Читать книгу "Добрый ангел - Джулия Гарвуд"

Она покачала головой.

— Вы ошиблись.

— Он редко приезжал повидать вас, когда вы были замужем за Рольфом. И чувствовал себя ужасно виноватым из-за этого, но, если бы он не стремился скрыть свои чувства, он бы увидел, как с вами обходился этот мерзавец.

Джоанна снова покачала головой. Но Габриэль не собирался с ней спорить. Он притянул ее к себе и обвил руками:

— Кажется, он преодолел свой недуг.

— Он никогда не был болен, — возразила она. — Кроме того, теперь он женатый человек.

— Николас?

Джоанна улыбнулась, увидев, что Габриэль просто ошарашен.

— Да, Николас, — подтвердила она со смехом. — Он женился на Клэр Мак-Кей. Перестаньте хохотать, когда я объясняю… Они будут счастливы, если Клэр сумеет забыть, что она замужем за англичанином.

Хохот Габриэля эхом отдавался по всей комнате. Грудь его ходила ходуном.

— А я-то удивлялся, почему лаэрд Мак-Кей ввязался в наше сражение, — проговорил он.

— Разве он ничего не рассказал?

— Он пояснил, что защищает свои интересы. Он не упомянул о браке. Но, возможно, я бы и не обратил на все это внимания, если бы он даже пытался объясниться. Я думал только о том, как бы нагнать вас.

— Это заняло у вас довольно долго времени.

— Это вообще не заняло у меня никакого времени, — возразил он. — Я уже повернул назад и был на пути домой, когда мои люди догнали меня с известием, что вы взяты в плен.

— Вы уже повернули назад? Так вы услышали о появлении английской армии?

— Да, — ответил он. — Мне сказал об этом один из солдат О'Донелла.

— А знаете, я ведь не слышала и не видела вас на галерее, Габриэль. Вы и ваши люди крались бесшумно, как воры.

— А мы и есть воры, — напомнил он ей.

— Были, — поправила она. — Но больше ими не будете. Отец моих детей не станет воровать. Он выменяет все, в чем он нуждается.

— У меня есть все, в чем я нуждаюсь, — прошептал он. — Джоанна… то, что вы говорили обо мне… слышать, как вы это говорили… знать, что вы верите…

— Да?

— Мое слабое место — выражать свои чувства словами, — пробормотал он.

— Именно, — прошептала она. — Но вы сказали мне, что любите меня. Мне не хочется и не нужно ничего, кроме этого. Вы нравитесь мне просто за то, что вы есть.

Джоанна закрыла глаза и испустила громкий вздох удовлетворения.

— В будущем вы не должны подвергать себя такому бесполезному риску, — сказал он ей. — Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, какую тревогу вы мне причинили?

Он не дождался ее ответа и сообразил, что она крепко спит.

Габриэль покинул комнату несколько минут спустя, чтобы засвидетельствовать свое уважение лаэрду Гиллеври за его гостеприимство. Английские солдаты разбежались, как мыши, по низинам холмов, находившихся под наблюдением союзников Габриэля с севера. Теперь нагорцы в три раза превосходили врагов числом. Барон Уилльямс должен быть круглым дураком, чтобы думать о продолжении войны в таких условиях, и Габриэль был уверен, что он помчится назад к Джону, но все же не ослаблял бдительности. Он удвоил стражу вокруг крепости и настоял, чтобы его союзники оставались здесь, пока Джоанна не покинет замок.

Джоанна проспала двенадцать часов кряду. На следующее утро она уже вполне оправилась от пережитых треволнений и жаждала поскорее вернуться домой. Но перед отъездом она захотела еще кое-что сделать Габриэль, не желая выпускать ее из поля своего зрения, спустился вслед за нею в залу. А его жена нашла одну из служанок, повела ее за собой и встала прямо перед лаэрдом Гиллеври:

— Я не могла уехать, не сказав вам, какая прекрасная и мужественная женщина Люси. У вас нет более преданной женщины, чем она, милорд Гиллеври.

Она еще и еще расхваливала служанку, а когда закончила, лаэрд встал и улыбнулся Люси:

— Вы будете богато вознаграждены, — произнес он. Джоанна поклонилась лаэрду, еще раз поблагодарила Люси за помощь и утешение и уже повернулась, чтобы уйти, но замерла на месте.

Она увидела епископа Холвика. Он стоял в дверном проходе по другую сторону зала и смотрел на нее. Его взгляд был исполнен ненависти и презрения.

Холвик надел красную кардинальскую сутану. Джоанна удивилась неужели он решил так повысить свой сан за одну ночь? Его сумки валялись у его ног. Двое солдат из клана Гиллеври стояли позади него. Джоанна предположила, что это эскорт, который проводит епископа до дома.

От вида Холвика у нее по коже пробежали мурашки. Она намеревалась выйти из залы, как бы не узнавая этого бесчестного человека, но вдруг заметила длинный узкий хлыст, выпавший из одной сумки, и поняла, что не сможет покинуть этот дом, не выполнив еще один свой долг.

Она медленно приблизилась к епископу. И прежде чем Холвик догадался что-то сделать, Джоанна схватила бич.

Холвик отступил на шаг. Он попытался уйти, но оба солдата загородили ему путь к бегству.

Джоанна медленно подняла хлыст прямо перед самым носом у Холвика. Ненависть на его лице сменилась страхом.

Она долго стояла, не произнося ни слова. Она рассматривала хлыст. Холвик смотрел на нее. Все в зале замерли в ожидании, царила полная тишина Кто-то вполне мог подумать, что она собирается ударить епископа. Но Габриэль знал ее лучше. Он подошел и встал невдалеке позади нее.

Внезапно Джоанна переменила положение бича в своих руках. Она схватила один конец длинной рукоятки хлыста левой рукой, другой — правой. И снова подняла орудие истязания перед епископом. Ее пальцы судорожно сжались, и ее решение было неистовым: руки ее заныли от усилий переломить палку надвое.

Но дерево было слишком крепким и слишком свежим. Джоанна не отступалась. Даже если ей потребуется целый день на то, чтобы сломать этот хлыст, так тому и быть. Ее руки дрожали, она напрягала все свои силы.

А потом вдруг ее силы разом удесятерились. Габриэль протянул руки поверх ее плечей и положил ладони на ее ладони. Он ждал только ее согласия. Она кивнула.

Палка хрустнула посередине. Треск этот прозвучал в тишине зала как раскат грома. Габриэль отпустил руки и отступил назад. Джоанна продолжала держать в руках разломанное орудие истязаний еще несколько секунд, а потом бросила обе половины к ногам епископа. Повернувшись, она взяла мужа под руку и вышла вместе с ним из зала.

Она даже не оглянулась.

Вечер был любимейшим временем суток у Габриэля. Он любил помедлить за столом, обсуждая дневные происшествия и планируя на завтра занятия со своими солдатами. Однако в действительности он никогда не прислушивался к предложениям или замечаниям своих людей. Конечно, он делал вид, что прислушивается, но все время наблюдал только за Джоанной.