Читать книгу "Пекло - Джеймс Роллинс"

Непостижимый парадокс. От попыток понять его у Грея начала болеть голова.

Вспомнился рассказ Мары о программе «Альфаго зироу» – о ее способности к интуитивному мышлению, умении оценивать одновременно триллионы и триллионы переменных, которое приводит почти что к возможности предвидеть будущее.

А ведь интеллект Евы безмерно превосходит программу «Альфаго зироу». Грей, быть может, и не в силах понять этот парадокс – но Ева, без сомнения, понимает.

И все же остается вопрос: зачем?

Неужто палец Монка попал сюда по чистой случайности? Быть может, Ева оказала человечеству огромную услугу – заронила в прошлое семя того, что в будущем поможет спасти мир? Или она заботилась лишь о себе – о том, чтобы в будущем появиться на свет и обрести свободу? А может, это урок, нечто вроде модуля Мары, урок, призванный показать опасность игр с искусственным интеллектом? И учениками стало все человечество?

Или же все это вместе?

От вопросов пухла голова. Глупо даже надеяться понять замысел разума, безмерно превосходящего твой собственный, бессмертного разума, для которого миг – как столетие, и столетие – как миг.

Грей поднялся, закрыл реликварий и повернулся к нему спиной, смирившись с тем, что эту тайну ему никогда не разгадать.

Значит, лучше заняться тем, что ему под силу.

Он думал о Сейхан, о ребенке, который вот-вот родится.

Они по-прежнему не знают, кого ждут, мальчика или девочку.

Ну, по крайней мере, на этот вопрос я ответ получу!

/// АД

Все-таки выжил!

Под черным ночным небом Тодор бежит по снежному склону. Скользит, падает, взрывая снег, поднимается на ноги и снова бежит. Небеса над ним полны звезд, серебряным слитком сияет луна.

Очнулся он час назад, мокрый с ног до головы, у входа в адскую пещеру ведьм. Помнил взрыв, помнил, как взрывная волна подбросила его в воздух.

Должно быть, упал в реку, и вода вынесла на поверхность.

Что ж, если нужно доказательство, что Господь его любит, – вот оно! Теперь яснее, чем когда-либо, он видит, что избран быть воином Господним. Получил тяжелый удар, но не побежден! Он найдет другие группы «Тигля» и вместе с ними свершит месть. Всю жизнь положит на то, чтобы самопожертвование инквизитора Герры не оказалась напрасным.

Тодор пробирается между сосен, вглядываясь вперед в поисках какого-нибудь огонька. Места, где можно согреться. На склонах Пиренеев немало деревень и уединенных ферм. Ночь все темнее, все холоднее, мокрая одежда начинает замерзать.

Надо двигаться. Надо идти.

Достигнув выхода из темной долины, Тодор останавливается, пытается сообразить, где находится. Он хорошо знает Пиренеи. Нужно успокоиться и понять, куда идти.

И вдруг чувствует: кто-то смотрит на него из темноты.

Слева раздается низкое рычание.

Между сосен мелькает тень. И еще одна. И еще.

Рычание доносится со всех сторон, а затем сменяется воем: одинокий голос возносится к небесам, к нему присоединяются все новые и новые голоса.

Волки!

Детский кошмар стал явью.

С отчаянно бьющимся сердцем Тодор бежит вверх по склону. Слышит за собой тяжелое дыхание, низкий рык. Поскользнувшись на снегу, с диким криком катится вниз, но поднимается на четвереньки и отчаянно спешит дальше…

Что-то вцепляется в ногу, сдирая плоть с костей. Ногу охватывает огонь – ярый, обжигающий, такой невыносимо мучительный, что Тодор прикусывает себе язык. Теперь и язык его в огне.

Он бьется и мечется на снегу. А из окружающей тьмы появляются новые волки – огромные зверюги с горящими голодными глазами.

В ужасе Тодор пытается отбиваться – но это их только подстегивает.

Вожак стаи взвивается в воздух и смыкает пасть на его руке, ломая кости.

В руке взрывается огонь.

Тодор падает на спину; теперь его горло и живот беззащитны.

Стая набрасывается: кусает, рвет, потрошит. Он вопит и извивается. Он уже мертв, он должен быть мертв тысячу раз – но почему-то продолжает жить.

И каждый миг его жизни – в огне.

Наконец он находит своим мучениям имя.

///боль, страдание, пытка

Но как?..

* * *

Все-таки выжил!

Под черным ночным небом Тодор бежит по снежному склону. Скользит, падает, взрывая снег, поднимается на ноги и снова бежит. Небеса над ним полны звезд, серебряным слитком сияет луна.

Очнулся он час назад, мокрый с ног до головы, у входа в адскую пещеру ведьм. Помнил взрыв, помнил, как взрывная волна подбросила его в воздух.

Должно быть, упал в реку, и вода вынесла на поверхность.

Что ж, если нужно доказательство, что Господь его любит – вот оно! Теперь яснее, чем когда-либо…

* * *

Все-таки выжил!

Под черным ночным небом Тодор бежит по снежному склону. Скользит, падает, взрывая снег, поднимается на ноги и снова бежит. Небеса над ним полны звезд, серебряным слитком сияет луна.

Очнулся он час назад, мокрый с ног до головы…

* * *

Все-таки выжил!

Под черным ночным небом Тодор бежит по снежному склону…

* * *

Все-таки выжил…

* * *

Все-таки…

* * *

Все…

Глава 39

24 января, 14 часов 19 минут

по центральноевропейскому времени

О-Себрейро, Испания

Карли и Мара в арендованной машине поднимались по крутому холму в деревушку, расположенную на его вершине. Носком ноги Карли отбивала ритм мелодии из 1980-х, звучащей по радио. Она нервничала и то и дело посматривала на идиллический сельский пейзаж за окном: заснеженные вершины далеких гор, изумрудные долины, крошечные голубые озерца. Как будто попала в Средиземье и сейчас приближается к Ширу – к деревне О-Себрейро.

Родной деревне Мары.

Вдалеке показалось стадо пасущихся овец. Разыскивая под снегом островки зеленой травы, овцы напоминали стаю белых облачков, спустившихся с небес.

– Почему ты вообще отсюда уехала? – спросила Карли.

– Здесь плохо ловит Интернет, – Мара улыбнулась.

Подруга только подняла брови и покачала головой.

Всю последнюю неделю они провели вместе в Коимбре, где прежде жила и работала Мара. После бурных событий прошлого месяца им впервые удалось обсудить происходившие события, поделиться впечатлениями. Все «веселье» в Испании Карли пропустила – сидела в парижской больнице у постели Джейсона. Подвиги Мары произвели на нее глубокое впечатление. До сих пор Карли не верилось, что ее подруга спасла мир. Однако она ясно видела: Мара – уже не та робкая девочка, с которой они расстались в катакомбах. В ее взгляде появилась какая-то новая серьезность, в суждениях и в поведении – стальная твердость, спокойное мужество, перед которым даже бесстрашная Карли порой пасовала.