь в машину, – но и так ничего. В общем, я уже просчитал, чтопо ночной Москве от проспекта Мира до Шереметьева-2 можно доехать за сорокминут. В принципе можно и за полчаса, но, учитывая всякие случайности, лучшеминут десять накинуть.

– Значит, ты все понял уже вчера?

– Мне странно, что ты не поняла еще раньше. Все сходится наней – Ольга Гуськова ее одноклассница, со Светланой Петровой они общалисьдостаточно тесно. Когда стало ясно, что Ольгу подставили, я подумал: это могсделать только человек, очень хорошо ее знавший, человек, который запростобывает в доме и не вызывает подозрений. Звонки и щепки в подушке, вероятно,входили в программу «подставки». Сумасшедшая любовница – первый кандидат вубийцы. Ну, после братков, разумеется. Но здесь понадобился помощник. Она хотьи актриса, а все равно ты могла узнать голос по телефону. И она выбрала на этуроль несчастную, злую на весь мир и на тебя в том числе Светлану Петрову. Светлана,узнав, чем закончились бабские шалости с анонимными звонками, жутко испугалась,запаниковала. Решила выйти из игры. Но ей стало обидно, что пришлось рисковатьза просто так. Она попыталась убить сразу двух зайцев – снять камень с души,рассказать тебе о Крестовской, ну и заработать заодно. Идиотская смесь – исовесть вроде есть, и жалость обыкновенная, человеческая, но при этом столькоглупой бабской злобы и зависти, вопреки здравому смыслу, вопреки даже себесамой… Такие всегда проигрывают. Если бы она промолчала, возможно, осталась быжива. Но она как-то выдала себя, и Крестовской пришлось ее убрать, наспех,неаккуратно. Но главной ее ошибкой был тот последний звонок. Она еще не знала,что Ольга Гуськова арестована и цель достигнута. Она нервничала и решилапоторопить события с твоей помощью. И, наверное, ее задевало твое абсолютноеравнодушие к такому блестящему спектаклю. Ну никак ты не хотела испугаться,обидеться всерьез, пожаловаться властям на злодейку-любовницу. Вот она иперестаралась.