Читать книгу "Ученик ученика - Владимир Корн"

– Вина, тускойского, три бутылки, мне в комнату. – Для наглядности я показал хозяину «Приюта» три пальца и тут же одернул себя: здесь это очень неприличный жест. Чтобы обозначить цифру три, следует показать один палец на одной руке и два на другой. Какая разница? Вот уроды. Ничего, стерпит, зря я, что ли, теперь с железякой на боку хожу. Вот прежнего меня за такое могли и выпроводить, коленом под зад.

Действительно, хозяин, толстяк со сплошь заросшим волосами лицом, съел и не поморщился. Еще и поинтересовался услужливо:

– Может быть, господин девочку желает? Очень хорошая девочка, господину непременно понравится.

Ты что, совсем очумел, какую девочку? А то не видно, что мне сейчас не до них! Поэтому я сказал:

– Хорошо, зови свою девочку. И главное, вино не забудь.

Я успел ополовинить бутылку, когда в дверь тихо постучали.

– Кьюис. – Это такое позволение войти, у уродов этих. Потому что «кьюис» означает что-то вроде «отодвигай».

Вошла девушка, подошла ко мне и застыла в ожидании. Молода, мила, свежа и чем-то неуловимо напоминает Милану. Теперь мне все будут Милану напоминать. Видимо, я сморщился, потому что она спросила:

– У господина что-то болит?

Все у меня болит, все, и лекарство паршивое.

– Как тебя зовут? – спросил я, указывая ей на соседний стул.

– Заира, – ответила она и сама задала мне вопрос: – Быть может, у господина есть какое-нибудь особое желание?

– У меня три особых желания. – На этот раз я благоразумно использовал обе руки, чтобы показать, что желаний целых три. – Перестань называть меня господином и выпей со мной. И самое главное: пожалуйста, веди себя так, как будто ты не на работе.

Заира кивнула. Красивая девушка и чем-то напоминает Милану.

Нет у меня опыта общения с женщинами, меняющими ласки на деньги. Без этого всегда обходился. Хотя нет, был один случай. Но тогда я до самого последнего момента не знал, кто она на самом деле.

Давай, девочка, посидим и помолчим. И еще выпьем немного вина. Нет, напиваться мы не будем, зачем. Вот только я передвину подсвечник с одинокой свечой, чтобы лучше тебя видеть. Ты красива, очень красива, Заира, и так похожа на Милану.

Я не буду расспрашивать тебя о твоей жизни, о твоем прошлом, расскажи мне лучше, что тебе нравится, что ты любишь и о чем мечтаешь. А я буду просто сидеть и смотреть на тебя. Наверное, слова о том, что можно бесконечно смотреть на огонь и воду, придумала женщина, потому что в этом списке нет женской красоты, которая непременно должна быть на первом месте…

– …Ты всю ночь называл меня Миланой. Всю ночь, – прошептала Заира, удобно пристроив голову на моем плече, когда за окном забрезжил рассвет.

Мне и казалось всю ночь, что рядом со мной Милана.

– Артуа, наверное, у тебя давно не было женщин?

Хочешь, я тебе скажу с точностью до одного часа, сколько у меня их не было? Вот только зачем тебе это?

– Ты был очень нежен со мной. Я понимаю, что все это было не для меня, но все равно спасибо тебе. У меня еще никогда так не было. Мне пора, Артуа.

Заира чмокнула меня в щеку и соскользнула с постели, одеваясь. Погоди, девочка, сейчас я отдам тебе твои деньги. Где же этот чертов кошель? Куда я его засунул вчера?

Девушка увидела мою шпагу и округлила глаза:

– Ты… Извините, вы дворянин?

Тебя что, не предупредили, когда посылали в мой номер?

– А что, непохож? – Какая мне теперь разница, кто я, ведь все это было ради той, чьим именем я тебя называл.

– Нет, то есть да… – смутилась она. – Но вы ведете себя не так, как все.

Вот только не нужно говорить, что с благородными у тебя другая такса, иначе все испортишь. Ничего подобного она не сказала, лишь держаться стала чуточку скованней.

Вот он кошель, нашелся наконец. Я веду себя так, как привык. И все мои привычки еще с прежнего мира. Хотя прошел уже год.

Так, возьми, Заира, и не отдергивай руку. Если бы не ты, я не представляю, как пережил бы эту ночь. Спасибо тебе за тепло твоего тела и за ту частичку тепла твоей души, что ты мне подарила. И я надеюсь, я даже верю в то, что все это было не за деньги, потому что так притворяться нельзя. Я, может быть, и дурак, даже законченный идиот, но вот в том, что касается эмоций, ошибаюсь редко.

Вот тебе две золотые монеты герцогства Эйсен. В Дрондере за одну такую дают полторы золотые имперские кроны. Не думаю, что здесь они стоят дешевле. И еще два серебряных конта, твоя обычная плата. Потому что я не хочу, чтобы тот, кто послал тебя сюда и имеет в этом деле свою долю, видел золото. Быть может, эти монеты помогут тебе, как помогла мне ты. Ведь для того чтобы заработать их, тебе придется посетить несколько сотен клиентов.

Заира ушла, метнув на прощание взгляд, полный благодарности. Счастья тебе, девочка. Ты очень красива и чем-то напоминаешь Милану.

Дверь захлопнулась, и сразу накатило. Болела от вчерашних возлияний голова, но еще больше болела душа. То, что называют «моральным похмельем». Алкоголь сжигает сахар в крови. Это всего лишь обычная химия.

Человек – сплошная химия, ходячее собрание химических элементов, и нарушение баланса любого из них всегда очень плохо. Постоянный недостаток сахара в крови приводит пьющих людей к непрекращающейся депрессии, что заставляет их лезть в петлю или сводить счеты с жизнью любым другим способом. Наверное, их было бы намного меньше, таких случаев, знай эти люди, что их состояние – обычная химия и ничего больше.

Но в моем случае не дождетесь. Я знаю, что происходит внутри меня, и потом, как я могу умереть сейчас, если я еще вчера умер, еще до того, как услышал от дворецкого герцога ту самую весть. Спасибо тебе, Горднер. И тебе, Заира, тоже. И дело совсем не в том, что ты так похожа на Милану.

Вот только голова очень болит. Мой взгляд метнулся на стол, где в гордом одиночестве стояла непочатая бутылка розового тускойского. Нет, вчерашнего достаточно. И потом, мне сейчас идти проведывать Ворона, и я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Не знаю почему, но его мнение для меня очень важно. Как я сейчас понимаю Петра, взявшего в жены женщину с таким прошлым. Ведь только она могла усмирить ту головную боль, что зачастую его мучила. Но нет у меня своей Марты, совсем нет.

Глава 25

Диффамация

Ворон моему приходу обрадовался. Еще бы, две краюхи ржаного хлеба, поджаристые и посыпанные солью, именно такие, как он любит.

– Ты же меня никогда не предашь? – поинтересовался я у него.

Тот только гневно фыркнул:

– Хозяин, ты что, с ума сошел? Конечно нет, ты, главное, хлеб почаще приноси. И поменьше пей, – добавил он после раздумья, обнюхивая мое лицо.

– Не буду, – пообещал я ему.