Читать книгу "Огненная река - Виктория Угрюмова"

– Посмотрим, что нам это дает, друг мой. Итак, Корс Торун мертв. Это и плохо, и хорошо одновременно. Плохо потому, что он был самым древним, самым мудрым, самым могущественным; и ему больше всех остальных доверял повелитель Мелькарт. Следовательно, именно от Корс Торуна мы могли всегда получать помощь и поддержку. Плохо это еще и потому, что объявился слишком сильный противник. Никак не могу поверить, что среди ныне здравствующих магов нашелся такой безумец, который решился бы противостоять мощи Корс Торуна... – Аджа Экапад пожал плечами, демонстрируя, что это выше его понимания.

– С другой стороны, исчезла вечная угроза в лице этого старика, который в любой момент мог уничтожить любого из нас. И теперь я остался единственным, кто обладает такой же властью и силой. Если не считать, конечно, того, кто убил Корс Торуна.

– Кто он? – неожиданно разъярился Аджа Экапад. – Почему мне никто не может сказать, кто он?

– Сейчас это неважно, – осмелился вставить слово Шаргай. – Сейчас тебе надлежит брать на себя управление всеми нами, растерявшимися после смерти Корс Торуна. Тебе надлежит связаться с господином Мелькартом.

– Не забывайся! – резко осадил его маг. – Кахатанна возвращается в свою страну. Значит, какое-то время, пусть даже очень недолгое, она пробудет там. У нас есть фора...

– Для чего? – спросил Шаргай.

– Я знаю, где хранятся три талисмана Джаганнатхи. Нам нужно собрать двенадцать, несколько уже есть. Нельзя терять ни минуты. Пойдем-ка, я объясню тебе, что нужно сделать...

– Да, повелитель, – склонил голову Шаргай. – Но ведь боги не будут бездействовать.

– Конечно нет. Но они действуют наугад, а у нас есть план. У нас есть возможность его реализовать и еще у нас есть могучий покровитель – чего же тебе еще?

– Я готов повиноваться.

– Это лучше звучит и больше мне нравится. Слушай, Шаргай. Всем известно, что повелитель Мелькарт может войти в наш мир, если двенадцать обладателей талисмана Джаганнатхи откроют ему проход на Шангайской равнине. У меня один талисман. Тот, что был у Корс Торуна, неизвестно где. Сейчас мне нужен гном Элоах и бывший начальник тайной службы Сонандана – Декла. Ты будешь их искать. А я займусь известными мне тайниками...

Аджа Экапад ласково погладил какой-то предмет хищными, желтоватыми пальцами. Шаргай посмотрел, что же удостоилось такого отношения, и невольно содрогнулся: перед ним на золотой подставке лежала отрубленная голова удивительного существа. Абсолютно голая кожа была покрыта мелкими, зеленоватыми чешуйками, уши заострены и плотно прижаты к черепу. Но лицо... лицо поражало больше всего: изумительной красоты женщина, с тоскливыми, печальными глазами, черными, словно ночь, смотрела на Шаргая.

Она была живой.

* * *

«Астерион» немного попрыгал на волнах, будто захотел почувствовать себя маленькой рыбешкой, а потом, словно устыдившись этого баловства, рванулся вперед с огромной скоростью. Паруса были плотно набиты попутным ветром, хозяин которого сидел, заложив ногу за ногу, в полуметре от палубы, на каком-то кучерявом Облачке.

– Я так рад, что закончилась эта свистопляска со временем, – откровенно признался Бог Ветра. – Представляешь, хочешь попасть куда-нибудь, а этого места просто нет – оно еще не существует. Или оно есть, но там все по-другому. Оказывается, это прошлое, а будущее для тебя не наступило. Наверное, люди не ощущают этой разницы, но мне, с моим непоседливым характером, было немного не по себе.

– Верю, – рассмеялась Каэ. – Мне тоже было не по себе.

Астерион обвел изучающим взглядом огромный корабль:

– Пусто как-то. Собаки больше нет.

– Тод погиб, – сказала Каэ глухо. Она отвернулась, и глаза ее слепо уставились в какую-то весьма отдаленную точку.

– Понимаю. Ты редь и сама чуть было не погибла.

– В таких делах «чуть» очень много значит. И ко мне оно всегда благосклоннее, чем к остальным.

– Я счастлив, что повидал тебя, – сказал Астерион. – Но мне снова пора, с попутным ветром... А там, на горизонте, я вижу какую-то до боли подозрительную ладью. Думаю, тебя она заинтересует.

– Кто это? – спросила Каэ, пытаясь понять, почему у юного бога такое лукавое и озорное выражение.

– Увидишь сама. Не хочу портить сюрприз.

Он вспорхнул легкой птицей и растаял в синеве неба.

– Полетел, – прокомментировал Лоой. – Госпожа, навстречу движется роскошное гребное судно. С него отчаянно сигналят, просят остановиться и принять на борт пассажиров. Что делать?

– Все-таки это почти Сонандан, – пожала плечами Каэ. – Делайте, что просят.

– Слушаюсь.

Она догадывалась, что может значить этот сюрприз, и потому не очень удивилась, когда по трапу на верхнюю палубу вскарабкался Лев Пустыни, Потрясатель Тверди, аита Зу-Л-Карнайн – счастливый, хохочущий и загоревший дочерна.

– Нам пора, – скромно сказал Лоой, как только отзвучали первые приветствия, и потащил за собой упирающегося Куланна.

– Экий ты жестокий, – сказал сангасой обиженно. – Раз в сотню лет вижу счастливых людей, а ты мне запрещаешь смотреть на такое диво. Интересно. же!

– Ничего интересного, – сказал Барнаба. – Я утверждал и продолжаю утверждать, что в мире только Это и происходит, в той или иной форме разумеется...

– «Это» что? – моментально навострил уши Куланн.

– Пойдемте обедать, я вам все популярно объясню.

Кобинан и Могаллан во все глаза смотрели на живую легенду, самого великого завоевателя века, слава которого перелетела океан и давно уже достигла берегов Иманы. Молодые рыцари представить себе не могли, что великий император так молод, хорош собой и беззаботно весел. То, что он влюблен в госпожу, поражало гораздо меньше. Не он первый, не он последний.

Фенешанги уютно устроились на корме «Астериона», наблюдая за белым пенным следом, который оставлял корабль на морской глади.

Магнус и Номмо затеяли игру в прятки и теперь не отзывались. Не хотели открывать свои секреты раньше времени.

А Каэтана и император как-то незаметно очутились в ее каюте и уж совсем без всякого умысла заперли двери на щеколду. В каюте тут же стало жарко – не то от солнца, не то от кипящих страстей; во всяком случае, большая часть одежды стала совершенно лишней, а когда она улетела в дальний угол и забилась под кресло, выяснилось, что жалкие остатки уже просто неуместны, и от них избавились еще быстрее.

– Правильно, – произнес ворчливый голос в разгар особенно безумного поцелуя. – Никакой ответственности за судьбы мира, никакого внимания к ближнему. Прямо брачный период лягушек...

– Что это? – изумился Зу-Л-Карнайн.

– Это то самое сокровище, за которым мы ездили. Оно меня с ума сведет.

– Ничего подобного, – заявил Ниппи. – Просто полное безразличие к моей судьбе меня возмущает. Если бы мне завели какую-нибудь порядочную, в меру привлекательную перстениху, я бы молчал. Но мое скорбное, тоскливое одиночество заставляет меня вопиять... нет, вопиють... Да подскажите же!