Читать книгу "1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь - Харуки Мураками"

Мы вернулись в 1984 год, говорит она себе. Года 1Q84 больше нет. Вокруг нас — мир, каким он был прежде.

Но разве так может быть? Разве это так просто — привести мир в изначальный порядок? И разве сам Лидер не утверждал перед смертью, что обратной дороги нет?

Или же мы провалились в еще один, третий мир, опять же отличный от предыдущего? Мир, в котором тигренок «Эссо» всегда улыбается не правой щекой, а левой? И в котором нас ждут очередные загадки и новые правила?

Возможно, именно так и вышло, думает Аомамэ. По крайней мере, отрицать это пока нет никаких оснований. В одном лишь она уверена на все сто. Что бы вокруг ни происходило — этот мир не двулунный. А я стою в этом мире, новый он или старый, и сжимаю руку Тэнго. Мы побывали там, где всякая логика бессильна, пережили много горя, но все-таки нашли друг друга — и умудрились из того кошмара сбежать. В старый ли, новый ли мир мы попали в итоге — чего нам теперь бояться? Будут новые испытания — преодолеем их снова. Вот и все. По крайней мере, здесь мы больше не одиноки.

Расслабив плечи, она прижимается к широкой груди Тэнго, чтобы наконец-то поверить в то, во что не верить нельзя, и вслушивается в биение его сердца. И, уверовав, растворяется в его объятиях. Отдаваясь его рукам, она кажется себе хрупкой горошиной в крепком, надежном стручке.

— Ну и куда мы теперь пойдем? — спрашивает Тэнго бог знает сколько времени спустя.

А и верно, думает Аомамэ. Не торчать же здесь до скончания века. Вот только на Токийском хайвэе нет ни обочин, ни тротуаров. До съезда с Икэдзири сравнительно недалеко, но даже при такой пробке придется постоянно уворачиваться от машин, так что пешком идти слишком опасно. Рассчитывать же на то, что оттопыришь палец — подберут автостопом, на скоростной магистрали не приходится. Можно, конечно, позвонить из аварийного телефона в штаб Дорожной Ассоциации и попросить о помощи. Но тогда придется объяснять, кто они и как вообще сюда попали. Объяснить это логически у них не получится. Но даже если они всеми неправдами доползут или добегут до съезда на Икэдзири, их тут же засекут сборщики оплаты из кабинок со шлагбаумами. Вариант же ухода обратно по аварийной лестнице, понятно, не рассматривается вообще.

— Я не знаю, — отвечает она.

Что делать дальше, куда отсюда идти, она и правда не представляет. Штурм лестницы завершен, ее миссия выполнена. Решать, что правильно, что нет, она уже не в силах. В ее бензобаке больше ни капли. Оставалось лишь доверить контроль за происходящим кому-то еще.

Отец наш Небесный. Да не названо останется имя Твое, а Царство Твое пусть придет к нам. Прости нам грехи наши многие, а шаги наши робкие благослови. Аминь.

Слова молитвы слетают с губ сами собой. Думать не нужно. Ни одно из этих слов по отдельности не имеет значения. Сейчас они — просто сочетание звуков, ряд кодировочных ключей. Но, повторяя их раз за разом почти машинально, она впадает в удивительное состояние. Возможно, это и называется набожность. Откуда-то из глубины себя вдруг получаешь легкий толчок. Словно кто-то напоминает: какие бы утраты тебя ни постигли — слава богу, ты еще не теряешь себя. И ты не споришь. Здорово, что я вообще существую на свете, тот он или этот.

— Царство Твое пусть придет к нам, — еще раз просит вслух Аомамэ. Как просила в школьной столовой перед каждым обедом. Что бы эта просьба ни означала, Аомамэ всем сердцем надеется: Царство обязательно придет.

А рука Тэнго все ерошит волосы у нее на затылке.

Минут через десять Тэнго ловит такси. Сначала они долго не могут поверить своим глазам. По забитой скоростной автостраде медленно, рывками, движется такси без пассажиров. Тэнго неуверенно голосует, но задняя дверь тут же открывается, и они садятся в машину — торопливо и растерянно, будто опасаясь, что мираж сейчас растает. Молодой водитель в очках, изогнувшись в кресле винтом, поворачивается к ним.

