Читать книгу "Небеса нашей нежности - Анна Велозо"

А затем она закрыла лицо руками и всхлипнула. Деловой и элегантный стиль? Ха! Она двадцать пять лет верила в то, что теперь оказалось ложью. И действовала отнюдь не элегантно. И не по-деловому. Она была необъективной, бестактной, жестокой, навязчивой, иногда даже опасной. Вот какой она была. Все эти годы, когда она не знала, от кого Ана Каролина – от Роберто или от Леона.

Если то, о чем говорил сегодня Леон, правда, то Ана Каролина не может быть дочерью Роберто. У него голубые глаза, как и у Виты. А у Аны Каролины глаза зеленые. Значит, она дочь Леона. Как все и полагали. Леон не воспитывал чужого ребенка, а Ана Каролина не считала отцом постороннего человека. Все было в порядке. Почти в порядке. Вита боялась, что Ана Каролина могла влюбиться в своего брата, и предприняла все усилия, чтобы удержать их подальше друг от друга. И ей удалось разлучить Антонио со своей дочерью. Но какой ценой? Ана Каролина ее и так ненавидела. И она возненавидит мать еще больше, когда узнает, что Антонио вовсе не погиб. Леону стоило бы действовать осмотрительнее, считала Вита. Нельзя рассказывать такое дочери! Но, может быть, он уже отказался от этой глупой идеи. В конце концов, Леон давно уже мог открыть Ане Каролине правду, но так этого и не сделал. Теперь, когда Ана Каролина поселилась в Париже, унаследовала огромное состояние и могла позволить себе веселую жизнь, она излечится от душевной боли. Ана Каролина молода, вскоре она вновь научится любить. Есть и другие мужчины, обладающие теми же качествами, что и Антонио: обаянием, красивой внешностью, решимостью и тем неуловимым шармом, который мог вскружил голову любой женщине. Вита понимала, что нравилось ее дочери в Антонио: судя по тому, что она о нем знала, этот мальчик был удивительно похож на Леона в молодости. Но, черт побери, почему из тысяч подходящих молодых людей она выбрала именно сына Роберто Карвальо? Почему судьба сыграла с ней такую злую шутку?

Вита сидела на кровати, откинувшись спиной на подушку. Она подложила руки под голову и посмотрела на белый потолок комнаты и медленно вращающиеся полости вентилятора.

Она причинила столько вреда. А ведь хотела только добра. Она разлучила двух влюбленных, лишила ребенка отца, а свою дочь – мужа. Но Вита сделала так, чтобы всех уберечь. Не могла же она допустить, чтобы двое молодых людей, которые вполне могли оказаться братом и сестрой, обвенчались в церкви! Вита не заметила в Альфрединьо печати инцеста, но это не означало, что и другие дети родились бы здоровыми. А если бы дети Аны Каролины и Антонио появились на свет с врожденными физическими или психическими дефектами? Такого Вита никогда себе не простила бы. Она должна была что-то предпринять.

А теперь оказалось, что все ее страхи, все ее интриги не имели никакого смысла. Но она не чувствовала облегчения, только печаль.

Она отдала все. И ничего не приобрела взамен.

Глава 41

Считается, что весна приходит в Западную Европу в марте, но погода стояла ужасная. До конца месяца временами шел снег, и даже цветы на вишнях не могли убедить горожан в том, что природа очнулась от зимней спячки.

А потом, всего за две недели апреля, в городе забурлила жизнь. В садах запели птицы, все цвело, деревья сияли яркой свежей зеленью, небо радовало глаз глубоким голубым цветом, и стало так тепло, что можно было выйти на улицу без пальто. Атмосфера в Париже полностью изменилась. Кафе выставили столики и стулья на террасы или тротуары перед входом. Люди на улицах улыбались. Город точно воскрес.

Да, они с Марлен не полюбили друг друга с первого взгляда, но сейчас стали больше, чем просто друзьями. За холодным фасадом эльзаска скрывала горячий темперамент, скрасивший Антонио долгие зимние ночи, а за хорошеньким личиком – острый ум, импонировавший ему. Он впервые встретил женщину, которая не считала полеты волшебством или чудом техники, а понимала физические законы авиации, иногда даже лучше его самого.

И все же она не любила полеты. Она отдавала себе отчет в том, что такое давление, скорость, сопротивление, но едва оказывалась в самолете, как все эти знания куда-то улетучивались. Марлен панически боялась летать. И ни в коем случае не хотела признаться в этом. Она всегда старалась играть роль хладнокровной женщины, полагающейся только на рациональность, и потому смогла сохранить самообладание и в кабине биплана, но Антонио заметил симптомы ее фобии: пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в подлокотники, оцепенение, молчаливость. Он не стал ее мучить и больше не приглашал летать. Ему было жаль, что Марлен не может разделить с ним счастье полета, но в какой-то мере эта фобия делала Марлен человечнее. Она казалась слабой, не такой идеальной, как старалась выглядеть.

Они встречались не очень часто. У Антонио было много работы, Марлен все время посвящала учебе, и ни один из них не хотел создать у другого впечатление, что речь идет о любви. Они оба ничего не ждали от этого романа. Каким-то образом им удалось достичь молчаливого согласия о том, что их роман будет продолжаться либо до возвращения Антонио в Бразилию, либо до возвращения Марлен в Эльзас, либо до того момента, когда кто-то из них встретит настоящую любовь. Так будет лучше для всех. Антонио был рад, что ему не нужно изображать влюбленность, в то время как он испытывает только симпатию и сексуальное влечение, и он предполагал, что Марлен относится к этому так же. Впрочем, он не всегда понимал, что происходит у нее в голове. Иногда он замечал, как она мечтательно смотрит на него, и ему чудилось, будто он видит любовь в ее взгляде. Но Антонио надеялся, что ошибается. А еще он надеялся, что Марлен действительно очень серьезно относится к вопросу предохранения – по крайней мере, она так утверждала. Он не хотел жениться на ней, если она вдруг забеременеет.

Но сегодня, в этот чудесный теплый день, последнее воскресенье апреля, Антонио ни о чем подобном не думал. Они с Марлен прогулялись по парку Тюильри, наслаждаясь ласковыми лучами солнца. Сегодня они ничем не отличались от других пар, отправившихся на свидание в выходной день.

Они сели у фонтана в парке, глядя на детей, пускавших по воде бумажные кораблики. Потом они купили по мороженому в вафельном стаканчике и, взявшись за руки, двинулись по аллее. Парк был расположен в точности посередине между Лувром и Триумфальной аркой, и Антонио с Марлен могли полюбоваться этими величественными архитектурными сооружениями. Сегодня они уже успели зайти на выставки в Павильон Флоры и Национальную галерею Же-де-Пом, но, хотя произведения искусства были великолепны, Марлен и Антонио не пробыли там долго – слишком уж хорошая стояла погода, чтобы оставаться в помещении.

– Может быть, зайдем на Рю де Риволи и пообедаем? – спросил Антонио.

– Или пройдемся немного и найдем ресторанчик на левом берегу. Там есть несколько отличных заведений, – ответила Марлен.

– Да, согласен.

– А потом заглянем в лавки букинистов на Сене.

– Отличная идея. А они открыты по воскресеньям?

Антонио любил магазинчики букинистов на берегу Сены, он покупал там книжицы, порадовавшие бы любого библиофила, и потрепанные альбомы, посвященные технике прошедших эпох с описанием теорий, над которыми сегодня можно было только посмеяться.