Читать книгу "Атомная крепость - Иван Цацулин"

– Я нацелился было на лабораторию Ясного, но теперь мне придется думать о том, как отсюда выбраться за кордон. – Алхимик говорил тоном сожаления.

Фокс холодно посмотрел на него.

– Вы ошибаетесь, – заговорил он. – Вам поручается продолжать заниматься именно лабораторией Ясного, во что бы то ни стало получить нужные нам сведения о его работах, а потом взорвать лабораторию. Чекисты будут воображать, что вы испугались, спрятались и теперь уже Ясным заниматься не сможете. Мы поступим как раз наоборот.

– Это дерзко, – в голосе Алхимика послышалось восхищение изворотливостью шефа.

Чума продолжал:

– Прежде всего это не логично. И именно поэтому можно рассчитывать на успех. Бдительность в охране лаборатории будет усилена, как же иначе, но эта бдительность – чистая проформа, ведь в глубине души каждый из них будет думать, что именно теперь-то опасаться нечего… Мы воспользуемся этим. Но прежде всего надо установить местонахождение лаборатории. Нам пока известно – она находится не в Москве и не под Москвой. Где же?.. Кстати, с этой минуты вы не Макгайр, а Прохор Кузьмич Надеин. Сейчас мы возьмем из гардероба Снэйка соответствующий костюм, и вы преобразитесь в рабочего… Нам известно, что в лаборатории Ясного работал некто Семен Надеин. В результате несчастного случая в лаборатории он долго болел лучевой болезнью и теперь живет у себя на родине, адрес я вам дам. Вы явитесь к нему под видом двоюродного брата, которого он никогда не видел. Вам придется как следует изучить свою новую биографию. К сожалению, у нас мало времени. Вот ваши новые документы. Подробное ваше жизнеописание, сведения о родственниках, фотографии вы изучите в дороге и сожжете. Всё. Теперь за дело: с ближайшей электричкой вы должны уехать от Москвы подальше, а там – в гости к Надеину. Вот вам адрес для связи со мной – выучите и тоже уничтожьте.

Снэйк не видел, как через час из калитки осторожно вышел Алхимик. Теперь он был одет в короткий, не первой свежести пиджак и брюки, заправленные в сравнительно новые еще хромовые сапоги, на голове его ловко сидела военного образца фуражка с синим кавалерийским кантом. В руке Алхимик нес потертый чемоданчик. От изящного профессора англичанина в нем ничего не осталось.

Так «Прохор Надеин» с задворков вошел в жизнь. Сейчас он направлялся к станции. Осматриваясь по сторонам, он вспоминал свой полный опасности жизненный путь.

Родители – помещики средней руки где-то на Волге. Судя по фамилии, они, по-видимому, происходили из обрусевших немцев, но сами считали себя исконно русскими.

После свержения самодержавия барин Леонид Борисович Олиф появился на политической арене своего уезда: он утверждал, что только Временное правительство вместе с такими «просвещенными» державами, как Англия и Франция, даст матушке-России мир и процветание. Олиф без устали председательствовал в уездном «учредительном собрании» и, не смея открыто защищать павшую монархию, стал одним из местных лидеров социалистов-революционеров. Расчет, с его точки зрения, был правильный: его поддержали местные кулаки и приезжие краснобаи из «центра».

Так продолжалось до Октябрьской революции. Сразу после Октября Олифу пришлось бежать за Волгу. Позже вместе с Колчаком Олифы оказались в Сибири. Отступая с белыми частями все дальше, отец и старший брат Алхимика вступили в контакт с американскими и японскими оккупационными властями на Дальнем Востоке. Позже семья жила в Харбине и Мукдене. Тут на свет появился младший в роде господ Олифов – Валерий.

Он рос и воспитывался в среде белых эмигрантов, потерявших в России свои поместья, фабрики и заводы. Валерий Олиф окончил школу, овладел английским языком. О родовом имении, о котором знал только из рассказов старших, он вспоминал с вожделением; оно снилось ему по ночам как олицетворение райской жизни, отнятой у него хамами мужиками, превратившими барина Олифа и его чад в нищих.

