Читать книгу "Флэшбэк - Дэн Симмонс"

Это расстроило Леонарда. Он волновался за своего друга Эмилио Габриэля Фернандеса-и-Фигероа и его сына Эдуардо. Дай бог, чтобы они остались живы, думал он. Джордж Леонард Фокс ни на минуту не сомневался, что Эмилио, хотя и за деньги, спас жизнь Вэлу (а может быть, и Леонарду), когда девять дней назад помог им выбраться из Лос-Анджелеса.

Леонард обратил внимание, что Вэл решил подняться по ступенькам с пешеходной дорожки у берега Черри-Крик на тротуар вдоль бульвара Спир. Велосипедистов внизу стало меньше, а дорожку и берег заполняли бездомные.

Он только что вспоминал Аламо (когда-то он вычитывал статью своего приятеля о техасском Аламо и сражении в феврале — марте 1836-го, когда от рук генерала Санта-Анны погибли Трэвис, Крокетт, Боуи и другие; главное внимание уделялось неудачному руководству Сэма Хьюстона, Остина[108]и прочих так называемых техасцев), а потому удивился, увидев газон Аламо-Пласита-парка на другой, северной стороне улицы. Напротив него, с южной стороны, то есть ближе к ним, находился Хунгариан-Фридом-парк — поменьше размером. И там, и там, особенно в Хунгариан-Фридом-парке, справа от них, стояли сотни лачуг и потрепанных палаток. Рядом толклись сотни бездомных — в основном мужчины. Вэл замедлил шаг и пошел рядом с Леонардом.

— Держись поближе ко мне, дедушка.

Несколько тощих, сердитых с виду парней лет двадцати пяти перешли многолюдную улицу до половины, выйдя на центральную дорожку, и последовали за ними.

Бульвар Спир сворачивал к Восточной Первой авеню, меняя направление — дальше он шел с востока на запад. Справа показалась высокая ограда, за которой находилась обширная территория бывшего Денверского кантри-клуба. Черри-Крик исчезал в этой недоступной для публики зоне.

С северной стороны улицы тянулся один из старейших благополучных районов Денвера: тенистые улицы, бывшие дома мультимиллионеров (если считать в старых долларах). Теперь эти дома лежали в руинах: многие были сожжены, другие заняты бродягами или превращены в третьеразрядные флэшпещеры.

Увязавшаяся за Вэлом и Леонардом группка парней перебежала Саут-Даунинг-стрит и догнала их. Вэл уронил сумку деда, развернулся и вытащил из-за пояса «беретту».

Парни остановились футах в тридцати и принялись сыпать проклятиями, а один поднял с земли камушек и швырнул в них. Продолжая браниться и делать неприличные жесты, преследователи все же развернулись и направились назад, в Хунгариан-Фридом-парк.

Леонард почувствовал, что ему тяжело дышать. Вэл засунул пистолет за пояс, поднял его сумку и, твердо схватив деда за локоть, быстро повел его по тротуару вдоль ограды кантри-клуба.

— Удивительно, что у них тоже не оказалось оружия, — наконец выдавил из себя Леонард. Он все время оглядывался через плечо.

— Будь у них оружие, — сказал Вэл, — они не были бы бездомными. А нас бы пришлепнули. Давай скорее.

Сердце Леонарда колотилось от напряжения и адреналина. Поравнявшись со входом в кантри-клуб, он заглянул внутрь.

Синие палатки раскинулись на месте теннисного корта и восемнадцатилуночного гольф-поля за массивным главным зданием. На немногих свободных участках помещались конвертопланы: СВВП[109]или… как их там — «Оспри»? Они стояли в ряд, двигатели и винты находились в положении для вертикального взлета.

— Интересно, что… — начал было Леонард.

— Не останавливайся, дед. Мы почти пришли.

Превращенный в жилье молл, где обитал зять Леонарда, занимал длинный и широкий квартал, с одной стороны ограниченный рекой. Высокое ограждение и колючая лента между крытой парковкой, построенной еще для молла, и рекой не позволяли бездомным селиться на берегу. По другую сторону Черри-Крика, на юге, располагался кондоминиум подороже: много колючей ленты, автоматных вышек и частных охранников у ворот. На этом берегу дела обстояли похуже.

Леонард помнил, что район близ Черри-Крик был одним из самых дорогих в Колорадо мест для шопинга. Теперь квартал двух-, трех- и четырехэтажных зданий на противоположной от кондо-молла Ника Боттома стороне Первой авеню превратился в лабиринт рынков и построек, выжженных в ходе беспорядков или войн за сферы влияния. За последнее десятилетие здесь исчезли все элитные магазины.

«Господи, как много зависит от обслуживания», — подумал Леонард.

Давно, еще до Дня, когда настал трындец, вышли книга и телесериал о мире, в котором люди внезапно исчезли — не вымерли, а просто исчезли. Они зачаровали Леонарда, который тогда еще преподавал Шекспира и Чосера. До просмотра сериала Леонард не понимал — книгу, лежавшую в основе, он так и не прочел, — насколько сеть коммуникаций, физическая основа современной жизни, зависит от постоянного обслуживания. В своих апокалипсических видениях он всегда воображал, что города по большей части сохранят свой облик на целые десятилетия, даже на целый век, пока сорняки, трава, деревья и дикие животные не начнут заполнять их. Но оказалось, что это не так. В сериале не говорилось о том, что служебные туннели, подземные ходы, вся подземная часть большого города — вроде Нью-Йорка — без постоянного обслуживания через день окажутся под водой. Одно это вскоре приведет к взрывам из-за роста давления в трубопроводах, затоплению подвалов небоскребов, обрушению фундаментов и удивительно быстрой деградации городской инфраструктуры.

Род человеческий в Соединенных Штатах не исчез, совсем нет. Но всеобщее ощущение того, что страна сдалась, плюс повсеместное распространение флэшбэка — из-за чего в каждый конкретный момент лишь немногие исполняли свои служебные обязанности, — вызвали схожее по масштабам разрушение инфраструктуры.

Бокс Леонардова зятя располагался в огромном укрепленном бетонном кубе без окон. Лучше бы он стоял на другом берегу реки — здесь же здание возвышалось, как Форт-Апачи[110]в глубине индейской территории. Леонард наблюдал в этот день, как люди перемещаются по разрушенным кварталам — бывшей торговой зоне Норт-Черри-Крик по другую сторону широкой улицы. Однако прогулка в этих краях ночью и без оружия обернулась бы кошмаром.

Въезды в крытую парковку со стороны реки теперь были перегорожены проволокой под высоким напряжением. За берегами — огороженными, осклизлыми, с вытоптанной травой — велось непрерывное видеонаблюдение из кондо-комплекса. В западном торце здания располагался контролируемый подъезд к парковке. Автомобиль должен был проехать через автоматические ворота, бетонный взрыв-короб — там обыскивали машины и изымали взрывчатку, если находили, — потом через еще одни ворота, а уже затем по пандусу внутрь гаража.