Читать книгу "Любить - значит страдать. - Ребекка Донован"

– Ну да, мы почти закончили, – вздохнула я.

Эван поцеловал меня в макушку и нежно привлек к себе:

– Мы быстро. Хорошо?

Он протянул мне коробку, чтобы я сложила туда висевшие на доске фотографии и предметы с письменного стола, а сам принялся упаковывать одежду, лежавшую на верхней полке шкафа.

Мы поспешно собирали вещи в неуютной тишине. Я старалась отогнать все мысли прочь, не хотелось ни думать, ни чувствовать. Но ничего не получалось. Я не могла сдержать гнев, вспыхивавший каждый раз, когда она спрашивала, почему я уезжаю, словно это яв свое время покинула ее.

– Эмма, ты вся дрожишь, – произнес Эван.

– Прости. Она меня достала, – скривилась я.

– Тогда давай просто уйдем.

– В любом случае вещи уже практически собраны, – согласилась я.

Эван повесил спортивную сумку на плечо и поднял упакованную коробку.

– Сейчас вернусь за последней, – кивнул он в сторону коробки с моими футболками, под которыми я спрятала папины фотографии.

Оглядев на прощание комнату, я внезапно поняла, что чего-то не хватает, и мне сразу стало не по себе.

– Ты идешь? – открыв дверь, спросил Эван.

– Спущусь буквально через минуту, – ответила я, лихорадочно обшаривая глазами комнату. – Хочу еще раз проверить.

– Тогда я сейчас вернусь, – сказал он, деликатно давая понять, чтобы я без него не уходила.

Я встала на колени и пошарила рукой под бюро, а затем – под кроватью. Подняла валявшееся на полу покрывало. Фотография, где я была снята вместе с папой, исчезла. Хотя кому она нужна, кроме нее! Единственная вещь, оставшаяся после отца. И она ее забрала!

Нет, ну надо же! Я была вне себя от злости. Сердце билось так сильно, что не хватало воздуха.

Я не стала ждать Эвана. И не спустилась во двор к машине. Я нашла ее на кухне. Она сидела за столом, резала томаты и слушала радио.

– Может, останешься пообедать со мной? – тепло улыбнулась она.

– Ты что, совсем больная?! – накинулась я на Рейчел.

– Ничего не понимаю. – Она была явно потрясена. – Я думала, что ты захочешь остаться на обед. Думала, мы сможем поговорить.

– О чем?! С чего это я вдруг стала тебе нужна? И неужели ты так сильно тоскуешь по отцу? И действительно ли винишь меня в его смерти? А как насчет твоего наркодилера, который всю душу из нас вытряс, потому что у тебя серьезныепроблемы? Что ж, замечательная тема для разговора за обедом! Нет уж, спасибо, я пас.

– Почему ты так себя ведешь? – спокойно спросила она и встала, чтобы подойти к прилавку.

– Ты это серьезно?! – Я не верила своим ушам. – Ты что, совсемрехнулась?

Она взяла пузырек с прописанным ей лекарством, высыпала на ладонь несколько таблеток и положила в рот, запив водой.

– Или ты, может быть, опять под кайфом? – бросила я ей в лицо.

– Что? Это лекарство для моего запястья. Но тебе-то какое дело? Ты же меня оставляешь. Тебе вообще на меня наплевать. – Голос ее дрогнул.

А меня словно что-то кольнуло в грудь. Случись это хотя бы пару недель назад, я сделала бы все, чтобы ее утешить. Но только не сегодня. И жалость как появилась, так и исчезла.

– Да, мне действительно на тебя наплевать. Впрочем, так же, как и тебе на меня. Можешь принять хоть целый пузырек. Мне пофиг.

– Не понимаю, почему ты так разошлась, – неожиданно разрыдалась она. – Но я буду стараться. Не уезжай. Пожалуйста, Эмили! Мне очень жаль.

– Ничего тебе не жаль! – взвизгнула я, и она вздрогнула, словно от удара. Тогда я чуть понизила голос, и каждое мое слово было пропитано ядом. – Единственное, о чем ты действительно жалеешь, так это о том, что меня родила. Разве не так ты говорила во время очередного прилива пьяных откровений?! Конечно, чего уж там считать, сколько раз ты меня обижала! А я, глупая, тебе это позволяла. Но все, мое терпение лопнуло. Я тебе никогда не была нужна, а мне не нужна такая жизнь. И если тебе будет легче, считай, что я умерла. Ты меня больше никогда не увидишь.

Рейчел упала на пол и задергалась в конвульсивных рыданиях. А я повернулась к ней спиной.

Меня душила слепая ярость. Я буквально налетела на Эвана, который стоял на пороге и молча наблюдал за безобразной сценой. Он отвел глаза, и я сразу поникла. Боже, как унизительно!

Я вихрем промчалась мимо Эвана к машине. По щекам ручьем текли слезы.

– Эмма! – Эван догнал меня и схватил за руку.

– Я не могу, – отдернула я руку. – Не могу больше здесь оставаться. Нам пора ехать. Пожалуйста. Нам пора ехать.

Я отвернулась от него и села на место рядом с водителем. Закрыла глаза, чтобы остановить слезы, и постаралась дышать медленно и глубоко. Каждый вдох причинял невыносимую боль.

Эван сел рядом и достал из кармана ключи.

– Не желаю ее больше видеть. – Я закрыла глаза и яростно потерла лоб. – Я не могу…

– Знаю, – сказал Эван, заводя мотор. – Эмма, постарайся успокоиться. Дыши глубже.

Внезапно мне стало безумно стыдно. Я в отчаянии сдвинула брови.

– Эван, не знаю, что на меня нашло. Я была так… зла на нее. И не могла остановиться.

– Я еще никогда тебя такой не видел, – тихо произнес Эван. – Ты всегда все держала в себе. Да, на это было не слишком приятно смотреть, но, похоже, ты дошла до ручки.

– Эван, я вела себя просто ужасно. Нет, даже хуже, чем ужасно. Я, наверное, тебе противна. – Груз вины оказался настолько тяжелым, что я чувствовала себя совершенно раздавленной.

– Да, ты действительно меня потрясла, – признался Эван. – Ты была вне себя от ярости, и я очень надеюсь, что больше никогда не увижу тебя такой. Но, Эмма, после всего того, что она заставила тебя пережить, твой гнев вполне оправдан. Хотя слова о том, что ты умерла, были явно лишними. Они меня… встревожили.

– Я расстроилась, – прошептала я. – Ты же знаешь, я совсем другое имела в виду.

– Надеюсь, что так.

– А куда мы едем?

Он явно ехал в другую сторону.

– Туда, где тебе станет легче, – ответил Эван.

– Мы что, едем в школу? – изумленно спросила я.

Эван лишь лукаво ухмыльнулся в ответ.

Мы свернули на школьную парковку, и я бросила на него удивленный взгляд.

– Ничего не понимаю.

– Просто расслабься и иди за мной, – сказал Эван.

Школа оказалась практически пустой. В коридоре еще можно было услышать редкие голоса, правда, клубы уже не работали, а спортивные тренировки проводились в другом месте.

Когда мы поднялись на второй этаж, Эван сказал: