Читать книгу "Несбывшаяся весна - Елена Арсеньева"

– Знаешь что, – тихо сказал Поляков, – на самом деле твоемуМонахину было за что в меня стрелять.

У нее дрогнули ресницы.

– Он не мой.

– Я знаю.

Он положил ее руку себе на грудь. Пальцы были холодные.

– Ты тоже замерзла. Здесь и правда такая стужа. Ну ладно,иди сядь на стул.

Она не шелохнулась. И руку не убрала.

Ресницы поднялись. В глаза Полякова взглянули еесветло-карие глаза.

Он чуть-чуть потянул ее руку к себе. Ольга послушнонаклонилась. Ниже. Ниже. Губы приоткрылись.

Она смотрела в глаза Полякова, склоняясь к его лицу, изакрыла глаза только тогда, когда прикоснулась к его губам.

– Тебе больно? – шепнула она.

У него сердце зашлось от движения ее губ по его губам.Отпустил ее руку, обхватил за шею, прижал к себе. Захлебнулся поцелуем.

Бесконечно долго длилось полузабытье… Потом Ольга, неотрываясь от его губ, прилегла на диван рядом и обняла Полякова:

– Я тебя люблю.

Невозможно было понять, кто первый произнес эти слова. Можетбыть, они произнесли их разом.

* * *

О том, что Кочегар считает ее виновной в смерти рыжегопацана, поклялся отомстить и хочет поставить на кон, Александре первой сообщилаБулька. Еще с утра, перед тем как идти на делянку, прибежала в санчасть изаявила с порога:

– Ты бы в зашла в барак, шмотки свои перебрала да поделила.

– Зачем? – непонимающе нахмурилась Александра.

– Ну помнишь, как Марфуша, перед тем как кони кинуть, всемсвое барахлишко отказала? Так и ты откажи, чтоб драчки потом не было.

– Да зачем кому-то из-за моих вещей драться? – никак немогла взять в толк Александра. – Они мне и самой пригодятся.

– Ну вот еще! – фыркнула Булька. – Скоро хвостанешься.

И пояснила все в подробностях, чаще, чем обычно, уснащаясвою речь «музыкой», так что Александра половины не поняла. Впрочем, и того,что уловила, хватило, чтобы ужаснуться.

Она не помнила, как избыла день. Беспрестанно всматриваласьв лица входящих, пытаясь понять: знает ли кто-нибудь о намерениях Кочегара?Если да, значит, это правда. Если нет, выходит, подлая Булька наврала – толькобы заставить ее хорошенько потрястись. Но как выяснить точно? Не станешь жекаждого спрашивать! Фролов и доктор Никольский явно ни о чем не подозревали,по-человечески сокрушались о смерти обжоры-пацана, которому не пошел впрокворованный кисель. С ними вместе сокрушалась Зинка-с-Ленинграда. Но и ЗинаидаВикторовна, такое впечатление, ни о чем опасном для Александры не слышала.

В конце концов она почти убедила себя, что мерзкая Булькаэтак утонченно развлекалась.

После работы, как всегда, пришел на свои припарки Мурзик. Ипри виде его Александра так и обмерла. Он был мрачнее тучи! Не сверкалзлорадно, мстительно синими глазами, не оглядывал Александру с такимвыражением, словно снимал с нее мерку для гроба. Сидел угрюмый и злой. Так иподмывало спросить: «Чего это вы, товарищ Верин, нынче на себя словно бы и непохожи?» – но у Александры язык не поворачивался. В конце концов пришла напомощь логика: Мурзик ее ненавидит, значит, он только радовался бы, если быКочегар что-то против нее замыслил. Ну а если он мрачен и угрюм, значит,наоборот, страшиться нечего. Но перед его уходом она все же не выдержала –спросила робко:

– Болит?

– Болит, – буркнул Мурзик, потирая почему-то грудь, а неногу, и вышел вон.

А наутро…

Наутро лагерь облетела весть, которая заставила Александруостолбенеть. Ее жизнь была проиграна, и Кочегар, если бы, конечно, не проигралсвое право кому-нибудь другому, должен был убить ее. Но сделать этого он неуспел: его самого кто-то убил в бараке нынче ночью. Ударом ножа в горло.

Чуть не целый день то Никольский, то Фролов, тоЗинка-с-Ленинграда, побегав по лагерю, возвращались в санчасть и приносили новыеподробности. Оказывается, Кочегар был убит не накидышем с выскакивающимлезвием, не зимой-финкой, а маленьким ножом, который называется на воровскомязыке жульман. Немедленно в бараках был проведен самый тщательный шмон (сначалав пятом мужском, где совершилось убийство, потом, для профилактики, в других,как мужских, так и женских). Обшмонали всех поголовно зэков, но нигде и ни укого никакого оружия не нашли. Это, конечно, ничего не значило, потому чтоворовская братва обладала уникальными способностями мастерить тайники и«заховывать» то, что не должно быть найдено. Правда, среди «людей» быликукушки-доносчики, однако на сей раз толку от них было мало: то ли они в самомделе не знали, где находятся тайники, и им просто не о чем было «куковать», толи, что вернее всего, боялись, не настиг бы и их меткий бросок в горло. Ну да,удалось установить, что жульман не просто так вонзили под кадык Кочегару, аметнули с расстояния. Конечно, метать ножи непременно умеют почти все уркаганы,однако чтобы так метко угодить в горло в темноте! Человек, хотевший убитьКочегара, явно не спал, выжидая, пока тот пойдет к параше. Приподнялся,прицелился – и… Это каким же зрением, какой ловкостью и меткостью надообладать! Большим мастером своего дела оказался убийца Кочегара! И за чтотолько зло на него затаил?

Быстро перебрали дела всех заключенных. Никто из них неславился как мастак «брать на красный галстук», то есть убивать ударом ножа вшею.

– Никто? – глухо спросила Александра.

– Никто, – уверила Зинка-с-Ленинграда, которая принеслапоследнюю новость. – А что ты так побледнела?

– Побледнеешь тут, – пробормотала Александра.

– И то, – согласилась Зинаида Викторовна. – Иди приляг. Ятут побуду.

Работы в санчасти было по горло, Александра никогда непозволяла себе отдохнуть, но сейчас покорно ушла в свой закуток, прилегла натопчанчик, поджала ноги и прикрылась шубкой, некогда присланной из дому, теперьуже вытертой до дыр, но еще хранящей тепло.

Легла. Закрыла глаза…