Читать книгу "Не боюсь Синей Бороды - Сана Валиулина"

Бодро шагая вперед, алмазные пряжки освещали черноту, из которой на слова Великого Зодчего раздался смешок.

– Энтропия, значит? Чтоб система не взбесилась, плеснем в нее стаканчик свежей крови? Слушай, да ты просто Дракула. А заодно и выяснил, кто передал письмо. Комиссар, наверное, все уже организовал на высшем уровне.

Великий Зодчий повернулся и пристально посмотрел в темноту.

– В нашей профессии нет такого слова «заодно», и ты это прекрасно знаешь. То, что «заодно», в какой-то момент может оказаться самым главным, но тогда уже будет поздно. Мы же настоящие пророки, старина, надеюсь, ты отдаешь себе в этом отчет? Мы просчитываем будущее до мельчайших деталей, с математической точностью, и именно поэтому оно в наших руках. А Комиссар очень эффективно служит нашей истине. Исключительно полезная личность.

– И кто же это оказался?

– Представь себе, не тридцать три, а тот последний, свободный и непредсказуемый процент, как я и думал, впрочем. Сын работника морга. Тот принес письмо домой, чтобы назавтра лично передать Комиссару, а мальчишка нашел его и решил отправить по адресу.

Первый Советник расхохотался.

– Во Бухгалтер дает, все-таки под счастливой звездой родился. Хоть в чем-то ему повезло. Я предполагаю, меры уже приняты. Дело-то по газолийским законам пахнет диверсией. Да и бумага могла быть отравлена. В общем, под угрозу была поставлена безопасность Газолии и твоя лично. И какой орган будет удален, позвольте спросить? Или конечностью ограничимся?

– До свадьбы заживет, но приятного мало. Зато всю жизнь будет помнить это письмо. А Бухгалтеру не просто повезло, опять ты не прав, тут сработала сила притяжения.

– Вот тебе и физика, старина. Сила, с которой тело А воздействует, начинается на теле Б и направлена в сторону тела А. Тело Б проделывает то же самое с телом А.

За разговором они не заметили, как поднялись из подвала на крышу. В лицо им уже дул свежий ветер Баблограда, и на взлетной площадке сиял золотой вертолет, готовый взмыть в ночное небо.

– Ты со мной? – спросил Великий Зодчий, стараясь перекричать ветер.

– Я всегда с тобой, – ответил Первый Советник. – Мне с тобой удобно. И потом, ты знаешь, я, может, тоже на кое-что надеюсь. В Газолии ведь заранее не известно, кто будет спасен, а кому гореть. Шанс есть у всех. Мы, газолийцы, – широкий этнос. – И, сложив ладони рупором, он прокричал что-то Великому Зодчему.

– Не понял, – ответил тот, залезая в вертолет.

Он опять крикнул, пятясь назад и постепенно сливаясь с темным воздухом.

«Дело хозяйское, не хочешь, оставайся», – подумал Великий Зодчий и закричал:

– Все дело в одном проценте, в том самом, свободном и непредсказуемом, который притягивает к себе другой процент, тоже свободный и непредсказуемый. Тут-то мы их и раскололи.

Вертолет оторвался от площадки, взвился над городскими огнями и взял курс на замок. Внизу черной лентой ползла великая Алет-река. Размышляя о последних словах Первого Советника, Великий Зодчий снизил скорость и стал опускаться. Теперь он отчетливо видел мутную воду, в которой ничего не отражалось: ни небо, ни звезды, ни даже низко нависший над ней сверкающий вертолет. Не зря баблоградцы называли ее мертвой рекой. И все-таки Алет-река жила. Ее вязкие воды кишели плоскими, безглазыми рыбами с длинными ртами, на три четверти прорезающими их тела. Этой чудо-пастью они заглатывали друг друга. Сейчас рыбы были такого же цвета, как и река, практически сливаясь с ней. Иногда они переворачивались и из их брюха выскальзывали рыбешки помельче, с такой же длинной пастью. Уже через несколько минут новорожденных нельзя было отличить от остального племени. Они с такой же безразличной жадностью поглощали зазевавшихся соплеменников и плыли дальше. Рыбы спаривались на ходу, как собаки, слипшись короткими треугольными хвостами и угрожающе разевая пасть, чтобы не быть проглоченными кишащими вокруг собратьями. Разлепившись, они с удвоенной энергией врезались в косяк в поисках добычи, видимо, сильно изголодавшись во время случки.

Великий Зодчий знал, что с тех пор, как в Алет-реке появились эти рыбы, в ней исчезли все другие формы жизни. К тому же эти, пока безымянные, позвоночные размножались с невероятной скоростью, с лихвой компенсируя свою столь же невероятную прожорливость. В тайных донесениях он читал, что в деревнях за Баблоградом и дальше к Синим горам народ уже давно перестал купаться и жаловался, что стала пропадать домашняя птица, и что по течению нескончаемой чередой плывут обглоданные овечьи и козьи каркасы.

Опустившись пониже, он увидел, как несколько рыб выбрались на берег и медленно и неуклонно ползут по каменной набережной наверх в Баблоград, безошибочно навигируя полуоткрытой пастью. Он перевел взгляд на реку, и ему вдруг почудилось, что в ней больше нет воды, что всю ее выпили неведомые рыбы, которые скоро выползут из ее сухого лона и в поисках пищи и среды обитания заполнят Баблоград, а потом пойдут на всю Газолию живым, неотвратимым валом с огромной пастью. К тому времени они, может, уже и летать научатся, подгоняемые волей и голодом, и не будет в их земле никому спасения. Содрогнувшись, Великий Зодчий надавил на рычаг и взлетел ввысь, думая о том, что надо поскорее обнести замок великой стеной.

Дверь в камеру с грохотом распахнулась, и Бухгалтер проснулся. В одну секунду тесное пространство заполнили люди в белых халатах. «Восемь, – пронеслось в его затуманенном мозгу, – плюс Комиссар».

– Ну что? – спросил Комиссар, встав перед койкой и широко расставив ноги. – Будешь подписывать? Наверное, уже так ослаб, что ручка в пальцах не удержится?

Бухгалтер только мотнул головой, будто отгоняя мух.

– Я с вами больше не буду разговаривать.

– Какой гордый, – заметил Комиссар.

Остальные молчали, опустив глаза со скрещенными внизу живота руками, как в храме.

– Можно полюбопытствовать, по какой причине изволите молчать?

– Великий Зодчий все знает, – закричал Бухгалтер. – Я ему все рассказал, он верит мне, и вы будете наказаны, все до единого.

– Так, – сказал Комиссар и с наигранным изумлением оглядел всю компанию. – И когда же это ты успел с ним покалякать?

– Сегодня ночью.

Комиссар присвистнул.

– Во дает, а? Что с человеком делают упрямство и гордыня! Ты же вроде и не педераст, а? Наматывайте на ус, ребята. Это вам урок на всю оставшуюся жизнь.

– Да, он приходил, и мы разговаривали с ним, я все рассказал ему, негодяй, вот, посмотри, я сейчас покажу тебе…

Бухгалтер скатился с койки на пол и стал шарить по нему руками между неподвижными, начищенными до зеркального блеска сапогами.

– Что ты ищешь? Скажи, мы поможем.

Но Бухгалтер продолжал ползать по полу, пока его не подхватили сильные руки и не швырнули обратно на койку. Кто-то кинул ему на грудь скомканный лист бумаги.