Читать книгу "Мартлет и Змей - Владимир Торин"

А в покинутом кабинете уже изготовившийся к прыжку вампир в очередной раз завыл от злобы – добыча опять ускользнула. Но в карих глазах чудовища пылала та самая искра, за которую ухватился чародей, – вампир прочно держал след, и обреченной жертве от него было не скрыться. Сэмюель прыгнул в окно, падая и на лету меняя облик…

…Танкред выпал на мощенную брусчаткой улицу из масляного фонаря. Падение с семи футов и обожженная кожа… Все масло мигом выгорело, и фитиль погас. Маг еле поднялся на ноги и, ковыляя, побежал к следующему столбу. Закрыв глаза, он протянул руку, и вырвавшаяся из фонаря струя пламени поглотила его. Фонарь погас…

…Много их сидело у костра. Мужчины разных лет: и гвоздари, и музыканты. Были здесь и женщины, и совсем малые дети, и старухи, которые, как говорят у народа дороги, «видят лишь левым ухом, а слышат лишь правым глазом». Ар-ка готовили свое традиционное блюдо – острую сасу, при этом старики, как обычно, рассказывали молодым истории из прошлого, граничащие со сказками, но, несомненно, имевшие место в действительности. Вокруг чернели огромные силуэты фургонов. Распряженные кони стояли за небольшой, возведенной на скорую руку оградой.

Вдруг один из костров вспыхнул так ярко и неожиданно, что сидевшие кругом разлетелись в стороны, падая на спины и обливаясь горячей похлебкой. Из костра появился высокий человек с длинными, черными, как уголь, волосами и в красной мантии с обгоревшим подолом. Костер за его спиной мгновенно погас – весь источник пламени в нем был иссушен до самого дна.

– Танкред Бремер? – удивленно проговорил какой-то старик-цыган – он повидал за свою жизнь много странного и необычного и сейчас первым пришел в себя.

Лицо Танкреда было искажено и застыло в чудовищной гримасе, будто глиняная маска, обожженная в печи. Рот был широко раскрыт, глаза зажмурены.

– Nos Feratum, – только и прохрипел Огненный Змей, после чего совершил невероятный, нечеловеческий прыжок и влетел в ближайший костер.

Маг вскрикнул и исчез. Костер погас.

– Не живой! – закричал старик – расторопность его сделала бы честь блохе, которую пытаются объездить. – Враг нашего народа! Сыны ар-ка, осину! Колья! Арбале…

Танкред уже не слышал призыва старого цыгана…

…Семейство Коллинов собралось в полном составе после тяжелого дня. Старики сидели в креслах-качалках. Дед Грыз, как всегда, вполголоса похвалялся своими былыми достижениями на поприще отделки и продажи кожи, его старая супруга Вигнетт что-то ворчала себе под нос и будто бы подремывала, укутавшись в плед. Дженни варила куриный суп, помешивая ложкой варево и время от времени пробуя, не много ли соли она плюхнула в котел. Ронни, член гильдии кожевенников, сидел за столом и вырезал ножом из небольшого куска дерева фигурку гоблина. Подчас он подносил свою поделку к огоньку свечи, чтобы лучше разглядеть детали. Вот показался длинный нос: ничего – сойдет, а вот оскал нужно подправить – не злобный больно, а какой-то улыбчивый… Дети уже спали. Два пухлых младенца, мальчик и девочка, затерялись среди простыней в двух резных колыбелях.

Дженни вдруг негромко ойкнула и отдернула руку от котла. Она тут же засунула палец в рот и негромко застонала…

– Обожглась, милая? Осторо…

Не успел Ронни договорить, как пламя в камине заревело и вспыхнуло так ярко, будто в доме разорвалось маленькое солнце. Супруга Ронни отлетела в сторону. Дети закричали, проснувшись. Кожевенник не успел даже из-за стола подняться.

