Читать книгу "Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945 - Джеральд Рейтлингер"

населения, которые все еще не сомневались в победе германского оружия. 28 декабря Клейст информировал Брайтигама, что Гитлер запретил не только прорыв 6-й армии из района Сталинграда, но и отход группы армий «А» с Кубани. Поддерживая готовность к новой операции по возвращению Северного Кавказа, группа армий «А» получила приказ удерживать большой плацдарм к востоку от Черного и Азовского морей в дополнение к плацдарму на реке Дон под Ростовом-на-Дону (фронт группы армий «Дон». — Ред.). Однако в феврале советское давление было настолько сильным, что Ростов-на-Дону был сдан, а плацдарм в низовьях Кубани был связан с Крымом только через Керченский пролив.

Хотя исход сотен тысяч гражданских лиц мешал отступлению армии, Клейст разрешил эвакуацию тех, кому угрожали советские репрессии. Брайтигам взял на себя ответственность, что они не будут использовать дороги. Был образован штаб беженцев, и к 30 января тысячи казаков и горцев были в пути в своих повозках вместе со скотом. Некоторые пересекли замерзший Керченский пролив и добрались до Крыма, некоторые по замерзшему Азовскому морю — до Таганрога и Мариуполя. Большая часть кубанских казаков пробилась на север, через Дон в районе Ростова-на-Дону, до того, как армия запретила использование этого последнего пути сообщения через этот узкий коридор, соединяющий кубанский плацдарм с главным фронтом, — этот коридор был утрачен в начале февраля. Брайтигам лично руководил переходом казаков (предателей. — Ред.) из Таганрога на Западную Украину. Наконец, перед своим отзывом в Берлин он организовал временный лагерь в Барановичах, в Белоруссии. На пути через рейхскомиссариат офицеры Эриха Коха реквизировали у казаков всех лошадей.

Так сложилась судьба, что огромное количество перемещенных представителей коренных народностей было перехвачено в ходе советского наступления в Крыму, на Украине и в других местах. Некоторые из них так и не смогли перейти замерзшее Азовское море. Те, кто служил в форме германской армии, были в большинстве своем переданы западными союзниками русским в конце войны. Так что «медовый месяц» с оккупантами, который начался с банкетов и инкрустированных кинжалов, не закончился для представителей тех местных народов, которые бежали от коллективизации (видимо, все же не от «коллективизации», а от возмездия за сотрудничество с оккупантами. — Ред.) ничем, кроме трагедии. Немногим было суждено вновь увидеть свои дома. Но особенно печальной была судьба одного народа, который занимал огромнейшую территорию, хотя и был самым малочисленным.

Вся огромная степь между устьем Волги и Восточным Кавказом в 1942 г. была заселена калмыками — народом чисто монгольской расы, известным тем, что он обосновался на юге России в XIII в. (Автор ошибается — калмыки пришли сюда только в XVII в. — Ред.) Большая часть этого народа вернулась в Центральную Азию в 1771 г. и очутилась в разных регионах за тысячи километров друг от друга — люди в маленьких меховых остроконечных шапках, с широкой улыбкой, возможно, самые неустроенные и бродячие из всех современных монголов. Насчитывая чуть больше 60 тыс. человек и обитая в юртах, калмыки к западу от Каспийского моря в СССР получили автономию (в 1920 г. АО, с 1935 г. АССР. — Ред.) со скоплением кибиток и столицей в Элисте. Все началось с коллективизации, образования, санитарии, налогообложения и всех прочих вещей, которые так не любят кочевники. И, в довершение ко всему, когда началась мобилизация ресурсов для ведения войны, русские забрали подавляющую часть скота, за счет которого калмыки жили. (Тогда, под лозунгом «Все для фронта, все для победы», народы СССР жертвовали самым необходимым — иначе бы не было победы 1945 г. — Ред.)

На просторах Калмыцкой степи между августом 1942 г. и январем 1943 г. очаговую оборону занимала единственная германская дивизия — 16-я моторизованная, обеспечивавшая связь между группами армий «А» и «Б». Как-то эта дивизия послала моторизованный разведотряд к отдаленной соленой лагуне Каспия (достигнув этого моря-озера). К этой дивизии через канцелярию Фрайтаг-Лорингхофена в Полтаве был прикреплен русский переводчик, который звал себя по-немецки «доктор Долл». С помощью офицера дивизионной разведки доктор Долл скомплектовал шестнадцать эскадронов калмыцкой легкой кавалерии на малорослых лошадках. Они были достаточно полезны для того, чтобы ускользать от советских патрулей, но в остальном это было весьма сомнительной инвестицией. Немцам трудно было остановить калмыков от убийств пленных, хотя в этом отношении и с германской стороны были определенные прецеденты. Поэтому, чтобы спасти калмыков от репрессий, их тоже нужно было брать с собой в отступление. Во главе с доктором Доллом калмыки (те из них, кто встал на путь предательства. — Ред.) со своими оставшимися пожитками переправились через Дон и вступили в Восточную Украину, где мужчин отделили от их семей и заставили охранять железнодорожные пути. Скоро калмыки начали бунтовать и стали ненадежными помощниками. Их переводили из лагеря в лагерь, и, наконец, все закончилось пугающим появлением дикой независимости в огромной «мастерской рабов», которой стала Германия в конце 1943 г. Наиболее надежные калмыки были включены в состав 162-й туркестанской дивизии, обучавшейся в Нойхаммере, в Силезии. Некоторые калмыки попали в плен в Италии к американским солдатам, которые по ошибке приняли их за японцев. Их семьи жили в огромном кочевом лагере в Толмеццо в Доломитовых Альпах, где они стали проблемой для военных чиновников союзников после войны. Остальным калмыкам пришлось расплачиваться. Через несколько месяцев после взятия советскими войсками Сталинграда декретом Верховного Совета СССР были упразднены автономные единицы чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, кабардинцев (насчет кабардинцев автор ошибается — Кабардинская АССР осталась. — Ред.) и калмыков. Только в 1957 г. было официально признано, что эти народности были выселены из своих мест проживания за их роль в сотрудничестве с немцами. Указом от 1 февраля 1957 г. эта депортация характеризуется как грубое нарушение ленинских принципов. Был создан комитет, который занимался вопросами их репатриации из Средней Азии и Казахстана, и этот процесс должен был быть завершен к 1960 г. Говоря словами секретаря Президиума Верховного Совета господина Горкина, переселение обойдется дорого и должно проводиться в образцовом порядке из-за отсутствия жилья и других удобств в их родных местах. Необходимо также учитывать способ, которым эти национальности будут зарабатывать себе на жизнь. Дома и удобства для калмыков! Сразу узнаешь бесцветный язык органов социального обеспечения середины XX столетия, но за ним лежит вся сложная трагедия простодушного народа, настолько простодушного, что он никогда не хотел ни германской, ни советской системы, а просто надеялся, что ему дадут жить по-своему, отказываясь от удобных туалетов как заменителей свободы.

Катастрофа Сталинграда произошла слишком поздно, чтобы иметь какое-либо влияние на политику, проводимую немцами на Украине, в Белоруссии и государствах Прибалтики. Машину эксплуатации Заукеля и Бакке можно было затормозить только сопротивлением населения, но Сталинград и