Позже там же, в Маньчжурии, с японской разведкой пришлось установить контакт и младшему в роде, Валерию, «младшенькому», как его звали дома. Некоторое время дела шли как будто неплохо, «младшенький» обзавелся семьей, но вторая мировая война все перевернула: Квантунская армия капитулировала перед русскими, японцы поспешно удирали из Маньчжурии, «младшенький» остался без работы, а семья без хлеба. Сначала надеялись, что все как-то обойдется – на американских кораблях с юга прибывали гоминдановские дивизии Чан Кай-ши. Но вскоре стало ясно, что надеяться не на что – китайские коммунисты ударили с севера, и гоминдановцы покатились на юг. Вместе с ними, даже несколько опережая их, удирали бывшие русские помещики: боялись попасть в руки солдат Мао Цзэ-дуна. Задержались было в Шанхае, Кантоне, но пришлось бежать дальше – в Сиам. «Младшенький» же оказался предусмотрительней папаши и старшего брата: работая на японцев, он еще в Харбине запродался разведке Аллена Харвуда, его успели оценить и теперь направили в Соединенные Штаты для подготовки к дальнейшей «деятельности». В Америке ему пришлось не только окончить специальную шпионскую школу, но и по-настоящему заняться некоторыми науками, главным образом ядерной физикой. Мечты погулять, поораторствовать на собраниях таких организаций, как «Комитет освобождения России» или «Крестовый поход против Советского Союза», не осуществились; в разведке Аллена Харвуда существовали свои жесткие правила: агент, получивший кличку Алхимик, должен был быть тщательно законспирирован, и, таким образом, злоба против всего советского осталась неизрасходованной… Вместо того, чтобы спокойно доживать свои дни в родовом имении на Волге, отец теперь влачит жалкое существование в Кении, где старший брат служит в английских полицейских частях и может ежеминутно получить в голову партизанскую пулю. Вместо того, чтобы прожигать жизнь в ресторанах Москвы и Петрограда, делать карьеру, черт возьми, гвардейского офицера, он, Алхимик, вынужден денно и нощно молить бога за то, что его ценят в разведке Харвуда: он – специалист по России, он говорит по-русски без акцента! Ему удалось удачно выполнить несколько поручений Харвуда, но главным было хорошо сыграть роль английского профессора. Однако по вине Шервуда он провалился в самом начале.

…Рассекая ночную темь, электропоезд мчался от Москвы. В одном из вагонов, облокотившись на чемодан, дремал нестарый еще мужчина в фуражке с синим кавалерийским кантом.

Фокс не хотел задерживаться в этом месте дольше необходимого, надо было перебазироваться на новую, «свою», квартиру. Конечно, он не собирался среди ночи отправляться в давно приготовленный для него уголок, нет, верный себе, он еще некоторое время будет проверять, следить… Но отсюда следовало уходить немедленно – этого требовала тактика глубокой конспирации: Джо Снэйк все же мог оказаться более скомпрометирован перед КГБ, чем это пока известно ему, Фоксу. И он стал собираться в путь.

Снэйк казался пораженным, хотя, по правде говоря, предстоящий уход Чумы его очень обрадовал.

События этого дня утомили его до предела, и ему нужно было отдохнуть, остаться одному. Прощаясь с ним, Фокс был краток.

– Никуда отсюда не высовывайте носа, – приказал он. – Автомобилем пользоваться временно прекратите, спрячьте его в сарай. Продолжайте активно заниматься Гореловым и руководить операцией против Ясного и Лучинина в Тянь-Шане – приказ шефа должен быть выполнен в точности. Меня будете информировать через связного. Иногда я вам буду позванивать по автомату. Вносить что-либо новое в операцию «Вирус» без моего разрешения запрещаю: хватит с меня ваших провалов. Запомните – никаких вольностей! Прикажите Цветковой быть поактивнее с Гореловым – он человек осведомленный. У нее имеется диктофон?