Читать книгу "Обреченный мир - Аластер Рейнольдс"

– Пересекаем границу и постепенно теряем тягу и оружие, – подытожила Куртана.

– Зато не пропадаем, – парировал Рикассо. – Гидростатическая подъемная сила не зависит от хитрой техники – корабли будут летать.

– Точнее, плыть по ветру. Суть дирижабля именно в управляемости: скорость и направление полета выбирает человек.

– На этот раз выбрать не получится, – предупредил Рикассо. – Господствующие ветра сейчас попутные нам, так что, даже если корабли потеряют тягу, все равно поплывут в нужном направлении.

– Мы пилоты, а не воздухоплаватели, – обиженно заявила Куртана. – Предоставь это занятие черепам.

– Я вот недавно покатался. Свои прелести в этом есть.

– Да уж, и как прекрасно все закончилось!

– Спасибо за искренность, дорогуша. – Рикассо улыбнулся Куртане. – Все же рискну напомнить: в первую очередь мы авиаторы. Посадить корабли с грузом на выступ – вот и вся наша задача.

– Хочешь сказать, разбить их о выступ?

– Это зависит от мастерства авиаторов, согласна? Коварные восходящие потоки вокруг Клинка создали бы проблемы, даже лети мы с двигателями. Еще оккупанты окажут сопротивление, не говоря уже о боевиках у основания Клинка. Но я полностью уверен в своих капитанах. – Рикассо вызывающе улыбнулся. – Вопрос в том, уверены ли они в себе?

– Ой, только не начинай снова! – Куртана закатила глаза. – Ты заставил меня перелететь Напасть. Авантюра та еще, но она давала мне хоть полшанса сохранить корабль.

– Посадишь «Репейницу» аккуратно и сохранишь.

– Боюсь, мне останется обглоданный скелет. Ни двигателей, ни оружия – груда металла и оболочка с газом. Такого финала «Репейница» не заслужила. Лучше сгореть! А превратиться в парализованную калеку… – Куртана раздраженно отвела взгляд, будто собирались предать ее лучшую подругу.

– Если исполним эту миссию, изменится все. – Рикассо оглядел присутствующих в надежде на поддержку. – Все. Не только Клинок, не только Рой, а облик целого мира. Кто знает, понадобятся ли нам корабли, после того как утихнут страсти? Вдруг у нас появятся другие приоритеты?

– Скажи кто-нибудь такое год назад, ты вышвырнул бы его за борт, – проговорила Куртана.

– И правильно сделал бы. Но тогда, а не сейчас. Клиношники город потеряли. Разве несколько кораблей с этим сравнишь?

– Черт побери, ты впрямь серьезно! – потрясенно воскликнула Мерока. – Да что вы с доктором Кильоном увидели, пока катались на шаре? Божественный лик?

– Ну, по сути, да, – ответил Рикассо.

– При нашей нынешней скорости как скоро мы попадем к границе? – спросил Кильон.

Рикассо задумчиво посмотрел на пресс-папье.

– Тальвар точно не знает, где граница. Его сообщения подробными не назовешь. Может, через час долетим, может, через два. Кораблям авангарда пора набирать высоту, они же потеряют подъемную силу сразу, как заглохнут двигатели. Ветер понесет их дальше, но высоту они будут терять постоянно. Им придется сбрасывать балласт и выпускать газ – нельзя же везти то и другое бесконечно! – а еще контролировать темп снижения. Поэтому сейчас нужно подняться достаточно высоко, чтобы, в принципе, дотянуть до Клинка.

– Затея нравится мне все больше и больше, – съязвила Куртана, но в ее лице Кильон видел крепнущую решимость: в глазах мелькали расчеты статической и динамической подъемной силы, которые она делала всю сознательную жизнь так же естественно, как дышала.

– А дальше? – спросил Кильон. – Сколько времени продлится перелет?

– Опять-таки точно ответить не могу. Думаю, в общей сложности не дольше пары часов. А в чем дело?

– С антизональными не успеваем. Непросто правильно рассчитать дозу, если условия не известны заранее. Даже если я угадаю с дозировкой, препарат останется у нас в организме к моменту, когда мы пересечем зону.

– Существуют корректирующие препараты, – напомнил Рикассо.

– Весьма ограниченного действия – усилить действие лекарства или устранить остаточный эффект предыдущего медикаментозного лечения. Использовать их в необходимой нам концентрации – безумие, и сыворотка-пятнадцать сейчас не поможет.

– Затея и так изначально сложная, а нам еще предстоит бороться с зональным недомоганием? – нахмурилась Куртана.

– Как доберемся до границы, могу организовать раздачу легких антизональных широкого профиля, – предложил Кильон. – Все симптомы недомогания то лекарство не купирует, да и активно лишь в течение получаса, но все-таки лучше, чем ничего.

– Что ж, придется довольствоваться этим, – проговорил Рикассо. – Переход в ту зону не должен быть чересчур болезненным. Речь ведь о небольшом изменении, верно?

– Узнаем, когда долетим, – ответил Кильон.

После оживленной трехсторонней дискуссии с Куртаной, Аграфом и самим собой Рикассо на шаттле вернулся на «Переливницу ивовую». Там было безопаснее, по крайней мере по сравнению в «Репейницей», и, кроме того, его ждало много работы над неочищенной сывороткой-15, запасы которой сохранились на большом корабле даже после диверсии Спаты.

Решили, что в авангарде Роя к Клинку полетят «Репейница», «Киноварь» и «Хохлатка ольховая», остальные задержатся с безопасной стороны границы зоны. Но когда авангард поднялся к холодным слоям нижней стратосферы, опасно близко к своему рабочему потолку, за ним последовал весь Рой. «Репейница» и отдельные корабли охраны частенько набирали высоту, а вот крупные дирижабли получили такой приказ впервые за несколько лет. Тяжелое получилось испытание – и для членов экипажа, и для простых ройщиков, и для изнемогающих двигателей. Герметизированными оказались далеко не все гондолы, поэтому, чтобы облегчить пребывание в разреженном пространстве, использовали кислородные маски и баллоны. Старики, дети, больные прикладывались к ним постоянно, взрослые – лишь периодически, чтобы не допустить гипоксии. По-другому получилось бы слишком непрактично. На большой высоте следовало отдавать приказы и вести напряженные разговоры, пожалуй, даже чаще обычного, ведь чем выше рабочий потолок, тем чаще случаются технические сбои, требующие срочного ремонта. Разреженная атмосфера начала действовать на тягу, вынуждая вручную корректировать состав воздушно-топливной смеси. В перчатках и защитных очках авиаторы влезали на обледеневшие пилоны двигателей и меняли настройки карбюратора. Топливопроводы и гермовыводы становились хрупкими и нуждались в немедленном ремонте. Один авиатор поскользнулся на льду и упал за борт, другой – поранил руку, когда снял перчатку и коснулся замерзшего металла, многие «заработали» переохлаждение и обморожения, но всегда находились готовые сменить их и продолжить работу. Радовало то, что большинство кораблей сохранило запас мощности и набирало высоту, даже когда от холода отказывал двигатель-другой. Большинство, но не все – часть кораблей подъема не выдержала и начала отставать. Теперь им придется заботиться о себе самостоятельно: другим и так проблем хватало.