Читать книгу "Лики ревности - Мари-Бернадетт Дюпюи"

– Я не хотела признаваться, – смутилась Онорина. – Да только она сама догадалась, потому что никто не снимает дом у моря зимой. Она прямо спросила об этом, а Изора ответила. Бог свидетель, она сумела настоять на своем, причем очень вежливо: сыпала цитатами из статьи о чахотке, которую читала, когда училась в Париже. Жером тоже молодец – стал убеждать хозяйку, что мы будем очень осторожны и перед отъездом хорошенько все вымоем. Анна, радость моя, не плачь!

Девочка всегда держалась по-взрослому мужественно, но слезы вдруг сами покатились из глаз – горячие и горькие. Слова «перед отъездом» перевернули ей душу. Отъезд состоится, когда она умрет и будет похоронена в песчаной земле Сен-Жиль-сюр-Ви… Разумеется, Анна знала, что больных чахоткой избегают и боятся, как раньше чумных: однажды в коридоре она услышала нечто подобное из уст возмущенной медсестры.

– Что с тобой, моя крошка? – заволновалась Онорина.

– Ничего, мамочка, это от радости. Мне бы так хотелось надеть в сочельник красивое платье!

– Конечно, у тебя будет платье! – пообещала мать, едва дыша. Ей тоже хотелось разрыдаться. – А теперь нужно отдохнуть. Изора и Жером придут тебя навестить ближе к полудню. А я, моя хорошая, теперь рядом с утра до вечера.

– Мне так хочется поскорее увидеть Изолину!

– Если поспишь, время пройдет быстрее. Я уже сказала Изоре спасибо, что она так замечательно все придумала. Удивительная девушка! Чем больше я ее узнаю́, тем больше она мне нравится!

– Я ее очень люблю, – призналась Анна, укладываясь на кровать.

Глаза девочки были закрыты, у сердца – тряпичная кукла…

Глава 16

Улица Пти-Маре

Сен-Жиль-сюр-Ви, улица Пти-Маре, в это же время

На душе у Изоры было светло и радостно, а такое случалось с ней нечасто. Едва переступив порог арендованного дома, она распахнула ставни и принялась изучать содержимое шкафчиков, восторгаясь каждой находкой. Обремененный тяжелой сумкой с продуктами, Жером терпеливо ждал.

– Какая красивая посуда! У хозяйки дома хороший вкус, – щебетала девушка. – Занавески на окнах из розового ситца… Надо побыстрее растопить печку. Я никогда такой не видела – чугунная, с эмалевым покрытием, разрисованная цветочками!

– Скажи лучше, куда поставить покупки! Тяжело держать! Я совсем не ориентируюсь в доме, и для меня это ужасно неудобно. У родителей я точно знаю, где двери и как расставлена мебель.

Изора взяла у него клеенчатую сумку и поставила у стены. Ее пальцы случайно коснулись руки слепого юноши.

– Извини, Жером! Сейчас все тебе расскажу, обещаю! Сама не знаю, почему мне сегодня так радостно.

– Не извиняйся, я рад, что тебе весело. Думал, все будет наоборот, и придется тебя утешать.

– Почему?

– Тома рассказал маме, что заходил к тебе в среду вечером. Признался, что разговор получился тяжелый – ты расплакалась, когда он стал тебя упрекать.

Изора как раз заглянула в резной шкаф-буфет и поморщилась – в нос ударил запах затхлости.

– Это было ужасно, – призналась она. – Не думала, что Тома может быть таким злым и презрительным. Однако с тех пор много чего произошло: я получила место экономки у Обиньяков, и теперь у меня есть жилье, я буду получать хорошее жалованье. Так что пускай твой брат злится сколько хочет и может не прощать мою оплошность – это страшное-престрашное прегрешение!

Последние слова она нарочно произнесла насмешливо-торжественным тоном, и сама же засмеялась.

– Уж не напилась ли ты тайком, еще в поезде? – шутливо поинтересовался Жером. – Я тебя не узнаю!

Изора даже пожалела, что не может рассказать ему правду. Желание умереть, неудавшаяся попытка самоубийства – такие вещи лучше хранить в секрете. В глубине души она знала, что трагические мгновения в итоге оказались целительными – помогли понять, насколько ценна жизнь. Поэтому ее ответ прозвучал полушутливо-полусерьезно:

– Похоже, отец своими оплеухами поставил мозги на место! А еще я так рада, что сбежала, наконец, с фермы, – никак не перестану улыбаться. Пойми меня правильно, Жером, когда я думаю о твоей сестре – сердце разрывается, но в то же время говорю себе: Анна с утра до вечера будет с мамой и отпразднует Рождество в окружении семьи. Все как она мечтала!

Взволнованный Жером осторожно приблизился, опираясь на трость.

– Ее мечта исполнится благодаря тебе. Пожалуйста, Изора, будь веселой, улыбайся! Господи, я бы дорого дал, чтобы увидеть твою улыбку! Думаю, ты становишься еще красивее.

Он удивился, ощутив ее совсем рядом. Еще немного – и их тела соприкоснулись бы.

– Даже если бы и хотела, я просто не могу грустить! Такое чувство, будто сбежала из ада, – произнесла девушка очень тихо. – Ладно, я обещала тебе, что опишу дом. Слушай внимательно! Калитка, выходящая на улицу, окрашена в светло-зеленый цвет, двор вымощен галькой, возле входной двери – розовый куст. Окна маленькие, с толстыми ставнями – наверняка чтобы защитить дом от ветра. Сегодня он сильный, но ты и сам слышишь. Мы сейчас в кухне. Стены здесь желтые, потолочные балки – из очень темного дерева. Буфет, стол и стулья – такого же зеленого цвета, как и калитка. Мне очень нравятся рисунки над камином, на них – морские пейзажи. Идем, в доме еще несколько комнат!

Она легонько поцеловала его в правую щеку и взяла за руку.

– Изора, как ты приятно пахнешь! – отметил Жером.

– Моя будущая невестка Женевьева Мишо подарила мне стеклянный флакон с остатками духов – они мне очень понравились, а еще – много красивой одежды. Я буду по ней скучать. Последние два дня мы так много разговаривали, что ложились за полночь. Ты помнишь Женевьеву?

– Да. Воспитанная девушка и очень симпатичная.

– Более того! Элегантная, умная – настоящий бриллиант! Она говорит, что нужно черпать удовольствие во всем в чем только можно и что надежда и сила духа помогут преодолеть многие препятствия. С ней Арман будет счастлив, я уверена.

Жером не ответил, настолько он был озадачен происходящим: Изора вела его, держась при этом так близко, словно сама искала возможность прикоснуться к нему.

– А сейчас мы в комнате, похожей на гостиную. Здесь есть камин и кровать под красным покрывалом. Твоей матери не придется вечером ничего делать: по словам хозяйки, в шкафу найдутся новые простыни и подушки, завернутые в бумагу. Я сейчас сварю суп. Во дворе есть запас дров, но туда мы сходим чуть позже.

Голос Изоры слегка дрожал. Она испытывала странное волнение, смешанное с восторгом, от того, что оказалась с Жеромом наедине в темной комнате. Женевьева разбудила в ней любопытство своими рассказами о таинствах плотской любви и об удовольствии, которое получает женщина, – об этом говорилось только шепотом и при выключенной лампе.

Она представила себя с Жеромом на кровати, как будто они обнимаются и занимаются любовью. Приятное тепло волной разлилось внизу живота, заставляя сердце биться чаще. Непривычное ощущение ей понравилось, придало дерзости.