Читать книгу "Время библиомантов. Противостояние - Кай Майер"

– Если точнее, – продолжала она, – его разрушили идеи. А мы уничтожили только книгу, которая его охраняла.

– Мы? – Он снова открыл глаза.

– Мы – все, кто там был. Фурия, Изида, экслибр Джим, Дункан Маунд. Ты скоро с ним познакомишься.

– Что произошло?

Кэт секунду колебалась: ведь, узнав правду, он начнёт беспокоиться… Но Финниан имел право всё знать, и она рассказала ему, в конце добавив:

– Фурия меня спасла, но сама так и не выбралась.

В глазах у неё стояли слёзы, но она уже хорошо научилась их сдерживать.

В последние дни она выработала привычку скрывать свою скорбь даже от него, хотя они были наедине и он лежал в коме. Она не хотела, чтобы первым, что он увидит по пробуждении, была её зарёванная физиономия.

– А как с этим справляется Пип?

– Мужественней, чем можно было ожидать. Он парень крепкий.

Она перевела взгляд на пустое кожаное кресло, потом на торшер в углу комнаты. Пару часов назад Пип отправился спать, и оба чуда библиомантической техники тотчас замолкли.

– Если она жива, мы её найдём, – заявил Финниан хрипло.

– Дункан говорит, что ничто из поглощённого идеями до сих пор назад не возвращалось. Ведь они стирали с лица земли целые убежища вместе с их обитателями, и никто не знает, что такое эти идеи и откуда они взялись.

Подняв руку, Финниан провёл ею по щеке Кэт. Теперь его пальцы были теплее, чем когда-либо прежде.

– Но есть и ещё кое-что, – произнесла она. – Изида спасла тебе жизнь.

– Ты имеешь в виду, что я был идиотом, подозревая её?

– То, что она для тебя сделала… Она сама при этом чуть не умерла.

Он отвёл взгляд, и на лице его изобразилось настоящее смущение.

– Мне больше всего этого не надо, – сказал он после короткой паузы.

– Чего больше не надо?

– Этой борьбы. Того, что она из меня сотворила, человека, повсюду видящего врагов – даже среди своих друзей.

– Ты что, хочешь всё бросить? Именно сейчас, когда Академия терпит фиаско? Мы даже не знаем, кто там в настоящий момент заправляет. Думаю, за кулисами у них всё шиворот-навыворот. По всей вероятности, они сейчас ослаблены, как никогда прежде!

– Но лучше-то не будет! – возразил он. – Ни для нас, ни для экслибров. Кто-нибудь всё же встанет у кормила. И тогда на нас опять объявят охоту, да ещё более жестокую, чем раньше. Они не допустят, чтобы что-то в подобном роде случилось снова.

– Сейчас у них море своих забот, а тут ещё идеи. Кроме того, никто ведь не знает, что происходит в ночных убежищах. Наши шансы оставаться вне их радара выше, чем когда бы то ни было.

– Такое впечатление, что ты хочешь повести за собой всех повстанцев или тех, кто от них остался.

По его тону она поняла, что он говорил серьёзно. Внезапно его взгляд потемнел.

– А смерть Ариэля? Кто послал экслибра Зибенштерна, чтобы украсть одиннадцатый том «Книг творения»?

Она ещё ближе поднесла к нему своё лицо.

– Ну теперь ты понимаешь, почему это неподходящий момент всё бросать?

– Ты говоришь, словно…

– А ты?

– Словно Гунвальд в оранжерее. Он толкал тогда длинные речи по поводу того, почему важно продолжать эту борьбу, несмотря на все удары судьбы.

– Но ведь ты и сам так поступал ещё недавно!

– Может, я ошибался?

– Нет! – возразила она. – Теперь я наконец поняла, что ты был прав, – кто-то должен продолжать борьбу, и эти кто-то – мы!

– Санктуарий разрушен, Арбогаст мёртв, но из-за этого мы лишились Фурии, Саммербель и Ариэля. – Боль заставила его на секунду замолчать, потом он продолжал: – Вроде бы победа, а на деле совсем не так.

Покачав головой, она заглянула ему в глаза:

– На деле – это только начало.

Глава третья

После завтрака Джим сидел на ступеньках лестницы. На подъездной площадке Кирисс и Кассиопей увещевали двух экслибров, плетущихся со всем своим скарбом к воротам. Ещё двое отступников, отправлявшихся на поиски своего счастья в наружный мир и не спасовавших перед переходом в восемь километров до следующей остановки сельского автобуса. Мужчина волок громадный чемодан с ручками, допотопный экспонат из чердачной коллекции с древними наклейками кругосветных круизов. Пип показывал Джиму этот склад – одно из его любимейших мест, и Джим хорошо уяснил почему. В те времена, когда реальные приключения могли стоить жизни, выдуманные там, наверху, между запылившейся мебелью и картонными коробками, не давали Пипу отчаяться. Последние полгода унесли жизни пятерых значимых для него людей. И хотя он справлялся с утратой лучше любого взрослого, она служила причиной того, почему большинство экслибров в резиденции его сторонились: скорбь Пипа слишком сильно напоминала им о собственных потерях, о людях, покинутых ими в книгах.

Джим смотрел на это иначе: он подружился с Пипом и отвлекал его от утраты сестры, насколько это было возможно. На этом поприще он чередовался с Пасьянсом, ведь тот редко упускал Пипа из виду, а если это и случалось, то только чтобы погулять с Нассандрой по парку. Иной раз он даже сопровождал её в долину и был благодарен, если Джим в эти часы брал на себя заботу о Пипе.

Сегодня экслибр уже в третий раз сопровождает мальчика к мисс Драйкраст. Два дня назад Джим несколько застенчиво попросил разрешения поприсутствовать на её уроке. Своё собственное школьное образование он получил за стойкой трактира «Адмирал Бенбоу»[38], прервавшееся по пути к острову сокровищ, и, хотя баронесса ему кое-что рассказала о литературе и о мире библиомантики, существовало ещё столько всего, чего он не знал. Пип радовался, что у него теперь есть одноклассник, а мисс Драйкраст чувствовала себя польщённой, преподавая основы естественных и гуманитарных наук ещё одному молодому человеку.

Утренние занятия в коттедже учительницы, а также домашние задания после полудня заключали в себе и другие положительные моменты, отвлекая не только Джима, но и Пипа от их мыслей о Фурии. Конечно, экслибр видел её всего один-единственный раз. Но в тот миг, когда они в негласном соглашении решили напасть на Арбогаста, между ними произошло нечто, для описания чего Джиму не хватало слов, – да он и без того вряд ли кому-нибудь здесь открылся бы, – но отголосок этих секунд оставил в нём неизгладимый след. С тех пор он часто видел её перед собой: решительность в её лице, растрёпанные светлые волосы, расстёгнутую кожаную куртку, порванные колготки под короткой юбкой. Ни в «Адмирале Бенбоу», ни на борту «Испаньолы» ему не доводилось встречать такую милую девушку, а на протяжении всего пребывания в доме Химмелей лишь одна встретилась ему на пути – Рашель, но её он определённо не хотел бы больше видеть.