Читать книгу "Война и мир Ивана Грозного - Александр Тюрин"

Под «охочими людьми» подразумеваются, в первую очередь, казаки, которых надлежит привлечь к обороне «Оникеевых слобод» — торгово-промышленных городков, построенных Аникой Строгановым.

В царской грамоте от 16 ноября 1582 г. приводится донесение пермского наместника Пелепелицына о новом нападении пелымского князя, в котором участвовали не только вогулы, но и «сибирские люди», воины сибирского хана. Наместник жалуется на разорение, что сибирцы «многих наших людей побили и многие убытки починили» и даже приходили к Чердынскому острогу (т. е. к резиденции самого наместника).

Пелепелицын явно не справился с нападением, но, как говорится, оперативно перевел стрелки на Строгановых. Они, дескать, прямо в тот же день, когда пришли немирные сибирские туземцы, «послали из острогов своих волжских атаманов и казаков, Ермака с товарищи, воевати Вотяки и Вогуличи и Пелымские и Сибирские места».

По этой грамоте становится ясно, что отряд Ермака уже отправился в Сибирь. Только наместник, мягко говоря, брешет, когда сообщает о том, что казаки ушли только что, бросив его на произвол судьбы. Опытный атаман не двинулся бы в поход накануне зимы, при минимальном уровне воды в реках.

На самом деле атаман Ермак отправился в поход еще летом 1582, получив вооружение и амуницию из государственных арсеналов (включая семипяденные пищали и испанские аркебузы), а также людские подкрепления из числа пленных литовцев и ливонцев.

26 октября 1582 г. атаман Ермак со своим отрядом был уже в покоренной столице сибирского ханства, городе Искер.

Не имея информации от Строгановых, царь предполагает, что казаки ушли грабить ближайшие вогульские поселения и требует, чтобы отряд выполнили свою основную задачу по разгрому сибирских племен. «Чтоб вперёд воинские люди, Пелыгцы и Отяки и Вогуличи, с Сибирскими людми на наши земли войною не приходили».

С Иртыша атаман Ермак направляет Ивана Кольцо с посланием непосредственно к царю (минуя Строгановых), что означает высокий уровень взаимодействия казачьего атамана с московской властью.

Атаман Кольцо, которому еще недавно угрожала виселица, принят Иваном Васильевичем и действия волжских казаков в Сибири удостоены высочайшего царского благословения. На помощь силам Ермака, в Сибирь, направляются отряды воевод князя Болховского и Ивана Глухова.

Из царской грамоты от 7 января 1584 г. явствует, что отряд князя Болховского, вышедшего из Москвы летом 1583 г., в это время уже достиг Урала.

В походе Ермака можно усмотреть параллели с походами Писарро и Кортеса. Русские, которые сами могут разделить участь индейцев Нового Света, осваивают свой «Новый Свет», расположенный за Уралом. Впрочем, поход Ермака от походов Писарро и Кортеса отличает то, что в данном случае европейский завоеватель проявляет честность и ведет борьбу открыто, а его противник действует хитростью и коварством.

После разгрома сибирского ханства, вплоть до столкновения с китайско-манчжурской империей Цин через 80 лет, русские будут двигаться на восток, к Тихому океану, не встречая серьезной военной силы на своем пути. Однако и природные трудности сделают это движение чем-то особенным в мировой истории.

Внутренние районы Австралии и северные регионы Канады, и в середине XIX века, будут белым пятном для технически хорошо оснащенных британских путешественников. Русские же первопроходцы, еще в XVI–XVII веках, на кочах, дощаниках и лыжах будут покрывать тысячи километров в бескрайней северной Евразии.

Чтобы доплыть от Лондона до Австралии на парусном судне требуется пара месяцев, да еще можно взять на борт приличный груз. Чтобы добраться от Москвы до Даурии (Приамурья) потребуется до 3–5 лет (одни участки пути можно пройти только зимой, другие лишь летом), да и с собой можно взять лишь минимальную поклажу. Чем далее на восток, тем освоение Сибири менее давало экономике Московского государства, ввиду трудности грузоперевозок между центром и этими краями. Русские первопроходцы словно бы работали на будущее, на нас.

И в основе могучего продвижении русских на юго-восток и восток (что могло бы стать темой для сотен истернов, если бы у нас были бы другие сценаристы и режиссеры) мы видим ясный стратегический ум Ивана IV.

В царствование Ивана Грозного происходит и освоение северного берега Кольского полуострова — Мурманского края. Об этом, в частности, свидетельствует письмо царского агента Ганса Шлитте датскому королю от 1556 г.: «Всем хорошо известно, сколь искренно наше стремление склонить к истинному пониманию и исповеданию веры грубый, более чем варварский народ, называемый дикими лопарями».

Несмотря на то, что Датская корона считала эти земли норвежскими, а следовательно своими, никаких активных военных мер по отстаивания датских интересов в этих далеких и, очевидно, ненужных ей землях, она предпринимать не стала. России же незамерзающий северный берег Кольского полуострова был остро необходим, в первую очередь, для коммуникаций с Западной Европой. К пристаням Кольского полуострова ходили нидерландские купцы, например, часто упоминаемый в царских грамотах «Иван Белобород» из Антверпена, а также французские гости.

Иван Грозный и будущее России

История, написанная его врагами

18 марта 1584 года царь, игравший в шашки с боярином Бельским, внезапно упал на пол и вскоре, не приходя в сознание, скончался. Уже в то время ходили слухи об отравлении царя. В наше время официальная экспертиза подвердила, что Иван IV был отравлен ртутью. Как его мать и первая жена. Впрочем, принимать в рассмотрение фактор отравления — это и сегодня табу для российских историков.

Запад всегда люто ненавидел первого русского царя, посмевшего вторгнуться в Европу (ну, это как вторжение в Европу инки Атахульпы). Однако, первые два с половиной века после смерти царя Ивана, русские люди вспоминали его как великого и справедливого правителя.

Но прошло время и в российском обществе появятся люди, которые решат подогнать образ грозного царя к сказочному персонажу «Иван Ужасный», придуманному Западом. Правитель, сделавший огромный вклад в Будущее России, в этом Будущем будет подвергаться бесконечному шельмованию.

После того, как были отравлен он и его семья, будет отравлена память о нем. Псевдорики даже пустят в оборот гнусненькую «гипотезу» о том, что Иван IV болел сифилисом. Мол, лечился от скверной болезни ртутью. Однако, М. М. Герасимов в отчете о вскрытии царской успальницы писал: «…Был обнаружен очень большой процент ртути. В связи с этим напомним, что нередко говорят, опираясь на неясные сведения, о болезни царя Ивана, намекая на то, что у него был люэс (сифилис). Исследование скелета дает нам право говорить, что это не так. Ни в костях скелета, ни на черепе нет следов этого заболевания».

И, тем не менее, любители сифилиса до сих пор «трут» эту тему.

Выдумкой оказалась и «история» о том, что царь убил своего сына Ивана Ивановича. В останках царевича, также как и в останках его отца, было обнаружено крайне высокое содержание всё той же ртути, до 1,3 мг на 100 грамм навески (естественный фон — сотые доли милиграмма). Значительно был превышен и естественный фон по мышьяку.