Читать книгу "Логово снов - Либба Брэй"

– Мисс Ходкин? Нора? – попробовал Натан.

Голова дернулась, как будто она узнала свое имя.

Это она, точно она! Эта сияющая беглянка, только и ждущая, чтобы ее спасли, явилась с небес исполнением всех его мечтаний! Хорошенькая, родители богатые, обещают награду. А когда мальчишки на бирже услышат о его подвиге, они будут хлопать его по спине, совать ему в зубы сигары, восклицать наперебой «Этожнашнатан!» Он станет… да он настоящим мужиком станет!

Все это просвиристело через его мозг за пару секунд, пока беглая девица опасно покачивалась во тьме – а потом она взяла, развернулась да и пропала за поворотом.

– Мисс Ходкин! Погодите! – завопил ей вслед Натан (разумеется, тщетно). – Вот ведь дьявол!

Его еще слегонца вело после скотча – зато бухло придавало храбрости. Натан соскочил на пути и припустил в тоннель, вдогонку за попавшей в беду девой; станционный свет постепенно мерк за спиной. Судя по объявлению, Нора Ходкин пропала четыре дня назад, так что сейчас должна быть совсем слабой от голода, рассудил Натан. Однако девица оказалась на редкость прыткой – у него аж в груди все горело от попыток за нею угнаться. Он уже изрядно углубился в тоннель, и спокойствия это ему не прибавило. Единственным источником света здесь были две тусклые рабочие лампочки высоко под потолком, и Натан поневоле сбавил шаг, памятуя о контактном рельсе под напряжением. Вдоль путей тянулись стальные опорные сваи, казавшиеся в этом зловещем отсвете чьими-то исполинскими ногами. И звуки тут у них странные… Натан слышал саднящий тонкий вой – почти как колес по рельсам, но не совсем – и еще какое-то животное порыкивание время от времени. А это-то что такое? Ох, не пойти ли лучше обратно?..

Тут он как раз заметил спину синего платья: мелькающую впереди на путях. К счастью для его многострадальных ног и легких, девушка наконец сбавила аллюр, и тогда стало ясно, что двигается Нора Ходкин как-то неправильно: походка была неверная, руки странно, ртутно плескали вокруг тела, пальцы хватались за воздух.

Либо пьяна, либо сейчас в обморок хлопнется, живо подсказал Натану мозг. Под ложечкой с ним, однако, не согласились. Барышня двигалась целенаправленно, будто ведомая какой-то настоятельной нуждой – пьяные так не ходят. Было в ней что-то такое, не совсем человеческое… И не успела эта светлая мысль пробиться сквозь алкогольную дымку, плававшую у Натана в голове, как беглянка остановилась и обернулась.

Когда-то Нора Ходкин, вполне вероятно, была хороша собой. У того, что смотрело на него сейчас, лицо было костлявое и выбеленное, все затянутое сеткой трещин, как разбитая ваза. Молочно-голубые глаза уставились на Натана; она принюхалась, и ноздри встрепенулись – раз, другой… Лопнувшие губы откатились назад, открывая острые пожелтелые зубы. Черная слизь закапала с уголков этой новой улыбки. Тут до Натана наконец дошло, что влекло ее вперед: голод, конечно. Девица охотилась. Заманивала его в ловушку, как добычу.

Она протянула к нему руку, украшенную впечатляющими когтями.

– Сон?.. – взмолился рык, от которого у него волосы встали дыбом. – Смотреть!

Если бы у Натана Росборо еще были силы кричать, вопль прозвенел бы по всей подземке, так что у несущихся во тьме по своим делам поездов задребезжали стекла. Однако на деле это у Норы Ходкин челюсть откинулась, как на шарнирах, выпуская безбожный визг.

– Господи Иисусе, – прошептал, отшатываясь, Натан. – О Господи…

А светящаяся дева меж тем рухнула на четвереньки, широко расставив колени, и кинулась к нему со стремительностью лесного пожара. Он развернулся и со всех ног дернул назад, на станцию «Фултон-стрит». Прежние надежды покинули Натана, оставив только одну, совсем простую и ранее не знакомую: остаться в живых.

Существо, бывшее некогда Норой Ходкин, позади него испустило еще один визг, так и запрыгавший по тоннелю от стенки к стенке. Натан уже был трезв, как стеклышко: ужас омыл рассудок просто невиданной остротой. Меж бетонных колонн по обе стороны рельсов пульсировали какие-то зеленые вспышки. Поезд?

Новые голодные рыки и пронзительные демонические вопли навалились волной из темноты, практически бросив его на колени.

Нет, не поезд… Еще другие, такие же, как она!

Он уже слышал стремительное клац-клац-клац, неприятно похожее на очень много когтей, на бегу стучащих по кирпичам. Она позвала своих… Боже всемогущий! Они уже настигали: до Натана доносилась ни с чем не сравнимая вонь. Внезапно Нора Ходкин одним прыжком прянула вперед, отрезая ему пути к бегству… Она пыталась заговорить! Голос выходил изо рта натужным бульканьем – это огонь пожирал последние остатки топлива:

– Ты… должен… спать!

Дальние фары поезда лизнули рельсы – слишком далеко, чтобы от них была хоть какая-то польза. Ночь вспучилась другими чудовищами – бледными, светящимися, изношенными остовами, крадущимися из мрака, ползущими по потолку и стенам подземки – голодными… Бесовский шелест их голосов вырос в оглушительную какофонию, когда они фосфоресцентным дождем посыпались на землю.

Нора улыбнулась Натану и раскрыла объятия.

День девятнадцатый

Прометей

Земля во Флашинге (это, если что, Квинс) была плоская и самая что ни на есть подходящая для дела: ничто не встанет на пути героических устремлений. Экскаваторы уже маячили по краям участка, готовые приступить к расчистке пути в светлое завтра – каким его видел Джейк Марлоу. Посреди пока еще чистого поля возвышалась наскоро сколоченная деревянная платформа, несшая на себе господина мэра и весь городской совет вместе с ним, c нетерпением ожидавших прибытия мистера Марлоу. Посмотреть, как их герой будет закладывать выставку «Будущее Америки – 1927», явилась огромная толпа. Почти каждый держал в руках маленький американский флажок на палочке, а небо над их головами было такое синее, словно еще не просохло от краски.

– Он уже тут? – спросила Лин, вытягивая шею и пытаясь хоть что-то разглядеть из-за возвышавшихся перед нею спин.

– Может, подберемся поближе? – предложил Генри.

– Давай, а? – взмолилась Лин.

– Мистер и миссис Чань, – вежливо обратился к ним Генри. – Разрешите, я провожу Лин поближе к сцене?

– Это было бы так мило с твоей стороны, Генри, – сияя, сказала миссис Чань.

Он устремился вперед, рассекая толпу; Лин, поспешая за ним, оглянулась. Отец улыбался; мама махала флажком.

– Кажется, она уже планирует нашу свадьбу.

– Ну, если это поможет тебе чаще выбираться из дому, я могу притвориться, что совершенно потерял голову. Готовься, женщина! – И он тут же уставился на нее осовелым стеклянным взором, раздувая ноздри, как киногерой в приступе жестокой страсти.

– Ты выглядишь так, будто у тебя газы, – Лин в отвращении скривила губы.

– Это мой специальный тайный любовный взгляд. Я его называю «Из самой утробы любви».