Читать книгу "Арбалетчики князя Всеслава - Безбашенный"

– Я смотрю, твоя новая фальката такая же, как и старая. Заранее подготовил? Ты, значит, не в первый раз уже удираешь, потеряв оружие? – продолжил я дежурные издевательства, когда мы, обменявшись пробными ударами, прощупали друг друга.

– Оставил ее тебе, чтоб одинаковым оружием сразиться, – Дагон уже оценил меня по достоинству и больше не собирался покупаться на примитивные уловки. – Но ты слишком любишь свой меч. Он так хорош? Бронзовый, прямо как у древних героев! Когда я убью тебя – я возьму его себе. Ты не против?

– Попробуй. Это хорошо, что твоя новая фальката такая же, как и та. Красиво будут выглядеть у меня на стене, когда я повешу их туда обе крест-накрест. Думаю, тебе бы тоже понравилось.

И снова мы скрестили клинки – на этот раз уже всерьез. Он тоже оказался в кольчуге под туникой, которая звякнула, когда я достал его выпадом. И наверное, остался бы без руки, если бы не большая «средневековая» крестовина моего меча, сдержавшая скользящий удар его фалькаты. Жаль, Нирул не видит, как здорово помогает мне сейчас это неизвестное античному Средиземноморью новшество, на которое я с таким трудом его давеча сподвиг! А ведь наверняка, исполняя это мое чудачество, парень искренне полагал, что только портит этим хорошую вещь. Впрочем, разве один только он? Пройдут добрых полтысячелетия, пока римская имперская спата эволюционирует из просто вытянутого в длину гладиуса даже не в классический еще средневековый «каролинг», а всего лишь в ублюдочный, по сравнению с ним, «меровинг»…

– Видишь, как хорош мой меч? Зря ты сам не обзавелся таким же!

– Вот твоим и обзаведусь! – натужно прокряхтел финикиец, потирая солнечное сплетение. Спасти-то кольчуга его спасла – от проникающего ранения, но не от ушиба. И теперь он больше не досылал клинок кистью, боясь открыть ее для моего аналогичного удара – у него-то такой гарды на эфесе не было…

Не забывая о временно выведенном из строя и раненом, но пока еще живом финикийском пацане, я описал полукруг, дабы тот, если очухается и решит вмешаться, был в поле моего зрения – сюрпризов нам не надо. Это мы сюрпризы своим вражинам преподносим, а нам – хренушки, я так не играю! И куда же, спрашивается, в самом деле наши-то запропастились?

– А что у вас за оружие такое странное, из которого вы меня в Кордубе ранили? – спросил вдруг Дагон, отойдя на пару шагов. – Я уж думал, это молния, но потом лекарь вытащил у меня из раны кусочек бронзы. Это ведь не аркобаллиста была? Дым, грохот, вспышка – какая-то смесь египетской соли с чем-то?

– Египетской, говоришь? – Наемник явно тянул время, ожидая чего-то, а скорее – кого-то, но кое-кого ожидал ведь и я, а тема была достаточно интересной. – Нам эту соль привозят из Скифии, а откуда сами скифы ее берут, никто не знает. Может, и из Египта. Как выглядит та египетская? – я тоже отошел и, не теряя его из вида, достал левой рукой пистоль, затем болт из нарукавного кармана, вставил в гнездо толкателя, упер в камень и резко вдавил до щелчка спускового механизма. Потом убрал заряженную пистоль обратно и тем же макаром перезарядил вторую.

– Белая или серая, как и обычная, на вкус тоже солоноватая, но послабее, – проговорил финикиец, оценив дистанцию и поняв, что внезапным прыжком ему ее не преодолеть. – Если ее смешать с чем-то горючим, то смесь вспыхивает от малейшей искры. Она?

– Она самая, – подтвердил я, получив от него несопоставимо больше полезной информации, чем он от меня. Ясно, что речь идет о селитре, скорее всего – индийской, но раз они ее называют египетской – значит, в Египет ее из Индии точно привозят. – А вы ее откуда знаете?