— На скоростной пробка, так что съезжать будем сразу на Икэдзири. Не возражаете? — спрашивает он. Для мужчины голос чуть выше обычного, но не писклявый.

— Нормально, — отзывается Аомамэ.

— Вообще-то, если по закону, подбирать пассажиров на скоростной магистрали запрещается…

— По какому закону? Например? — уточняет Аомамэ. Ее отражение в зеркале водителя чуть заметно хмурится.

Водитель навскидку не может вспомнить названия Закона, Запрещающего Подбирать Пассажиров На Хайвэях. А отражение Аомамэ в зеркальце с каждой секундой все злее.

— Ну, хорошо, — закрывает тему водитель. — Так куда вам?

— Можете высадить где-нибудь возле станции Сибуя, — отвечает Аомамэ.

— Счетчик пока не включен, — предупреждает таксист. — Но я не возьму с вас за скоростную. Включу, когда съедем.

— А как получилось, что вы ехали без пассажира?[41]— интересуется Тэнго у водителя.

— Ох, запутанная история! — устало вздыхает тот. — Хотите послушать?

— Хотим, — отвечает Аомамэ.

Любой рассказ пойдет, пусть даже долгий и нудный. Она хочет услышать, о чем люди рассказывают друг другу в этом новом мире. Новые истории, в которых попадаются новые тайны — а может, и новые подсказки для старых.

— В общем, возле парка Кинута я подобрал пассажира, мужчину средних лет, — начал водитель. — Он попросил отвезти его в университет Аояма по скоростной. Сказал, что лучше не по земле, там сейчас жуткие пробки. А о пробке на скоростной тогда еще ничего не сообщали. В последней говорили, что все там просто летает. Потому я и сделал, как просили: заехал на скоростную в Ёге. Но тут у съезда на Танимати крепко стукнулись две машины, ну я и вляпался в эту пробку, как сами видите. И вот ползу по скоростной, а до съезда на Икэдзири все никак не доеду. Ни туда, ни сюда. Как вдруг мой пассажир видит знакомую. В Комадзаве мы здорово притормозили и надолго встали бок о бок на соседних полосах. У нее серебристый «мерс»-купе. Пассажир мой ее узнал — какая-то случайная знакомая, — и давай с ней переговариваться через открытые окна. Болтали-болтали, и вот она уже его к себе в машину зовет — поехали, мол, нормально поговорим. Он — ко мне: простите, говорит, здесь расплачусь и туда пересяду. Конечно, высадить пассажира посреди скоростной — дело неслыханное, но вокруг вообще все застыло, что тут скажешь? Он пересел в серебристый «мерс». Извинился, заплатил сверх счетчика. Спасибо, конечно. Да только я уже потерял больше, потому что двигаться перестал. Худо-бедно прополз еще немного, почти до съезда с Икэдзири. Смотрю — вы руку подняли… Вот такая история, просто не верится, согласитесь!

— Верится, — только и отвечает Аомамэ.

Ночь они проводят в высотном отеле на Акасаке. Гасят свет, по отдельности раздеваются, ложатся в постель и обнимают друг друга. Конечно же, им о стольком нужно поговорить. Но для этого есть и утро. Сначала необходимо кое-что предпринять. Очень долго, не говоря ни слова, они изучают друг друга в полной темноте. Ладонями, всеми пальцами проверяют все, до чего бы ни дотянулись, одно за другим: где это, что это, какое на ощупь. Трепеща, словно малые дети при виде сокровищ, найденных в потайной комнате. Перебирая каждую драгоценность, они трогают его губами и опечатывают поцелуем. Исследовав все что можно, Аомамэ берет твердый член Тэнго — и пожимает его. Точно так же, как пожимала ему руку в опустевшем классе. Ничего лучше в жизни не испытывала. Настоящее чудо. А потом прижимается к нему бедрами, раздвигает ноги — и медленно впускает Тэнго в себя. До упора. Закрывает глаза в темноте, вбирает в легкие темный воздух. Потом выдыхает. Согревая своим дыханием грудь Тэнго.