Читать книгу "Бубновый туз - Евгений Сухов"

Стараясь не шуметь, Сарычев поднялся на второй этаж. Вот и нужная дверь. Достав ключ, он вставил его в замок. Выдохнул с облегчением, когда ключ мягко повернулся и замок, негромко щелкнув, открылся. Слегка толкнув дверь, Сарычев вышел на балкон, опоясывающий дом. Сделав несколько шагов, он увидел через окно просторную комнату, на полу которой лежали большие тюки, а между ними стояли Емельяныч с Марией.

— Уходите все! — истошно кричал он. — А то замочу вашу сучку.

Прижав предплечьем горло Марии, он уткнул ствол пистолета ей в висок и пятился в сторону окна. Сарычев видел, как растрепавшиеся волосы падали на лицо Марии. Подкашиваясь в коленях, она покорно следовала за Емельянычем.

В дверях Сарычев рассмотрел Самохина, оцепеневшего от ужаса. А рядом, с такими же растерянными лицами, стояли еще трое чекистов.

— Назад! — Емельяныч рванул на себя Марию и крепко ткнул стволом револьвера ей в висок. — Стоять!

Его рука крепко сжимала пистолет, палец уверенно лежал на спусковом крючке. Более безобразной руки Сарычеву видеть не приходилось. Поросшая длинными рыжеватыми волосами, побитая узловатым артритом, она скорее напоминала лапу какого-то диковинного животного. А потому револьвер, который он сжимал, выглядел особенно устрашающе. Достаточно было всего лишь крохотного усилия, чтобы Мария рухнула на пол с простреленным черепом.

— Отойдите от двери. Считаю до трех! Раз…

Первым в глубину коридора отступил Самохин, за ним неохотно попятились другие. Дверной проем освободился.

Игнат понимал, что Кашин не выпустит Марию живой. Совершенно не тот типаж. Протащит ее по лестнице, спустится во двор и, пристрелив, попытается затеряться в проходных дворах, напоминающих лабиринты.

До двери всего каких-то пять шагов. Следовательно, времени на раздумья не оставалось. Кашин, продолжая крепко сжимать Марию, направился в сторону двери. Приподняв револьвер, Сарычев отыскал на его затылке небольшой завиток немного повыше шеи. Тот даже не догадывался, что в этот самый момент костлявая дышит ему в затылок. Что-то в этом было противоестественное — стрелять в человека, который совершенно не подозревает о том, что через секунду умрет. Но, вспомнив его хищную заросшую лапу, Сарычев нажал на курок.

Череп Кашина взорвался, как расколовшийся арбуз. Брызги крови, мозга, мельчайших костных осколков заляпали стены. Кашин, сделав самый крохотный в своей жизни шаг, ткнулся лицом в пол.

— Лежать! — ворвались в комнату чекисты.

«Ну вот и все», — Сарычев опустил револьвер.

Комната мгновенно наполнилась людьми. Кто-то из чекистов небрежно, носком сапога, приподнял мертвую голову Кашина. Чего там смотреть? Мертвее не бывает!

Бледная Мария стояла в окружении чекистов. Они что-то ей говорили, но, кажется, она их не слышала. Подошедший Самохин, обняв ее за плечи, слегка тряхнул, приводя в чувство. После чего бережно прижал к себе.

Балконная дверь оказалась открытой. Распахнув ее, Сарычев вошел в комнату.

— Ну чего вы встали? — прикрикнул он на суетящихся чекистов. — Барышню, что ли, не видели?

Она повернулась к Сарычеву. Секунду Игнат колебался, а потом притянул ее к себе.

— Все уладится, сестричка. Все будет хорошо.

У дверей, облокотившись о косяк, стояли Марк Рубцов и Петр Самохин. Они уже успели закурить, и Марк, пощипывая свою короткую бородку, что-то негромко рассказывал Самохину.

— Обожди, я сейчас, — сказал Сарычев, отстранив от себя Марию.

— Хочешь знать, кто предупредил Кирьяна? — спросил Сарычев у Самохина.

— Хотелось бы. — Петр насторожился, впился глазами в лицо Сарычева.

— Он стоит прямо перед тобой, — кивнул Сарычев на Рубцова. — Бегство Кирьяна с этапа — тоже его рук дело.

— Товарищ Сарычев, — зло отшвырнул папиросу Рубцов, — вы отдаете себе отчет в том, что говорите?!

— Отдаю, голубчик, — кивнул Сарычев. — Он же и Романа Овчинского забрал из камеры и отпустил. Видно, не просто так, а за немаленькое вознаграждение! У Овчины ведь кое-что было после ограбления ювелирного магазина. И очень даже много. Не так ли?

— Ну знаете ли…

В комнате стало тихо.

— А хотите знать, как его называли жиганы? — спросил Сарычев у обступивших его чекистов. — Танцор! Он ведь и на станции Ховрино перед ними танцевал. И так здорово станцевал, что Кирьян его в живых оставил… А только ведь он Кирьяна знал задолго до этой станции. В одном лагере сидели, один по уголовной статье, а другой по политической. Вот как-то и сошлись. Именно он и организовал нападение жиганов на железнодорожный состав, — повторил Сарычев для тех, кто его не слышал.

— Что за чушь?! — взорвался Рубцов.

— Рассказал, какое будет сопровождение, в каком вагоне повезут Фартового и как лучше сделать, чтобы его самого ни в чем не заподозрили, — продолжал, не обращая на него внимания, Игнат. — Да и как его заподозришь, ведь именно он занимался этапированием Кирьяна! А станция Ховрино тоже была выбрана не случайно. Ведь именно там чаще всего грабили поезда. Ну что, Танцор, отплясался? А точнее, капитан второго ранга Николай Александрович Богданов. Когда-то он служил в военной контрразведке. Ведь боцман тебя узнал, вот ты и убил его.

— Это просто какое-то недоразумение, — отступил Рубцов на шаг. — Вы же знаете товарища Сарычева, он ведь всех нас подозревает!

— А вот это узнаешь? — вытащил Сарычев из кармана золотую брошь с тремя изумрудами. — Ее нашли в твоей квартире. Эта брошь была украдена из сейфа в ювелирном магазине Брумеля. Может, ты объяснишь нам, каким это образом она попала к тебе? Взять предателя!

Но Рубцов оказался проворнее. Развернувшись, он бросился вниз по лестнице, прыгая через несколько ступенек.

Петр Самохин вскинул пистолет, целясь в спину убегающему. Он бы непременно попал, но стоявший рядом Сарычев толкнул его под локоть, и пуля, предназначенная Рубцову, прошла рядом с ним, зло царапнув деревянные перила.

Внизу хлопнула входная дверь. Несколько чекистов метнулись следом.

— Отставить! — громко приказал Сарычев.

Быстрым шагом он подошел к окну и громко крикнул командиру оцепления:

— Остановить этого человека!

Россыпью прозвучало несколько винтовочных выстрелов. Все в копеечку! Рубцов, пригнувшись, пересек улицу и юркнул в ближайший переулок.

— Ну что же вы мне помешали? — спросил раздосадованный Петр. — Я бы мог его подстрелить!

Сарычев только усмехнулся:

— А вот этого как раз делать не следовало. А в общем, ты — молодец, Петр, хвалю! — весело добавил он обескураженному Самохину.

Тот в ответ улыбнулся, так и не сумев разгадать довольной улыбки начальника московской Чека.

— Пойдемте вниз, товарищи. Мария, как ты?