Все увидели высокую фигуру. Появившийся из ниоткуда Танкред Бремер с душераздирающим криком прыгнул в сторону свечи, вскинув вперед руки и будто ныряя в воду. Огонек на фитиле, который всего мгновение назад был крошечным, не больше одного дюйма в длину, превратился в огромный пламенный язык, который и слизнул незваного гостя. Огненный Змей исчез, и в доме стало темно.

В ту ночь многим в Теале являлся господин барон, но никто так и не понял, что происходит…

…Крик. Ничего кругом не разобрать, только огонь… огонь… огонь… Новый крик. Боль. Он уже не человек – он фитиль свечи. Боль… Со всех сторон разливается желтый, и багровый, и коричневый, и алый, и тыквенный – все оттенки огненного… Комната, построенная из пламени, дом, сплетенный из огня. У него больше не было лица, не было тела. Дыхание вырывалось наружу вместе с кровью и слюной, которые походили на подожженное масло. Крик… Боль… Он не человек – он свечной огарок… Крик… Боль…

Но постепенно, как и любое пламя, окружающее его, начало гаснуть. Вокруг стали прорисовываться очертания стен и лестниц. Вскоре последняя искра растворилась во тьме, и он смог увидеть место, где оказался…

На этот раз Огненный Змей появился на деревянном настиле возле небольшого плотно закрытого окна. Рядом раскачивался едва рассеивавший темноту масляный фонарь, свисающий на цепочке с грубо вбитого в стену железного крюка. Подле него висел другой, но уже погасший – именно он был той дверью, через которую Танкред вышел всего мгновение назад. За спиной раздавался мерный гул работающих механизмов, крутились какие-то шестерни, где-то за ставнями свистел ветер и, судя по звукам, вращались широкие громадные лопасти – все указывало на то, что он оказался на верхней площадке ветряной мельницы, под самой крышей. В этом направлении за городом могло быть только одно подобное сооружение – старушка «Осел и Зяблик», построенная уж и не упомнить когда, странно, что она до сих пор не развалилась от времени.

Неподалеку от натужно работающих жерновов можно было различить уходящую вертикально вниз деревянную лестницу. Бросив в ее сторону усталый взгляд, волшебник без сил опустился на пол, прислонившись к выложенной кирпичом стене, – сил на то, чтобы просто спуститься вниз, у него не осталось.

Второй фонарь в последний раз пшикнул в темноте и погас. Сквозь невыносимую боль Танкред невесело усмехнулся – что ж, могло быть и хуже. Перемещение собственного тела в пространстве – это всегда риск: можно, к примеру, угодить в яму с кольями; или тот же огонь может погаснуть на пару секунд раньше, во время самого перехода. При подобном исходе маг и вовсе мог сгинуть, красиво рассыпавшись пеплом над своим любимым Теалом. Вот бы ал Остроклюв удивился…

Все тело волшебника резала жуткая боль, кожу покрывали ожоги, начинавшие вспучиваться красными волдырями и кое-где переходящие в проплавленные до костей раны. Воззвав к своему искусству волшебства, чародей угомонил боль, этого зверя, который рвал его на части, после чего выборочно залечил самые сильные раны, один за другим вскрывая жуткие волдыри и ликвидируя последствия ожогов, – через четверть часа он чувствовал себя уже вполне сносно, а окончательно заняться собственным исцелением можно было и позже.

Кряхтя и покачиваясь от усталости, барон поднялся и подошел к окну. Распахнув ставни, он впустил внутрь мельницы вечернюю прохладу и влажную осень. Где-то внизу пронзительно скрипели жернова, перемалывая зерно в муку. Должно быть, скоро сюда придет мельник, чтобы остановить их работу на ночь и погасить огни. Но это обстоятельство волновало Огненного Змея меньше всего – гораздо хуже было то, что вот-вот здесь должен был появиться не только отвечающий за мельницу человек, но и тот, от кого барон бежал, точно трусливая птица, из Бренхолла. И встретить его пока было нечем. Впрочем, как там называется мельница? «Осел и Зяблик»? Весьма забавное сравнение. Что ж, птица уже есть – осталось дождаться осла. Время у него еще было…