Читать книгу "Покрывало ночи - Сергей Раткевич"

Судьба усмехнулась.

— Учитель! Что случилось, Учитель?! — в распахнувшуюся дверь влетел Ученик.

Он испуганно глянул на гаснущий портал, вздрогнул, увидев Судьбу, после чего, сообразив, низко ей поклонился.

— Не шуми. Он сейчас вернется, — коротко ответила та. — И не пугайся так. Творец должен быть бесстрашен.

Эстен Джальн возник на холме, усеянном мертвыми телами. Торопясь, он запутался в собственном портале, лохмотья которого теперь свисали у него с носа и с ушей. Его вид перепугал бы любого — если бы было кого пугать… но все маги сбежали, преследуемые остатками армии Эруэлла, Флейта не замечала сейчас никого, кроме мертвого Керано, а сами мертвые никого и ничего уже не боялись.

Эстен Джальн был страшен. Торопливо продираясь из нарисованного мира в реальный, Эстен краем портала зацепил несколько сотен других миров, а потом разорванные лохмотья портала повисли на нем, переливаясь ухмылками и гримасами сотен и сотен чудовищных и чуждых обликов, странно изломанных, сплетенных и спутанных между собой. Даже самый безумный черный колдун заорал бы от ужаса при виде Джальна — но ужасаться было некому, и только бесстрастные глаза мертвых равнодушно взирали на мечущееся по склонам холма пугало… да еще комар, решивший его укусить, вдруг оторопел и с глухим стуком упал на траву.

— Ну наконец-то! — воскликнул Эстен Джальн, завидев гнома. — Йолн, дружище! Ты просто не имеешь права быть мертвым!

Схватив гнома в охапку, Джальн нарисовал еще один портал и быстро шагнул в него. Они исчезли.

Завидев Эстена Джальна с гномом на руках и остатками теперь уже двух порталов на морде, Ученик сунул в зубы кисть и принялся ее жевать. Ведь сама Судьба только что говорила ему о пользе бесстрашия… нельзя же после этого вот так вот взять и заорать со страху. Однако орать хотелось, так что кисть оказалась очень кстати. Она разжевалась с громким хрустом.

— Бедный мальчик, ты не завтракал? — обеспокоилась Судьба. — Эстен, ты слышишь? Сними немедленно с ушей все эти макароны и накорми своего Ученика!

— Что… снять с ушей?! — оторопел Джальн.

— Ох уж эти гении… — вздохнула Судьба. — Никогда не ведают, что творят.

— А разве я что-то натворил?

— Да так, помаленьку, — усмехнулась Судьба. — Продираясь сквозь свои кошмарные порталы, ты зацепил кучу миров и измерений. Прекратил три войны, предотвратил два важнейших открытия, восемь убийств, двенадцать ограблений, семь восшествий на престол, помешал уютному ужину при свечах и заодно намотал на уши чьи-то макароны с сардельками. Если ты их аккуратно снимешь, твой Ученик не умрет от голода и, по крайней мере, прекратит грызть кисти. Меня раздражает этот звук. Ну, что стоишь? Давай мне своего гнома и отправляйтесь завтракать. Сама не знаю — за что я вас люблю?..

Мертвый гном перекочевал в надежные ладони Судьбы, а художники отправились завтракать.

Когда Эстен Джальн покинул холм, а где-то вдали затихли звуки боя, наступила пронзительная тишина. Юная ведьма не могла больше плакать. Она держала руку убитого Керано и молча смотрела в никуда. Быть может, именно поэтому она заметила чудовище. Те, кто смотрят в никуда, чаще других замечают чудовищ. Чудовище медленно шло по склону холма, собирая павших. У чудовища были совершенно чудовищные карманы. Много карманов. Поэтому всем мертвым хватало места.

Флейта молча смотрела на приближающееся страшилище. Она понимала, что должна испугаться, но у нее не получалось. Что-то навсегда окончилось для нее. Она ничего не боялась и ничего не хотела. У нее не осталось сил бояться и хотеть. Она просто сидела и смотрела, как чудовище собирает мертвых.

— Ты зачем это делаешь? — спросила она, когда чудовище протянуло к Керано свою ужасную когтистую лапу.

— Я их ем, — объяснило чудовище.

— И… его? Его — тоже… съешь? — прошептала ведьма.

— И его съем, — ответило чудовище.

— Тогда и меня бери, — сказала ведьма. — Тогда и меня тоже съешь. Я не хочу одна.

— И тебя съем, — пообещало чудовище, подхватывая их обоих и бросая в огромный карман.

Флейта сжалась, ожидая падения на мертвые тела, но никаких мертвых вокруг не было. Она упала в душистое сено.

И Керано был рядом.

Живой. Спящий. Живой?! Быть не может?! Живой?!!

Живой!!!

Правда живой, дышит! Улыбается даже!

Живой…

А еще рядом было чудовище. Оно уменьшилось в размерах и выглядело вполне симпатичным. Вовсе даже не чудовищным, просто слегка ужасным — но не слишком. Вполне терпимо. Правда-правда.

— Вы тут отдохните пока, — сказало чудовище. — Мне остальных проведать надо. Они дальше упали.

— Они… тоже живы?! — смеясь и плача от счастья, спросила юная ведьма.

— Все, кого я съедаю, становятся живыми, — ответило чудовище и ушло.

Керано потянулся и открыл глаза.

— Как долго я спал… — сказал он с легкой рассеянной улыбкой.

А в следующий миг они уже обнимались — и не только. Может быть, широкая кровать в королевском дворце Канхагета и была удобнее и мягче, но в обыкновенном стогу сена тоже совсем неплохо. А если еще подумать, стог-то как раз очень даже необыкновенный. Другие стога у чудовищ в карманах не валяются.

Едва маги бросились к своим порталам, Облачный Всадник исчез. Исчезла и бывшая с ним огненная конница. Когда последний портал захлопнулся, и убивать стало некого, Линард поднял голову и мрачно посмотрел на остатки своей армии.

— Этих… всех убили? — глухо спросил он.

— Всех. — ответил Герцог Седой, вытирая меч о черный плащ последнего убитого им мага. — Всех, кого успели.

— Нет, — выдохнул Линард. — Не всех еще.

И уже дрожавший у всех на устах победный ликующий клич замер, побледнел и растаял. Армия смотрела на своего предводителя, не узнавая его. Это был не Линард. Кто-то другой, чужой, далекий, страшный взирал на них из запердельного высока. И мысли его были далеко. В этих мыслях не было ни победы, ни радости. Огненный смерч клубился в них, не зная пощады, не ведая сострадания. Он лишь замер на миг, решая — куда шагнуть дальше, что еще опустошить, уничтожить на своем пути.

— Не всех еще, — повторил бывший полководец, превратившийся одним Богам ведомо во что. — Не всех.

Герцог Седой смотрел на него со страхом. Горе словно бы выжгло древнего полководца изнутри. Но сухая оболочка не осыпалась. Пламя, выжегшее душу, продолжало бушевать, питаясь такой запредельной яростью, что человеку было не под силу даже смотреть на это. Так кем же он стал, этот несчастный, если на него даже и поглядеть-то боязно?!

— Там. На Щите Оннера, — сказал Линард. — Маги. Живые.