Читать книгу "Роковая женщина - Кэрол Нелсон Дуглас"

Молодой человек извивался в железных руках двух дюжих нью-йоркских полицейских.

– Что вы знаете об этом?! – презрительно обратился он к Шерлоку Холмсу. Затем он перевел взгляд на Ирен. – А тебе не обязательно обсуждать меня в третьем лице, Рина, как будто меня здесь нет.

Примадонна сразу же ответила ему:

– Прости. Говорить об убийстве так тяжело, что порой проще дистанцироваться от преступника. Я же знала тебя с наших ранних лет, Тим. Почему ты убивал ради Мины?

– Я убивал не ради нее. Я убивал ради Уинифред и себя самого. Но в конечном счете у меня больше никого не осталось, кроме Мины.

Когда господа Конрой и Холли поставили несчастного убийцу прямо и завели ему руки за спину, чтобы надеть наручники, он застонал, так как от неестественного положения боль пронзила суставы.

– Вы не могли бы застегнуть ему наручники спереди? – спросила Ирен, видя, как он мучается. – Ведь он в любом случае не сможет сбежать от вас обоих.

У Тима появилась на лице гримаса облегчения, когда полицейские выполнили просьбу примадонны и, заведя ему руки вперед, защелкнули на запястьях тяжелые железные браслеты.

Мистер Холмс подтвердил слова Ирен:

– Теперь, когда Мина мертва, он никуда не убежит. Вообще-то я бы присматривал за ним в камере, чтобы он не наложил на себя руки.

– Вы правы, – с тоской обратился Тим к детективу. – Мне стало не для чего жить еще с тех пор, как Пэт убила себя и нашего ребенка вместе с собой.

– С тех самых пор? – воскликнула изумленная Ирен. – Но это же было тринадцать-четырнадцать лет назад. Ты страдал все эти годы?

– Для меня они пролетели как один миг. С момента самоубийства Уинифред вся моя жизнь вращалась вокруг ее смерти. Ты так кричала при виде ее тела, что потеряла голос, – а ведь для тебя она была всего лишь коллегой по сцене. Я же любил ее всем сердцем.

– Почему же вы не сбежали вдвоем? – с горечью спросила Ирен. Теперь, когда они вспоминали тот ужас, о котором никогда прежде не говорили, она страдала не меньше Тима. – Тогда никому не пришлось бы умирать, даже будущему младенцу.

– Ее матери нужны были свеженькие девушки, близняшки, чтобы приманивать джентльменов, ее великосветских друзей. Благополучие этой женщины зависело от девичьих чар, а Петуния начала их утрачивать.

– Значит, она практически торговала родными дочерьми? – ужаснулась моя подруга.

– Я не могу винить девушек, – пробормотал Тим. – Они были юные, как и мы с тобой тогда. Их манила светская жизнь. Нам с Пэт не следовало делать то, что мы сделали, но наша любовь была честнее того, с чем она сталкивалась на Пятой авеню. Один богатый старик намеревался на ней жениться. Ее мать всеми силами способствовала их браку. Даже сама Пэт смирилась. Она ничего у меня не просила. Не говорила, как ей плохо, не призналась в том, что хочет и в то же время не хочет нашего ребенка. Не советовалась со мной. А я желал появления этого ребенка. Желал быть с ней. Мина сказала, что когда мадам Рестелл сообщила Пэт, что уже поздно что-либо предпринимать, она ни с кем не говорила. Просто пришла домой и покончила с собой.

Ирен коснулась его закованной руки:

– Мне жаль, Тим. С тобой Уинифред было бы лучше.

– Она так не считала – во всяком случае, в тот ужасный миг.

– Тогда почему вы не уехали куда-нибудь и не забыли свою несчастную подругу? – спросил Шерлок Холмс, с интересом разглядывая Тима, словно чрезвычайно занятное говорящее насекомое.

Сыщик явно не знал, что это такое: потерять свою истинную любовь! Но… знаю ли я? Меня бросило в краску. Слава богу, никто не смотрел на меня во время допроса. Даже Пинк предпочла хранить молчание и делала записи, в то время как история Тима постепенно прояснялась при сочувственном участии Ирен.

– Когда Пэт умерла вот так… – Флинн покачал головой. Прямые светлые волосы растрепались, и он выглядел обычным долговязым мальчишкой, а не сумасшедшим убийцей. – Я не мог ничего поделать. Единственным человеком, который горевал вместе со мной, была ее сестра Вильгельмина, Незабудка, Мина – как бы она себя ни называла. Мы были рядом с самого раннего детства. – Он взглянул на Ирен. – Ты уходила к маэстро петь гаммы. А когда к тебе вернулся голос, ты, по-видимому, забыла все, что случилось с Пэт и со мной. И мы с Миной объединились.

Ирен сильно закусила губу. Я видела, что она корит себя. Но разве ее вина, что маэстро с помощью гипноза отнял у нее мучительное прошлое, разлучил с театральной семьей в столь критический момент? Поскольку прежние друзья не знали о страданиях Ирен и неестественной перемене сознания, то подумали, что она отвернулась от них и не хочет разделить с ними боль. Это заставило Мину ненавидеть ее еще сильнее, потому что некого было винить в смерти сестры, кроме Тима (частично) и их матери (полностью).

– Мы стали союзниками, – продолжал бывший барабанщик. – Мина была так похожа на Пэт. Просто копия. Гораздо позже она позволила мне…

Все присутствующие молча наблюдали развязку, которая так долго откладывалась. Никто из артистов не вымолвил ни слова; никто не спросил, что именно позволила Тиму Мина.

Даже я поняла, о чем он говорит. Сестра-близнец была живой копией его погибшей возлюбленной. Мина тоже обращалась к мадам Рестелл. Она потеряла первого младенца, а от второго отреклась, но потом отчаянно хотела вернуть. В конце концов, выяснилось, что у нее вообще не может быть детей.

Начав рассказывать, Тим уже не мог остановиться:

– Мина позволила мне… Старик хотел наследника. А она никак не могла родить ему ребенка. И тогда мы с ней… Но ничего не получилось. Тогда-то Мина и изменилась: теперь она знала, что дело в ней самой. А потом эта корреспондентка… вот она! – Он указал на Пинк, которая оторвалась от своих записей. Наверное, у нее душа ушла в пятки. – Именно она все испортила – пыталась что-то раскопать после смерти мистера Бишопа. Задавала вопросы о его смерти, о Рине… Мерлинде. О тебе. – Тим взглянул на Ирен, словно не узнавая ее. – Ты уехала. Так надолго. А потом вернулась, и я снова вспомнил Пэт… Мина совсем обезумела. Как будто именно ты отобрала у нее все – хотя жила она в достатке. Ну, не знаю… Она сказала мне, что женщины, которых мы знаем (когда мы были детьми, эти девушки были ненамного старше нас), обращались к мадам Рестелл. Дескать, они и посоветовали Пэт сходить к той ужасной женщине. А потом сказали ей… когда ничего не вышло… сказали, что горячая ванна… и она умерла в той ванне. Поэтому они тоже заслужили смерть. Они продолжали жить, а Пэт отняли у меня. Разве вы не понимаете? Мина понимала. И я сделал так, как хотела Мина. Ради Пэт.

В зале царила тишина, когда перед нами разворачивалась многолетняя история муки, греха, извращенной мести и безумия.

Я чувствовала такую усталость, словно посмотрела очень длинную древнегреческую трагедию, из которой поняла лишь половину.