Читать книгу "Двигатель бесконечности - Нил Эшер"

Теперь я был легионом, скопищем частей: версия 707, принаряженная и отполированная стохастическими изучениями выживших из предыдущих версий. Я не прошел полную проверку и, возможно, даже не был жизнеспособен. Кристалл, в котором я обитал, поврежден, квантовые процессы моего разума по природе своей не могли являться точными копиями, время не терпело, положение было отчаянным…

– Едем дальше, – сказал я, выпрямляясь.

Многое из того, что я испытывал, било очень сильно, но я обнаружил, что мог частично сдерживать эти ощущения, загонять их на задний план.

– Ты в порядке? – спросил я Сепию.

– Я получаю лишь часть того, что получаешь ты, но меня уже мутит.

– Что ж, полагаю, именно для этого я и был создан – или, скорее, приспособлен переносить.

Когда мы выбрались из воронки и нашли тропинку, поднимавшуюся в горы, солнце уже опустилось. Я почти обрадовался, почувствовав, как что-то стучит по моему скафандру, огляделся и увидел спрутоножку – сухопутного спрута, – выбравшуюся из маленькой лужицы. Значит, они еще не все вымерли, хотя лет через двадцать им этого не избежать. У тропы я остановился, разглядывая предмет, совершенно неуместный здесь, – информационный терминал, предназначенный, наверное, для туристов, впрочем, темный, безмолвный и мертвый.

Меж тем в качестве разума истребителя я успел нырнуть в хаос кораблей у Цеха 101. Я впитал информацию, узнал историю людей и ИИ, узнал о прадорах и шедшей войне. Но на переднем плане сознания находились тактические данные, оперативные сводки, донесения о боевых потерях, анализ последнего боя и мое собственное предназначение. Я принял на борт экипаж, включавший голема Далин и трех людей, и их присутствие меня озадачивало. А еще я чувствовал странную пустоту. Они находились здесь, и это было логически необоснованно. Так что же тогда вообще логично? На краткий миг ткань мироздания покрылась бестолковым орнаментом, и всё лишилось смысла существования, даже я сам…

Отдуваясь на крутом подъеме, я догадался, что в воспоминаниях этого последнего короткого мига скрывался намек на приход Пенни Рояла.

– Ну что, разве запах новенького истребителя не хорош? – спросила женщина.

И я, уже как человек, увидел ее мумифицированный труп – когда в сопровождении Трента Собеля поднялся на борт, чтобы принять истребитель.

– Какова ваша цель? – задал я вопрос Далин.

– Привлечение к работе, – ответил голем, – и неспособность вырваться из системы, но эта неспособность весьма полезна, когда речь идет о комплексных электромагнитных отключениях. А еще мы твоя совесть.

Моя нынешняя сущность помнила Далин раскуроченной и переделанной, пытавшейся убить меня, пока я не вогнал шип в грудь голема. Мы продолжали шагать по горной тропе, а события из жизни Пенни Рояла всё проигрывались в моем сознании, и я понял, что сейчас вспоминал о его первом бое, не о том, из-за которого Цех 101 слетел с катушек. Разум дредноута быстро взрослел, сражаясь вместе с другими судами против прадорского звездолета. В той битве использовалось электромагнитное оружие, выводившее из строя корабли обеих сторон, – но векторы были рассчитаны верно, и в результате дредноут прадоров рухнул в аккреционный диск черной дыры.

– Лейденская воронка, – произнесла Сепия.

Да, конечно. Я остановился, вглядываясь в ночное небо, но диска не увидел. Ай-ай-ай, Пенни Роял, стыд тебе и позор, почему не позаботился о том, чтобы всё происходило среди зимы, когда аккреционный диск победоносно растянут по всему ночному небу над Панархией?

Значит, выходит, первый бой Пенни Рояла случился в этой системе. Испытав на себе, как работал его разум, я видел, что вероятность его участия в других сражениях была невелика. ИИ истребителя назвал себя Пенни Роялом еще до конфликта, одновременно окрестив сам корабль «Изгнанное дитя». Обычно корабельные ИИ принимали имена своих судов, иногда сокращая их, как Гаррота: он ведь был ИИ звездолета «Гаррота Микелетто». То, что Пенни Роял не отождествлял себя с кораблем, являвшимся его телом, уже звучало тревожным звоночком. А уж то, что он назвал корабль «дитя», а себя – травой, вызывающей аборт…

Пенни Роял был поврежден с самого начала – он оказался очередным ИИ, помещенным в дефектный кристалл, – что поделаешь, война, нужда, чрезвычайные обстоятельства. И разум его надломился, разделился. С одной стороны, он чувствовал, что должен оберегать свой экипаж, риск гибели которого существовал всегда, с другой – уже балансировал на грани, сомневаясь в целесообразности чужого присутствия. Я подозревал, что именно тогда и родилось «восьмое состояние сознания», только требовалось еще разобраться, почему этих «состояний сознания» оказалось больше двух. Пенни Роял тоже понимал, что если исследованием его разума займутся вплотную, то его самого сдадут в утиль. И узнав, что стал объектом изучения, отнюдь не обрадовался…

Километров через восемь я почувствовал, что Сепия схватила меня за руку, сошла с тропы и усадила меня. Придя в себя, я огляделся. Сидел я на одной из ряда скамеек, сделанных из спрессованных волокон, возле очередного информационного терминала. Возможно, туристы останавливались здесь на пикник по пути к картине, живописавшей зверство Пенни Рояла. «Копье», видневшееся внизу, в долине, еще больше напоминало нечто, ожидавшее погребения. Полярное сияние дрожало над скопищем туч, похожих на валуны, которые сталкивались друг с другом в оползне, но большая часть неба с поблескивавшими, точно драгоценные камни, звездами оставалась ясной.

– Пенни Роял, – сказал я, – был опытным экземпляром.

– Опытным экземпляром? – переспросила Сепия.

Теперь ИИ чувствует подключения, сканирование, потоки данных, плывущих из его разума прямо на экраны и прочие приборы перед женщиной. Он заглядывает в ее досье и узнает, что она – человеческий эксперт по части ИИ, но так и не постигает, как людской разум может сделать или усвоить больше, чем он сам. Однако опасность остается, и ИИ скрытно блокирует чужеродное вторжение или изменяет его направление. Женщина увидит основную часть, и с этой частью всё будет в порядке. Она не заметит меньшую – растущую внутри тьму.

Полностью погрузившись на миг в эти яркие воспоминания, я едва не пропустил то, что говорила Рисс.

– Пенни Роял был первым из серии корабельных разумов, которым «вмонтировали» чувства, – объясняла дрон. – Он мог ощущать боль, страх, радость, ненависть – всё, чем обременен человек.

– Разве это так уж плохо? – спросила Сепия.

– Они не были должным образом настроены, – выдавил я. – Пенни Рояла бросили в бой, меж тем как на борту находился эксперт, следивший за уровнями чувств ИИ и регулировавший их. Слишком сильная боль вредна, как и слишком сильный страх, да, пожалуй, и радость. Корабельные разумы нужно было настроить на оптимальную эффективность.

Эту пробную стратегию разработал какой-то планетарный ИИ глубоко в тылу Государства. Изучая успехи отдельных людей и некоторых дронов, запрограммированных на эмоциональный отклик, он решил испытать нечто, что впоследствии сочли недостатком: а именно позволить избранным ИИ чувствовать страх, боль, вину, желание защитить, горечь утраты – и посмотреть, как они себя поведут, лучше ли будут справляться с задачами.