Читать книгу "Битва королей. Огонь эльфов - Бернхард Хеннен"

— Мелвин, не делай этого! Ты нужен нам сильным и здоровым, слышишь? Я сегодня же пошлю посыльного к Эмерелль. Она лишит Шандраля власти. Мы найдем его. Поверь мне, Мелвин! После битвы… — Олловейн запнулся. Нельзя еще глубже увязать в интригах и лжи. Для него не будет никаких «после битвы». Он не имеет права что-либо обещать полуэльфу. — Я буду помогать тебе, пока буду способен держать в руках меч, — неловко, но с чувством произнес он.

Мелвин поднял голову. У него были глаза матери. Волчьи глаза!

— Мы будем вместе охотиться на Шандраля?

— Пока меня держат ноги, клянусь тебе. — Мастер меча чувствовал себя жалким.

Полуэльф посмотрел на него, и в этом взгляде была вся его тоска.

— Нельзя было мне ходить к ней. Я… Я хотел бы быть таким, как ты. Рыцарем королевы, самым порядочным воином Альвенмарка. Я хочу быть твоим учеником, Олловейн. Научи быть таким, как ты.

Для мастера меча каждое слово было подобно удару кинжала. На миг он растерялся, не зная, что ответить. Наконец он выдавил из себя сухое «да».

Мелвин убрал когти.

— Я доверяю тебе. Я… Это… Я чувствую себя таким виноватым. Знаешь, поначалу… — Он опустил взгляд. — Это была игра, просто чтобы скрасить бесконечное ожидание. Я знаю, что обо мне говорят… Но я действительно люблю ее. Я даже думать не могу о том, что с ней сделал Шандраль. Такое чувство, что с меня срывают плоть раскаленными щипцами. Я… Прошу, помоги мне! Я буду сражаться за тебя. Выполню любой твой приказ. Но помоги мне отнять ее у Шандраля.

На это Олловейн ничего не мог ответить.

— Позаботься о том, чтобы твои ребята были готовы. Первый разведчик должен выступить сегодня в полдень.

Мелвин подождал несколько ударов сердца, не скажет ли Танцующий Клинок чего-нибудь еще. Когда ничего не последовало, он разочарованно кивнул и обернулся, собираясь уходить.

— Пришли нам двух воинов с носилками, чтобы мы могли перенести Обилее ко мне на квартиру! — крикнула ему вслед Нардинель.

Они услышали тяжелые шаги Мелвина по деревянным половицам — он ушел, не сказав ни слова.

— Я принесу носилки.

Целительница удержала Олловейна. Пристально посмотрела на него. Может быть, догадывается о чем-то?

— Он поможет нам, — спокойно сказала она. — Но ты не сможешь спасти Лейлин для него.

Мастер меча откашлялся.

— Вот как, — вот и все, что он сказал.

— Эти шлемы, — шепотом продолжала Нардинель. — Я знаю их. Стражники Алатайи носят такие шлемы со звериными масками. Шандраль изготавливает в кузницах доспехи и оружие для своей наставницы. Но эта комната была чем-то большим, нежели просто комната, где выставляются самые лучшие произведения кузнечного дела. Ты почувствовал запах?

Олловейн коротко кивнул. Может быть, целительница все же не сумела разгадать его лживое обещание? Как она может Догадаться, что он ищет смерти?

— Запах… Да. Опиум, не так ли? Наверное, Шандраль давал его Лейлин, чтобы ей было легче переносить боль.

Нардинель печально посмотрела на мастера меча.

— Думаешь, мужчина, приказавший раздробить своей жене колени кузнечными молотами, будет после этого давать ей опиум, чтобы было не так больно?

Олловейн беспомощно развел руками.

— Шандраль безумен. Мой рассудок отказывается понимать, что происходит в его голове. Может быть, он раскаялся в совершенном злодеянии? Может быть, он все еще любит Лейлин?

Нардинель бросила нерешительный взгляд на дверь. Затем склонилась к Обилее, проверила повязку на ее голове.

