Читать книгу "Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж"

Она зарыдала и захлопнула дверь.

Я остолбенел. Сейчас я завидовал монахам, избавленным от женских силков. Если бы я стал архиепископом Кентерберийским…

Но мне выпала иная судьба. Мы вынуждены идти путем, предначертанным свыше.

* * *

Если я перестану подчиняться Папе, то кто же займет его место в моей жизни? Я уже сомневался в главенствующей роли Рима, а не только в личных достоинствах Климента. Приоритеты сместились.

Разговаривая с Екатериной, я порывисто заявил, что не собираюсь повиноваться понтифику, вне зависимости от того, какое решение он примет. Я действительно больше не верил в его высшую духовную власть.

Не знаю, когда это случилось… но в глубине души я был уверен, что он не является наместником Христа, — функции папской власти рукотворны и значат не больше, чем затейливые рождественские представления с фигурками из папье-маше.

Я упорно стремился стать идеальным королем и долгое время считал, что обязан жить в согласии с Его Святейшеством. Каким же простофилей я оказался! Испытывал священный трепет перед папской властью, добивался ее одобрения! Троекратный дурак… Но с глупостями покончено, покончено!

* * *

Не думайте, что все это время Англия жила без канцлера. Скорее она обошлась бы без Папы. Хотя, скорбя о кончине Уолси, я продолжал оттягивать выборы его преемника.

Сразу после отставки Уолси многие придворные претендовали на эту должность. Меня изумило, как много государственных мужей совершенно необоснованно считают себя достойными ее.

К примеру, герцог Норфолк. Он обладал всеми преимуществами своего влиятельного титула и древнего дворянского рода, но ему плачевно не хватало воображения, а его чрезмерная консервативность в те дни вряд ли сослужила бы Англии добрую службу.

Или герцог Суффолк. Брэндон, мой старый друг и зятек. Будучи талантливым и неутомимым воином, он не обладал, однако, качествами, необходимыми канцлеру. Он не смог бы справиться с такими сложными обязанностями.

Рвались к власти и священники: пронырливый Гардинер, престарелый Уорхем, вспыльчивый Фишер, елейный Тансталл. Но церковников мне уже хватило. Я перестал доверять прелатам, полагая, что им не под силу улаживать мои дела. Мне хотелось видеть на этом посту ученого, государственного деятеля, законоведа.

Кого же еще, кроме Томаса Мора?

* * *

Да, именно Мора. Я решил немедленно увидеться с ним. Мне взбрело в голову нанести визит в его особняк в Челси, куда меня ни разу не звали. Это даже интереснее. Я в приглашениях не нуждался.

Челси, небольшая деревенька, находилась в трех милях от Лондона. Добрый час мы добирались туда по реке. По собственному выражению Мора, он предпочитал жить вдали от столичной суматохи.

Королевский баркас обогнул излучину Темзы. Впереди расстилались лишь обрамленные лесами поля. Лондон остался позади. Подобравшееся к зениту солнце позолотило сверкающую водную гладь, стало жарковато.

Судно подошло к причалу. Он был предназначен для маленьких лодок, и там не нашлось места для нас. Но мы могли стать на якорь и посреди реки. Едва он нырнул в воду, в поместье Мора началось страшное волнение. Большая ладья привлекла всеобщее внимание. Окрестные пахари побросали плуги и собрались поглазеть на невиданное зрелище. Люди заполнили весь берег, оставив едва заметный проход.

На гребной лодке меня доставили к причалу. Я надеялся, что застану сэра Томаса дома и в благодушном настроении. Его расположение было самым важным. Выбравшись на дощатый пирс, я направился к дому Мора, стоявшему довольно далеко от реки. За моей спиной раскачивалась легкая лодка.

Причал оказался очень длинным. Почти до самой воды тянулся пологий, покрытый травой склон. Ее зелень была столь насыщенной и яркой, что напоминала шелк. Возможно, такой блеск и густоту травяной ковер приобрел благодаря тени могучих дубов, чьи кроны заслоняли полдневное солнце.

Наконец я ступил на коротко подстриженную мураву. Пасущиеся поблизости козы лениво подняли головы, оценивающе глянув на меня узкими желтыми глазами. Но быстро потеряв интерес к моей особе, они вновь принялись пощипывать травку.

Кроме коз, я никого не заметил. Залитый светом послеполуденного солнца дом выглядел пустым. С одной стороны выстроился ряд ульев, и мой слух уловил сонное жужжание обитавших там пчел.

Я разочарованно вздохнул. Похоже, зря пришлось проделать этот путь. И все-таки я испытал своеобразное торжество, наконец воочию увидев личные владения Мора.

Позади меня заскрипели доски под ногами гребцов и нескольких придворных, которые последовали за мной. Они о чем-то болтали, кто-то даже напевал. Вряд ли они обрадуются, когда я сообщу им, что придется несолоно хлебавши возвращаться в Лондон. Вероятно, стоит отдохнуть полчасика на газоне, наблюдая, как скользят по Темзе величавые лебеди и легкие лодки. Это зрелище радовало глаз.

Вдруг из дома кто-то вышел. Очевидно, служанка. Завидев нас, она развернулась и убежала обратно. Через мгновение на крыльцо выскочила стайка слуг, а к окнам припали любопытные лица. До меня донесся поднявшийся внутри шум.

На задний двор выходила массивная деревянная дверь. Внезапно она распахнулась, и к нам торопливо направилась низкорослая полная женщина. Чтобы было ловчее идти, она слегка приподняла свои юбки. За ней на некотором отдалении медленно шли несколько домочадцев.

— Ваша милость!.. Ваша милость!.. — запыхавшись, восклицала она, приближаясь к нам. — Нам так… нам так…

Я узнал леди Алису, жену Мора.

— Нам очень приятно… — перебил ее спокойный знакомый голос, который я так желал услышать. — Никогда еще мы не имели удовольствия…

Легко обогнав жену, Мор встретил меня с довольной улыбкой.

— А я никогда еще не имел приглашения, — вдруг произнес я, и в этих словах неожиданно для меня самого прозвучала обида.

Почему, интересно, в присутствии Мора мне всегда вспоминаются те черные дни, когда любимчиком считался Артур? Вечно я стремился заслужить одобрение, вечно чувствовал себя ущемленным.

На лице Мора появилось выражение заинтересованности.

— Вот я и решил нанести вам визит… по собственному почину, — с запинкой закончил я.

— Вы самый желанный гость в нашем доме, — ответил он на редкость умиротворяющим бархатным тоном.

Однако я знал, что он кривит душой.

Я порывисто обвел рукой его владения.

— Прекрасно, Томас, — сказал я. — Здесь у вас просто мирская идиллия.

Он слегка приподнял бровь. Видимо, счел меня дураком. И он был не одинок, я полностью разделял его мнение. Мне вдруг захотелось оказаться в сотнях миль отсюда.

— Да, середина лета сравнима с идиллической порой… — согласился он.

Нет, вы не дурак, казалось, подразумевали его слова. Вы очень милый человек. Да, этим-то Мор и был опасен. Он неизменно побуждал собеседника почувствовать себя разумным и приятным, несмотря ни на что.