– Наши жрецы используют ее в храмах для огненных «божественных чудес» – очень красивые вспышки получаются. Но дорого стоит – во много раз дороже обычной соли, – и снова Дагон невольно подтвердил мою догадку об индийской версии, поскольку египетская для расположенной буквально рядом с Египтом Финикии едва ли была бы очень уж дорогой. – А как вы поджигаете огненную смесь в своем оружии? Я не видел в руках у твоего друга ни факела, ни масляной лампы.

– Это тайна наших жрецов. Мы получаем из храма готовые снаряды, а как они устроены – никто не знает. Даже распиливали их, чтобы узнать секрет, но нашли внутри только эту легкогорючую смесь, которую знаем и без того. Как она загорается в момент выстрела – так и остается непонятным, – пользуясь подвернувшейся возможностью, я оттачивал нашу легенду, состряпанную на тот случай, если нас таки спалят с пистолетом Васькина, и кажется, получилась она у нас очень даже недурно.

– Поэтому вы бережете их и пользуетесь аркобаллистами? Я так и подумал. А почему ваши маленькие аркобаллисты без дуг? Внутри пружина из черной бронзы?

– Почти. Похуже вашей, зато дешевле.

– Меньше самоцветов добавляете?

– Да, у нас их мало. А еще, старина Дагон, у меня мало времени – я устал и хочу спать. Сколько еще человек ты ждешь на помощь? – вернул я его к безрадостной для него реальности.

– Какая разница? – тоскливо процедил тот. – Ты ведь не дашь мне их дождаться, верно? Или, может, договоримся? Сколько тебе платят Тарквинии?

– Хорошая попытка, Дагон! – осклабился я. – Многих ты так уже перевербовал? Только вот беда – поздновато нам с тобой договариваться.

– Из-за этой юной турдетанки?

– И из-за нее тоже. Но не только из-за нее. Наверное, я тебя сейчас удивлю, но на это мне глубоко наплевать. Не поймешь – твои проблемы. Вспомни-ка своего бойца – последнего, которому ты сам перерезал горло. И вспомни своих раненых, которых ты сам добил. У нас так не делается. И уже хотя бы поэтому нам с тобой не по пути.

– Не делается? Да что ты знаешь, щенок, о тайной службе?! Да быть такого не может, чтобы в ваших тайных службах не добивали своих, когда они становятся обузой!

– Может быть. Но там, где служил я, так не делается. Ну, теперь ты достаточно отдохнул? Тогда – поднимай фалькату, и закончим наше дельце! Своих ты не дождешься!

– А что, если я на самом деле хочу тебя перекупить? Или ты думаешь, что мои наниматели беднее Тарквиниев?

– Я же сказал тебе, что нам с тобой не по пути.

– Жаль…

Финикиец сделал отчаянный выпад, стараясь достать фалькатой мое плечо, но я парировал стандартной сабельной защитой, никак не вредящей «средневековой» заточке моего клинка. Он же из-за хромой ноги не успел вернуться в исходную позицию, и острие моего меча, лишь слегка притупившееся о его кольчугу, располосовало его предплечье.

– Десять шекелей в день! – прохрипел он, зажимая рану. – Без обмана! Клянусь Мелькартом, Астартой и великим Баалом! Нам нужны такие люди!

– А почему не сразу статер? – ехидно поинтересовался я, выбивая фалькату из его ослабевшей руки.

– Статер? Это много. Но пожалуй, можно поговорить с хозяином…

– Обязательно – когда встретишься с ним у богов! Не забудь! – и я проткнул ему горло острием клинка.

Над береговым склоном показалась башка очухавшегося наконец финикийского новобранца, и я двинулся ему навстречу, но не понадобилось – тот, охнув, рухнул вперед, показав торчащее из спины оперение арбалетного болта.