Читать книгу "Книга Пыли. Тайное содружество - Филип Пулман"

Шлюпку по правому борту уже спустили, и спасенных становилось все больше. Лира помогла выбраться из воды двоим парням и пятерым детям, а последней, кого удалось спасти, оказалась совсем дряхлая старуха, которой помог удержаться на плаву мальчик лет двенадцати – должно быть, ее внук. Лира сначала вытащила мальчика, а потом уже вдвоем они подняли на борт бабушку. Та тряслась от холода – все очень замерзли, и даже у Лиры зуб на зуб не попадал, несмотря на теплую куртку и на то, что пришлось много двигаться. Она обвела взглядом место крушения: на волнах покачивались обломки, обрывки одежды и всякая всячина, без которой эти люди думали не обойтись при побеге. Так… А они действительно от чего-то бежали? Да, похоже на то.

– Лира?

Она вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла Элисон Уэзерфилд, по-прежнему полная тепла, но сейчас явно встревоженная. Лира и не знала, что она тоже плывет на пароме.

– По-моему, с этой стороны всех уже вытащили, – сказала Лира.

– Иди сюда, будешь помогать! Эти матросы смогли только достать их из воды. А что с ними теперь делать, не знают.

Лира пошла за ней.

– Как вы думаете, откуда эти люди? – спросила она. – Похожи на беженцев.

– Так и есть. Должно быть, крестьяне или садовники, бежавшие от горцев.

Лира вспомнила людей, которые высаживались с речного парохода в Праге. Вероятно, такие же беженцы. Да что же творится по всей Европе?

Но раздумывать было некогда. В салоне обнаружилось человек шестьдесят, а то и семьдесят, промокших до нитки и до сих пор не согревшихся. Дети плакали, старики лежали без сил, деймоны слабо цеплялись за мокрую одежду. Более того, люди продолжали прибывать: матросы все еще вылавливали последних выживших. И не только выживших. В салон внесли несколько мертвых тел, и сердце Лиры сжалось от горя, когда она услышала крики тех, кто узнал в погибших своих детей или жен.

Но Элисон успевала повсюду: давала указания матросам, утешала перепуганных матерей, заворачивала детей в одеяла, изъятые у пассажиров. Она вызвала кока и потребовала теплого питья, горячего супа, хлеба и сыра для всех уцелевших, многие из которых, судя по виду, были на грани истощения. Лира ходила за Элисон следом, выполняла ее распоряжения и раздавала одеяла. Заметив ребенка, который, похоже, остался один и даже не плакал, потому что был слишком испуган и потрясен, она взяла его на руки и стала тихонько укачивать.

Постепенно на смену хаосу пришло некое подобие порядка. И все это благодаря Элисон. Она ни с кем не церемонилась, то и дело раздражалась и грубила людям, но все ее указания были четкими и дельными, а сама она излучала уверенность и компетентность.

– Ищешь сухую одежду для ребенка? – спросила она Лиру, заметив, что та растеряна и не знает, куда пристроить малыша.

– Ну… да…

– Вон у той женщины в зеленом пальто есть лишняя. И надо будет поменять ему подгузник. Знаешь, как это делается?

– Нет.

– Значит, разберешься по ходу. Не высшая математика. Ребенок прежде всего должен быть сухим, чистым и в тепле, а потом уже все остальное.

Радуясь ясным инструкциям, Лира взялась за работу и справилась неплохо – ну, насколько сама могла судить. Она вымыла и тепло запеленала малыша (тот оказался мальчиком), а потом подумала, что пора его покормить. Но раздобыть что-нибудь для такого маленького ребенка она не успела: к ней бросилась какая-то женщина с дикими глазами, все еще в мокрой одежде. Она рыдала от облегчения, показывая то на себя, то на ребенка. Лира передала ей малыша, женщина приложила его к груди, и ребенок тут же увлеченно зачмокал.

Элисон снова позвала на помощь. Рядом с ней стояла девочка лет пяти-шести, без родителей, но уже переодетая в теплое и сухое, хотя одежда была ей великовата. Казалось, она погружена в транс или не может оправиться от шока. Она едва шевелилась; деймон-мышонок жался к ней, дрожа всем тельцем; ее взгляд был неподвижен и устремлен куда-то вдаль.

– Вся ее семья утонула, – сказала Элисон. – Ее зовут Айша. Она говорит только по-арабски. Позаботься о ней.

И отвернулась к очередному малышу, заходившемуся плачем. Лира едва не запаниковала, но застывший взгляд девочки и ужас в глазах крошечного деймона придали ей решимости. Наклонившись, Лира взяла ее за ручку, холодную и безвольную.

– Айша! – шепотом окликнула она.

Деймон заполз под воротник большого свитера, который надели на девочку, и Лира подумала: «Ох, Пан, вот бы ты сейчас был со мной! Ты нужен этому деймону. Зачем ты меня бросил?»

– Айша, та’аали, – произнесла она вслух, пытаясь припомнить арабские слова, которые когда-то пытались вдолбить ей в голову ученые из Иордан-колледжа. – Та’аали, – повторила она, надеясь, что ничего не перепутала и это действительно означает «пойдем!».

Она выпрямилась и осторожно потянула девочку за руку. Та не то чтобы послушалась, но и сопротивляться не стала. Казалось, она просто плывет за Лирой, как бестелесный дух. А Лира хотела как можно скорее увести ее прочь от этого шума, плача и горестных криков, от лежащих рядами мертвых тел, частично укрытых одеялами или простынями, от всего этого хаоса и отчаяния.

Проходя через салон, она прихватила из буфета турецкую лепешку и пакетик молока, а затем повела девочку к своему плетеному креслу, в котором размышляла и дремала, пока паром не натолкнулся на лодку. Места в кресле хватало на двоих, и одеяло, к счастью, никуда не делось. Пристроив лепешку и молоко на столик рядом с креслом, Лира завернулась в одеяло вместе с девочкой. Двигалась она очень осторожно, опасаясь нечаянно коснуться крохотного деймона, который по-прежнему дрожал и шептал что-то, уткнувшись девочке в шею. Казалось, он был чуть бодрее, чем сама Айша.

Лира взяла лепешку.

– Айша, хубз, – сказала она. – Инти джа’аана?

И, отломив кусочек, протянула его девочке. Но Айша как будто не видела и не слышала. Тогда Лира сама откусила от лепешки, надеясь показать ребенку, что еда безопасна, но девочка по-прежнему не реагировала.

– Ну ладно. Тогда я просто подержу тебя, а хлеб будет лежать здесь. Возьмешь, когда захочешь, – прошептала она. – Я бы сказала тебе это все по-арабски, но я слишком плохо училась, когда была маленькой. Знаю, ты меня не понимаешь, но сегодня ты слишком много пережила, и тебе нужно отдохнуть. Лежи, а я попытаюсь тебя согреть.

Девочка лежала у нее под боком, на левой руке, и от ее хрупкого тельца как будто исходил жуткий холод. Лира подоткнула одеяло со всех сторон.

– Да уж, ты совсем замерзла! Но одеяло большое, так что скоро ты согреешься. Будем греть друг друга. Можешь поспать, если хочешь. И не беспокойся, что не понимаешь меня. Если бы ты со мной заговорила, я бы тоже тебя не поняла. Пришлось бы нам с тобой махать руками и корчить друг другу рожи. А что поделаешь? Но в конце концов, наверное, мы все-таки научились бы понимать.

Она откусила еще кусочек лепешки.