— Не говори Мелвину то, что я тебе сейчас поведаю. Он этого не перенесет. Но ты должен знать, прежде чем вы оба начнете поиск, который может закончиться только кровопролитием и безумием. Боюсь, Шандралю недостаточно разрушить тело Лейлин. Если она умрет, то либо отправился в лунный свет, либо родится снова и вместе с прежней жизнью уйдет все, что он сделал с ее телом. Поэтому князь хочет ранить ее душу. Он хочет сделать с ней то, что последует за ней во все последующие жизни, то, что, возможно, будет определять их. В комнате пахнет не только опиумом. К нему примешали еще и белый ладан. В правильной дозировке он вызывает сильные галлюцинации. Представь себе, Лейлин, беспомощная, лежит в постели, тяжелораненая, не в состоянии покинуть комнату. Все ее чувства затуманены окуриванием. А на стенах повсюду эти маски. Она наверняка видела не шлемы. Для нее эти рожи были живыми. Может быть, она даже слышала их шепот. Он хочет так разрушить Лейлин, что ты и представить себе не можешь, Олловейн. Лучше бы лошадь задавила его насмерть.

Мастер меча не хотел слышать этого. Что можно сделать? Он прикажет явиться графине Кайлеен. Может быть, удастся убедить ее помочь Мелвину в поисках. Она ведь должна знать князя. Дворяне отвернулись от Шандраля. Кайлеен наверняка стала бы хорошим союзником.

— Пойду сама поищу носильщиков и носилки, — прошептала Нардинель, заметив, что Танцующий Клинок молчит слишком долго.

Олловейн поглядел на Обилее. Молодая эльфийка лежала неподвижно. Волосы слиплись от крови. По крайней мере, она не рухнет в разверзшуюся здесь пропасть неотвратимости. Хоть и на волосок от нее.

Веки раненой затрепетали. Она посмотрела на эльфа. Узнала его. Зрачки ее были похожи на крохотные точки. Губы девушки зашевелились. Олловейн наклонился к ней, но едва сумел разобрать слова:

— Я видела их… Ее ноги…

— Шандраль ответит за то, что сделал. Я знаю, что ты… Обилее смотрела на мастера меча широко раскрытыми от ужаса глазами. Она собрала всю свою силу в кулак, чтобы сказать о чем-то.

— Ноги… — еще раз произнесла эльфийка.

А потом потеряла сознание.

Произвол

Эмерелль сидела одна в тронном зале и, погруженная в размышления, разглядывала поблескивающие серебром каскады воды, сбегавшие вниз по стенам бесконечными потоками. С тех пор как Олловейн ушел, она думала только о нем. Королева по-прежнему злилась на него, но, тем не менее, пыталась понять. Почему он так поступил? Разве не знает, насколько важен для Альвенмарка? Он незаменим! И не только для Альвенмарка…

Мастер меча знал законы библиотеки. Он не должен был красть книгу. Он знал, какие будут последствия. Несмотря на то что Олловейн утверждал обратное, Эмерелль была совершенно уверена, что именно лутинка взяла запретную книгу. И он, будучи пленником своих идеалов, решил защитить Ганду. А ведь она — всего лишь ничего не значащая лутинка. Мир не переживет потери… Чем дольше королева думала об этом, тем больше склонялась к тому, что Танцующий Клинок хотел навести ее именно на эту мысль. Может быть, не сознательно…

Все дело было в его видении мира, которое должно вылиться в этот неразрешимый конфликт. Чего стоят все возвышенные стремления Эмерелль к справедливому правлению, если, в конце концов, не существует защиты для отдельных личностей? Ладно, Ганда действительно нарушила законы. Ее приговорили бы по справедливости. Но королева осознала и тот факт, что сама готова была бы принести в жертву лутинку, даже если бы та не была воровкой. Таково ее правление. Она хорошо помнила, как много лет назад объясняла Обилее, что в качестве доброй правительницы хочет дать максимально возможное счастье максимально возможному количеству существ. В конечном итоге это будет означать отмену законов, за которые ей так нравится цепляться. Никто не может чувствовать себя безопасно в мире, правитель которого следует этой максиме. Не важно, виновна Ганда или нет. Если Эмерелль выдаст лисьехвостую хранителям знания, то удовлетворит их кровожадность. Миру Олловейн нужен больше, чем лутинка. Он — единственный полководец, который, вероятно, сумеет остановить троллей. Если серокожие победят, это будет означать тысячи убитых, горящие города и бесконечные страдания. Несмотря на предупреждение в книге Мелиандера, эльфийская владычица продолжала рассматривать будущее в серебряной чаше. Эмерелль видела бесконечные потоки беженцев в степи и на перевалах Лунных гор. Стоит ли справедливость такой цены? Равнозначна ли жизнь лутинки и жизни тысяч?