Читать книгу "Олег Рязанский - русский князь - Алексей Хлуденев"

Пересев на лавку рядом с зятем, Олег Иванович на правах тестя попытался внушить ему мысль о том, что княжеская власть должна быть сопряжена с благочестием. Благочестие укажет грань, очертит пределы широкости наших характеров, отвратит от суеты и непотребных поступков. Оно научит прощать заблудших, не смешивать дело государствования с личной местью. Казнь одного невиновного умножит и число твоих врагов в десятки раз, ибо за казненным — его семья, его друзья и сочувствующие, рано или поздно отяготит твою душу сознанием непоправимой вины.

Чтобы не оставить свои доводы голословными, Олег Иванович рассказал, как лет тридцать назад, потеряв свой престол, отнятый у него Москвой и переданный Владимиру Пронскому, он, Олег, смертельно возненавидел пронского князя. Не раз говорил себе — как только вернет себе престол — казнит Владимира. Но, победив и взяв его в полон, казнить не стал — Господь избавил от такого страшного искуса — а наказание ограничил лишь тем, что посадил его в темницу. Да и то позднее пожалел о том — в темнице сиделец заболел, видно, не выдержал скверных условий и умер. И, кто знает, не затаил ли недоброе мстительное чувство к нему, Олегу, пронский князь Иван, сын Владимира? Не отыграется ли после смерти Олега на его сыновьях?1

Слушая, Юрий Святославич мычал и мотал головой. Он был несогласен. Для того, чтобы принять доводы тестя, надо было избавиться от злобства и ненависти, которыми была переполнена его душа. Злобы в нем было с избытком. Да и закваски он был иной. Старому князю Олегу была известна такая порода людей — в них сильно начало от Диониса, этого греческого бога земли и плодородия, вина и опьянения, плотской любви. Юрий — сын как бы самой природы, и то, что в нем заложено природой — не поддается переделке. Ему не хватает гармонии, соразмерности и самоограничения. Он не в состоянии держать себя в ежовых рукавицах — жизненная сила плещется из него через край. Не он правит своей жизненной силой, а она — им. Тем не менее, Олег Иванович продолжал убеждать зятя одуматься, охолонуть, покаяться и усмирить себя.

— Пойми, зять, без этого нельзя. Это — наш путь, русский путь спасения.

Юрий Святославич перестал мычать.

— Что ж, отец, по-твоему, и князя Романа Брянского не стоило казнить?

— И православного Романа Михайловича Брянского не стоило казнить, твердо сказал Олег Иванович. — Он не виноват, что его предшественники уступили Брянск литовскому князю Ольгерду и признали себя подданными Литвы. Как подданный, он счел себя обязанным исполнить поручение Витовта — быть его наместником в Смоленске. Ему ничего не оставалось, как соглашаться.

— Ты говоришь — Роман не виноват, — возразил Юрий Святославич. — А я виноват, что оказался в изгнании? Что на мой стол сел брянский князь? Я ведь не полез и не лезу на чужой стол. Не лезу, например, на тот же брянский стол. А если бы сел там — пусть покарал бы меня сам Господь.

Олег Иванович сказал:

— Но теперь справедливость восстановлена. Ты в силах и вправе прощать. И я бы хотел, чтобы ты, зять мой, не убивал не только невинных, но и тех, кто поневоле оказались виновными. Таких немало, и великодушие по отношению к ним поднимет тебя в твоих собственных глазах и в глазах своего народа.

Исполненному жаждой мщения Юрию Святославичу трудно было согласиться с такими доводами, но во всем свете не было такого человека, которого он почитал и уважал бы так, как князя Олега Рязанского. И он ответил:

— Я поумерю свой пыл, отец. Даю тебе слово.

Удовлетворясь этим обещанием, князь Олег сообщил, что завтра он с войском уйдет на Литву, а, возвращаясь домой, возможно, минует Смоленск. Так пусть он, Юрий, помнит, — Витовт не оставит его в покое. Надо быть наготове. И коль придется невмоготу — пусть даст весть. Рязань придет на выручку.

Юрий поблагодарил. Как бы между прочим Олег Иванович спросил:

— До меня дошел слушок, что ты воспылал страстишкой к некоей Ульяне Вяземской. Это что — сплетни?

Застигнутый врасплох таким вопросом, Юрий Святославич слегка даже смутился. Затем, со свойственной ему прямотой, ответил:

— Признаться, отец, мне люба та женщина. Что со мной поделать — охоч до женок. Но со страстишкой я справлюсь. Обуздаю себя, даю тебе слово.

Искренний ответ зятя, даже и не попытавшегося оправдаться, пришелся по душе тестю. Князь Олег охотно поверил ему, хотя, как покажут дальнейшие события, Юрий сдержит лишь первое слово — прекратит казни, но другое слово, в отношении Ульяны… впрочем, об этом ещё будет сказано.

Глава девятая. Враги остаются врагами

Они были смертельными врагами — Витовт Кейстутьевич и Юрий Святославич, за спиной которого стоял ещё один смертельный враг Витовта Олег Рязанский.

Испытавший позор поражения на Ворскле, Витовт никак не мог смириться с потерей Смоленска, этого лакомого кусочка, который открывал двери и на Рязань, и на Москву. Осенью 1401 года он встал под Смоленском с большим войском, хорошо оснащенным пушками. Юрий Святославич предпринял все необходимые меры для обороны города. Приказал раздать оружие всем горожанам, способным встать на защиту города. Велел сложить возле мощных крепостных стен поленницы дров и разместить котлы с водой — для приготовления кипятка — ошпаривать противника со стен. Распорядился обложить крыши домов дерном.

Объезжая со свитой город на коне, Витовт видел и знал о приготовлениях города к обороне. Но он знал также и то, что должен взять этот город. Нельзя было ему возвращаться в Литву ни с чем. Он вернется в Литву победителем, и женщины встретят победителей песнями и будут бить в ладоши, как это было в обычае с древних лет.

За всю свою ещё недолгую, но бурную жизнь, порой висевшую на волоске, Витовт имел дело со многими врагами. То его врагом был магистр Тевтонского ордена, который ставил своей целью окатоличивание Литвы; то, примирясь с немцами, схватился с Ягайлом, на совести которого была насильственно оборванная жизнь Кэйстута — отца Витовта. То врагом своим считал Железного Хромца вкупе с Темир-Кутлугом и Едигеем…

Но, кажется, никто из перечисленных врагов не был столь им ненавидим, как Юрий Смоленский, да, пожалуй, ещё и Олег Рязанский.

Эти два князя, сильные своим единачеством, не пускают его дальше в Русь. Ломают его планы. Перечеркивают его мечты.

Теперь один из них, Юрий, сидит в этом городе, за мощными стенами, в надежде — литовцам не взять крепости. Конечно же, он уже послал к Олегу за помощью. Витовту надо успеть управиться до прихода рязанского войска. Как это сделать? Да, конечно, он применит тюфяки, попытается взять Смоленск штурмом. Но, прежде чем лезть его воинам на стены, не попробовать ли применить какую-нибудь хитрость? Один раз ему уже удалось облапошить братьев Святославичей, сыграв на их доверии, но Юрия таким приемом ему не обмануть. Нужен другой прием. Какой? Не попытаться ли склонить к измене Юрию его ближайших соратников?

И потом — надо проверить, верно ли, что народ смоленский хочет правления Юрия? Ведь правление Юрия ненадежно, в то время как сильный Витовт обеспечит Смоленской земле куда большее спокойствие.