Читать книгу "Сломанные ангелы - Ричард Морган"

– Что? Что он говорит? – спросил Карера, придвигаясь ближе.

– По-моему, тебя прокляли.

– О-о… Ладно. С учетом обстоятельств трудно назвать это безосновательным. Однако…

Карера с силой пнул Хэнда ногой под ребра. Колдовство немедленно перешло в крик, и жертва скрючилась в позе эмбриона.

– Не понимаю, зачем это слушать? Сержант… Ближе всех оказался Леманако.

– Сэр…

– Нож, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр.

Не могу отказать Карере в уважении. Я не видел, чтобы командир "Клина" когда-либо поручал своим людям то, что был обязан делать сам.

Взяв у Леманако нож, он включил привод и еще раз пнул Хэнда ногой, завалив того животом на песок. Крик немедленно перешел в сдавленный кашель и хлюпанье. С силой уперев колено в спину лежащего, Карера начал резать.

Как только нож вошел в мякоть, крик почти заглох и тут же прервался окончательно – Карера перерубил хребет.

– Так-то лучше, – пробормотал коммандер.

Второй надрез он провел у основания черепа – куда как изящнее моего, сделанного в офисе многострадального промоутера. Потом вынул нужную секцию. Выключив привод, Карера тщательно обтер нож об одежду Хэнда и встал на ноги. Кивнув, передал Леманако нож и сегмент позвоночника.

– Сержант, спасибо. Отдай Хамаду и скажи, чтобы не потерял ни в коем случае. Нам полагается бонус.

– Так точно, сэр. – Леманако оглядел наши лица. – И как…

– Ах да. – Карера поднял одну руку. Лицо его выглядело усталым. – Вот как.

Рука упала вниз, словно подсеченная выстрелом.

Я услышал, как с грузовой палубы раздался звук разряда и приглушенный стук, за которым последовало знакомое хитиновое шуршание. Посмотрев вверх, мы увидели падавший на нас поток.

Инстинктивно я сам шагнул к неизбежному, уже чувствуя непонятную отстраненность от происходящего. Недостаток боевых рефлексов наверняка был следствием радиационного отравления или реакцией на последние дозы тетрамета. Успел посмотреть на Сутъяди. Заметив взгляд, он скривился, явно зная то же, что и я. Так, словно мы увидели пришитую в углу экрана бирку производителя.

Игра…

Потом сверху обрушился град из пауков. Это были не совсем пауки, но что-то похожее. Ингибиторы. Они сыпались из специального устройства – вроде мортиры, рассчитанной для покрытия компактного пространства. Серые, размером примерно с кулак создания падали на песок, образуя круг диаметром не более двадцати метров. Некоторые скатывались по гладкой и выпуклой поверхности корабля. Прежде чем окончательно упасть, они старались удержаться на ней так яростно, что казались живыми и отчаянными созданиями. Другие падали на песок, образуя маленькие кратеры, напомнившие о крабах из виртуальности, где мы с Таней Вордени…

Они падали и падали тысячами.

Игра…

Они падали на головы и на плечи, мягкие, как детские игрушки. И цеплялись лапками.

Они бежали к нам по сыпучему песку и карабкались вверх по ногам. Их сбивали, стряхивали и бросали на остальных. Те, кого удавалось сбить Сутъяди и остальным, падали на песок и потом, встав на ножки, снова бежали в нашу сторону совершенно невредимые.

Они со знанием дела рассаживались в местах концентрации нервных волокон, протыкая одежду и кожу своими тонкими щупальцами.

Игра…

Они получили, что хотели.

… закончена.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

В интенсивной выработке адреналина я нуждался не меньше других. Однако радиация, медленно отравлявшая тело, давно нарушила его способность доставлять органам нужные боевые стимуляторы. Соответственно, ингибиторы подействовали слабо. Через нервы прошла волна легкого воз-буждения, а конечным результатом оказалось лишь немое оцепенение. Весь пар вышел. Я опустился на одно колено.

Еще готовые к бою тела "Маори" перенесли встречу с ингибиторами куда как тяжелее. Депре и Сутъяди зашатались и упали на песок, словно подрезанные импульсом контактного разрядника. Вонгсават повезло контролировать свое падение, и она завалилась вниз боком, с широко открытыми глазами.

Таня Вордени застыла на месте в немом удивлении.

– Джентльмены, всем спасибо. Образцовая слаженность. – Карера обращался к сержантам, замершим у своих мортир.

Ингибиторы нервных реакций. Поистине шедевр технологий невоенного назначения. Запрет на их применение сняли всего пару-тройку лет назад. Помню, тогда при мне демонстрировали совсем еще свежий образец этой техники. Испытания проводили на толпе в Индиго-Сити. Но прежде я не бывал на стороне, которую обрабатывали.

– Игнорирование. Это все, что вы должны предпринять. – Так с улыбкой комментировал показ молодой, энергичный сержант из сил правопорядка. – Что в обстановке массового бунта звучит более чем смешно. Когда на вас садятся эти твари, немедленно выделяется больше адреналина, так что они делают новые и новые инъекции. Возможно, продолжают их до остановки сердечной деятельности. Наверное, чтобы разорвать этот круг, нужно хорошо владеть дзен-техникой. Как известно, в этом году мы не смогли подавить бунт дзенских активистов.

Спокойствие опытного Посланника накатилось на рассудок резко, как ледяная волна. Я встал. Пауки еще цеплялись за мое тело. Они больше не кусались, лишь вяло отреагировали на движение.

– Черт, лейтенант, да вы… Должно быть, вы им понравились.

Леманако смотрел на меня, широко улыбаясь. Он стоял в небольшом круге чистого песка, на котором не было ни одного ингибитора. На таком же иммунизированном пятачке справа от Тони стоял Карера. Посмотрев кругом, я увидел остальных офицеров "Клина", совершенно не тронутых ингибиторами и внимательно наблюдающих.

Чисто. Охеренно чисто сработано.

За офицерами взад и вперед моталась тень политработника. Ламон жестикулировал, нелепо тыча пальцем в нашу сторону.

Да уж.

В самом деле, кто мог его осуждать?

Наконец Карера произнес:

– М-да. Думаю, следовало избавить тебя от… Простите нам этот сюрприз, лейтенант Ковач, но вряд ли существовал иной способ нейтрализовать этого преступника.

Он кивнул на Сутъяди, неподвижно лежавшего на песке.

Карера, реально тебе желательно угомонить всех, кто находится в зоне досягаемости. Единственное, что обычно спасает, – недостаток драматизма. Но поскольку совершенное против «Клина» преступление есть предмет особого внимания, людям нужен спектакль. Что, нет?

Я чувствовал, как от этих мыслей по спине поползли мурашки.

И тут же избавился от вредных рассуждений – прежде чем они трансформировались в страх или агрессию, способные пробудить от спячки сидящих на мне пауков-ингибиторов.