Читать книгу "Гавань Семи Ветров - Дмитрий Воронин"

Смерть Духа — заклинание первого уровня, класс «Плен» Аналогично заклинанию Слабость Духа делает объект неспособным использовать магию в любых ее проявлениях, но оказываемое воздействие окончательно и необратимо. Единственная известная защита — заклинание Полное Отражение класса «Зеркало». Применение данного заклинания без официального приговора Ордена запрещено. Нарушение запрета карается применением заклинания Смерть Духа к нарушившему запрет.

Каменная Плоть (другие названия — Монолит, Истукан) — заклинание третьего уровня, класс «Плен». Превращает объект в каменную статую, делая его одновременно иммунным ко всем заклинаниям, воздействующим на разум, а также, в некоторой степени, к боевым заклинаниям класса «Огонь» и «Лед» до четвертого уровня включительно. Срок действия наложенного заклинания не ограничен, побочные воздействия отсутствуют. Обратимо. Защита — заклинания класса «Щит», «Зеркало» не ниже третьего уровня.

Краткий справочник заклинаний, Класс одиннадцатый — «Плен».

Библиотека Желтого Ордена

* * *

Таяна почувствовала, как что-то мокрое и холодное легло ей на лоб, капли поползли по коже, стекая по вискам и щекоча уши. Она открыла глаза и увидела склоненное над нею лицо Мерля.

— Госпожа-а… — выдохнул он. В глазах вампира плескался дикий ужас, постепенно сменяющийся выражением такого счастья, которое невозможно описать словами. — Слава Светлой Эрнис, госпожа, слава!

— Мерль, не кричи…

Губы запеклись, покрылись неприятной липкой коркой. Слова выходили с трудом, по телу разливалась чудовищная слабость, а еще невыносимо болела голова. Боль, пульсирующая и злая, лишь немногим перекрывалась приятным холодком влажной ткани, закрывающей горячий лоб. Таяна прямо чувствовала, как под действием жара испаряется вода, как ткань становится все суше и теплее, уже не принося того облегчения, что в самом начале. Видимо, Мерль тоже заметил это, поскольку тут же сменил компресс — стало легче.

Она шевельнулась, но вампир отрицательно замотал головой:

— Нет, госпожа, нет… вам нельзя шевелиться…

— Не называй меня госпожой, — прошептала она в тысячный, наверное, раз, зная, что это все равно не будет иметь никакого смысла. Мерль будет поступать по-своему, он мог слушаться ее во всем — кроме этого. Раз вбив себе в голову, что Таяна — его спасительница и его госпожа, молодой вампир был не намерен менять сложившуюся точку зрения.

Она устало опустила веки — жар вызывал резь в глазах. А в голове, с трудом продираясь сквозь лабиринт воспаленного сознания, вяло копошились мысли: «Где я? Что со мной? Я больна? Откуда здесь взялся Мерль? Где Дьен?» Снова почувствовала на лбу прохладу — вампир менял компресс. Может, и не было смысла делать это столь часто, но он, видимо, переживал.

— Что со мной? — не открывая глаз, еле шевеля губами, спросила она.

— Вы очень больны, госпожа. — Голос Мерля доносился издалека, словно пробиваясь сквозь толстую подушку. — Наверное, дождь виноват. Вы были на холме, как всегда, поливали поля этим лентяям… а потом… наверное, вы и сами под дождь попали. Я прилетел домой, а вас нет… я искал… а потом нашел вас на холме, вы лежали и что-то бормотали, только неразборчиво, я не понял. Про какого-то Дьена, про какую-то Гавань. И еще Эрнис упоминали… И лоб у вас пылал… я домой вас принес, и вы уже три дня в горячке бьетесь. Сегодня только первый раз глаза открыли. Приходила травница из соседнего села, Калльна, каким-то отваром вас отпаивала, сказала, что ежели сегодня проснетесь…

Он всхлипнул и сжал ее ладонь.

— Сказала, ежели проснетесь, то жить будете. А если нет…

Теперь он зарыдал в голос. Таяна лишь однажды видела Мерля плачущим — когда вытаскивала его с костра. Это было давно, и с тех пор молодой вампир всегда находился в хорошем настроении, поскольку справедливо счел, что после пережитого все остальное — сущие пустяки.

— Не плачь… — шепнула она.

Таяна старалась понять, что же происходит. Она дома? Больна? А как же… как же все события, которые она помнит так хорошо? Оракул, Хрустальная Цитадель, Эрнис, отправляющая их с Дьеном в прошлое… Дьен… Девушка попыталась вызвать из памяти его лицо. Картина плыла, не желая становиться четкой и ясной, — или это из-за жара? Почему Мерль не помнит Дьена, они же жили под одной крышей чуть ли не месяц. Или больше? И почему она сама не может вспомнить лица Дьена?

Глупая мысль упорно пыталась привлечь к себе внимание — сон… Так бывает, что поутру яркий, красивый сон стремительно бледнеет, распадается на отдельные кусочки, а затем гаснут и они, оставляя за собой лишь смутные воспоминания. Может, все это было лишь сном?

Мерль снова сменил компресс на голове девушки. Подушка пропиталась водой и теперь вызывала не самые приятные ощущения. Тэй почувствовала, что страх заползает в душу. Это был даже не страх смерти — просто она вдруг поняла, что, если бы не очнулась сегодня, Мерль вполне способен был обратить ее, сделать вампиром — просто для того, чтобы не дать уйти из жизни.

— Я посплю, ладно? — Губы едва шевелились. — Теперь все будет хорошо, я только немного посплю…

Сознание куда-то уплывало, воспаленный разум погружался в сон. Тэй надеялась снова увидеть во сне Дьена… Может, она влюбилась? Можно ли влюбиться в героя из сна?

Грохот, слегка смягченный шлемом бронекостюма, бил по ушам. Жаров чувствовал, как его куда-то тащат, и попутно удивился — сильны мужики. Тащить тело, затянутое в скорлупу боевого скафандра, — тут нужна немалая сила.

Дисплей лицевого щитка был мертв, но связь работала, и из наушников доносились знакомые голоса:

— Шестой, отходите к фабрике! Мать твою, что вы там застряли?

— Орел-один, у нас потери, двое убитых, один контужен.

— Орел-три, два танка у вас за спиной.

— Видим, Орел-один…

— Орел-шесть, где Жаров, ядрена вошь?

— Его долбануло снарядом, почти прямое попадание…

— О черт… живой?

— А хрен его знает. — Это был голос Карлоса, хриплый, поминутно срывающийся на кашель. В другое время его вряд ли пустили бы в рейд, но людей не хватало. Впрочем, их всегда не хватает. — Датчики показывают, что жив. Пытаемся оттащить его в укрытие.

Долгая пауза, полковник Вебер, он же Орел-один, прикидывал варианты. Затем послышались неразборчивые приказы, отдаваемые не в микрофон, а кому-то из находившихся рядом с полковником на командном центре.

— Шестой, сейчас к вам подойдут парни из группы «Филин». Забирайте Жарова и отходите к фабрике. Как поняли?

— Понял, босс… ждем подкрепления.

Жаров закрыл глаза. Все равно ни черта не видно, только оранжевые огоньки системы жизнеобеспечения информируют о том, что скафандр пробит… спасибо, атмосфера на Дженнесе пригодна для дыхания, иначе уже коньки отбросил бы. Пробить скафандр было сложно, а случаи, когда при этом боец оставался в живых, вообще можно было пересчитать по пальцам. Так что можно сказать, что ему безмерно повезло. И теперь оставалось только размышлять на тему, как же ему довелось вляпаться в эти неприятности.